Станки, детали, приспособления, механизмы упаковывали в ящики и зачастую под огнем врага доставляли к баржам на Ладоге. Погрузку нередко вели в полной темноте: в Ленинграде соблюдался строжайший режим светомаскировки. Вой сирен воздушной тревоги и даже огонь вражеской артиллерии не останавливали работ. Если надо было, кировские рабочие восстанавливали разрушенные при обстреле подъездные пути, налаживали прерванную связь — словом, обеспечивали перевозки в строгом соответствии с разработанным моряками графиком.

Парторг ЦК ВКП(б) на Кировском заводе М. Д. Козин.

Продолжая свой рассказ об эвакуации кировцев, адмирал И. С. Исаков писал: «Кировцы, самоотверженно работая, демонтировали и доставляли станки по Ириновской железной дороге. Передвижение же оборудования непосредственно к урезу воды производилось самыми примитивными средствами — при помощи лямок и обрезков труб в качестве катков. Тут было невозможно обойтись без русской „Дубинушки“. К счастью, наиболее тяжелые прессы и станки успели отправить эшелонами до того, как фашисты перерезали железную дорогу»[92].

Обладая высокими организаторскими способностями, адмирал И. С. Исаков успешно организовал строительство портовых сооружений там, где до этого не было ни пристаней, ни причалов. Дело это без особых задержек двигалось вперед, несмотря на то что морякам не хватало барж, пригодных для перевозок по штормовому озеру, которое по своим размерам больше похоже на настоящее море.

Директор Кировского завода И. М. Зальцман, вспоминая об организации этой эвакуации, писал:

«В один из октябрьских дней меня вызвали в Смольный к первому секретарю обкома партии А. А. Жданову. В его кабинете находились первый секретарь горкома партии А. А. Кузнецов, секретари горкома М. А. Длугач и Я. Ф. Капустин. Звонила Москва. А. А. Жданов передал мне трубку. Говорил И. В. Сталин:

— Опасность прорыва фашистов к Ленинграду миновала, сейчас задача — развернуть на Востоке массовое производство тяжелых и средних танков… Утром чтобы вы были в Москве. Вам обеспечат самолет и сопровождение».

Тут же И. М. Зальцман позвонил на Кировский завод и приказал подготовиться к вылету в Москву и далее на Восток группе руководящих работников, среди которых были главный конструктор Ж. Я. Котин, его заместитель А. С. Ермолаев, главный металлург А. Г. Веденов, начальники цехов А. С. Волков, К. Е. Титов, К. А. Хохлов и другие.

Из Ленинграда вылетели под прикрытием истребителей на Тихвин. По пути самолет обстреляли вражеские истребители, но долетели благополучно.

— В Москве, — вспоминает Ж. Я. Котин, — у нас была встреча с Михаилом Ивановичем Калининым. Он много расспрашивал о Ленинграде, о блокаде, о рабочих, о быте в этих суровых условиях. Александр Федорович Горкин зачитал Указ о награждении, Михаил Иванович вручил мне Звезду Героя Социалистического Труда и орден Ленина. Получили правительственные награды и остальные кировцы, вызванные в Москву. Встреча проходила в дружеской обстановке, из черной шкатулки Калинин угощал курящих табаком и расспрашивал о блокадной жизни, о настроениях ленинградцев. Интересуясь, где проходит линия обороны города, он спросил:

— А кладбище Красненькое фашисты не заняли?

Ж. Я. Котин ответил, что дальше Лигова они не прошли. Михаил Иванович хорошо знал эти места со времени работы на Путиловском заводе. Он рассказал кировцам о мерах, принимаемых правительством для эвакуации детей, женщин, стариков, а также для пополнения продовольственных запасов блокадного города воздушным путем. Характеризуя обстановку на фронте, М. И. Калинин сказал:

— Армия наша непременно не только научится воевать, но и, что самое главное, побеждать врага! Только ей техники, техники надо побольше! Тут уж мы на вас, кировцы, надеемся, на ваши танки…

После вручения наград наркома танковой промышленности В. А. Малышева, И. М. Зальцмана и Ж. Я. Котина принял И. В. Сталин.

— Я, — рассказывает И. М. Зальцман, — в те дни был у Сталина несколько раз. Беседы были длинные, говорили частично об обстановке в Ленинграде, а главное — как развернуть производство танков на Востоке. Мне он неоднократно повторял: «Нужны танки! Сегодня без танков нельзя. Вы видите, чем берут немцы: массированными танковыми клиньями. Мы им должны противопоставить свои клинья».

Интересуясь обстановкой, складывавшейся в Ленинграде, И. В. Сталин спросил:

— Много ли немецких снарядов не разрывается?

И, узнав, что есть многочисленные случаи, когда не взрываются не только немецкие снаряды, но и авиационные бомбы, выразил удовлетворение тем, что в фашистском тылу, вероятно, действуют подпольные силы движения Сопротивления.

Узнав об отказе многих кировских рабочих уезжать из блокированного города, И. В. Сталин задал вопрос:

— Как называется тракторный завод в Челябинске?

— Челябинский тракторный завод имени Сталина, — ответил ему И. М. Зальцман.

— А вы назовите его Кировским заводом на Урале, — посоветовал И. В. Сталин, — и перенесите на него лучшие традиции путиловцев-кировцев!

М. И. Калинин вручает награду главному конструктору Кировского завода Ж. Я. Котину.

Сказано — сделано! 6 октября 1941 г. Челябинский тракторный завод был переименован в Кировский завод Наркомтанкопрома в Челябинске[93]. Его директором был назначен И. М. Зальцман, парторгом ЦК ВКП(б) — М. Д. Козин, главным конструктором — Ж. Я. Котин. Одновременно для оперативной координации взаимоотношений с заводами-поставщиками и принятия всех необходимых решений по производству и конструированию тяжелых танков на месте директор завода и главный конструктор назначались заместителями наркома танковой промышленности.

В конце беседы И. В. Сталин порекомендовал И. М. Зальцману и Ж. Я. Котину посетить Г. К. Жукова, назначенного командующим Западным фронтом, оборонявшим Москву. Г. К. Жуков, только что вернувшийся из Ленинграда, несмотря на свою загруженность, сердечно принял ленинградцев и, узнав, что они едут на Урал организовывать там массовое производство танков, попросил первую же партию тяжелых танков, изготовленных на Урале, прислать под Москву, где они крайне необходимы. Наступление немецко-фашистских войск на Москву развивалось, но Жуков готовил мощное контрнаступление, которое, как известно, состоялось в начале декабря 1941 г.

11 октября 1941 г. руководители завода прибыли в Челябинск, а в Ленинграде директором Кировского завода был назначен секретарь горкома партии М. А. Длугач. Руководство эвакуацией оставшихся кировских специалистов возложили на первого секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) А. А. Кузнецова. Для перевозки людей в его распоряжение было выделено 70 самолетов типа «дуглас» из состава ГВФ и полк самолетов ТБ-3. Возвращаясь в Ленинград, авиаторы попутно забрасывали в город необходимые грузы. Многие летчики, несмотря на чрезвычайно сложные условия полетов — туманы, вьюги, вражеские истребители, делали по нескольку рейсов в районы Волхова и Тихвина. За два месяца самолетами удалось переправить на Большую землю более 11 тысяч работников Кировского завода.

Вспоминая об этих днях, парторг ЦК ВКП(б) М. Д. Козин пишет:

«…А. А. Жданов ознакомил меня с постановлением Государственного Комитета Обороны об эвакуации завода в Челябинск. „С сегодняшнего дня, — сказал А. А. Жданов, — этот документ будет определять деятельность руководства и коммунистов завода. Более важной у вас задачи сейчас нет. Положение на фронте вам достаточно хорошо известно. Наземный путь эвакуации полностью отрезан. Есть воздушный путь и есть водный — через Ладогу. Помните: выпуск танков на Урале должен начаться как можно скорее“».

Дирекция и партийный комитет завода разработали подробный график эвакуации людей и оборудования. Количество курсировавших от завода на аэродром автобусов было точно рассчитано ко времени возвращения самолетов, и расписание это оперативно корректировали, подстраиваясь ко всем изменениям в планах летчиков.