Император Маркиан, услужливый помощник Пульхерии и папы, который ценил в нем сочетание «царской власти со священническим рвением», еще в Халкидоне обнародовал меры против всех, отвергающих его символ веры: высылка из столицы простых частных лиц, а также смещение военных и клириков. Он считал возможным применение и других наказаний. Только с февраля по июль 452 г. он издал четыре декрета в подкрепление и развитие решений Собора. Четвертый из этих указов - а именно, от 18 июля 452 г. - был направлен прежде всего против «евтихиан». Указ запрещал их собрания, учения, проповеди, им запрещалось рукоположение епископов и священников, а также устройство монастырей. Он запрещал им иметь священников, а монахам-евтихианам создавать любые объединения. Он отказывал им в праве завещать и наследовать имущество, они подлежали высылке из Константинополя, а клирики и монахи евтихиане должны были покинуть пределы империи. Тем, кто предоставит им прибежище, грозила конфискация имущества и высылка за пределы империи. Слушатели их проповедей облагались штрафом в десять фунтов золота. Евтихианам он уготовил участь «еретиков» и манихеев. Их антихалкидонские писания подлежали сожжению, а те, кто хранит и распространяет их - высылке из империи. Вскоре Маркиан и военная сила установили «правоверие»10.
Этот император со всей жестокостью преследовал и язычников. За отправление языческих культов он в 451 г. вводит конфискацию имущества и смертную казнь. Причем конфискация и казнь грозили как отправителям культов, так и их участникам, а также лицам, осведомленным об этом. Денежный штраф в 20 фунтов золота, который с 407 г. применялся к нарушившим закон наместникам провинций, Маркиан повысил до 50 фунтов и распространил его действие на нижестоящих чиновников11.
Папа Лев подстрекает против «Дьяволов» Христианского Востока
За всеми эти антиеретическими действиями стояла фигура Льва. Он постоянно препятствовал возобновлению дискуссий вокруг решений Собора, стремился держать «еретиков» в узде, а монахов-бунтарей - в ссылке в условиях строгой изоляции.
Он торжественно извещает епископов Галлии, что после Халкидонского Собора никто не сможет защищать «лжеучение», прекрываясь неведением, «ибо Собор, собравший около шестисот наших братьев-епископов, не дерзнул прибегнуть к искусной полемике и красноречивому многословию и обсуждать божественно установленную веру… Эту чудовищную ложь дьявольских измышлений святой Собор… наконец, изгнал из Божьей церкви, прокляв этот позор»12.
В Константинополе против тогдашних «еретиков» (contra temporis nostri haereticos) действовал постоянный викарий Льва Юлиан Косский, выросший в Риме итальянец, епископ города Киос, близ Никеи, владевший греческим языком. После официального уведомления от 11 марта 453 г. о назначении Юлиана на должность папского апокрисиария, папа заполучил там своего, так сказать, аккредитованного при дворе шпиона, соглядатая, доверенного, осведомителя и проводника его идей. Лев постоянно требовал от Юлиана, чтобы он добивался от императора преследования «еретиков» и монахов-оппозиционеров через государственные суды. Юлиану надлежало «в качестве моего представителя (vice mea functus) принять на себя первостепенную заботу о том, чтобы несторианская и евтихианская ереси не возродились где-нибудь, ибо епископу Константинополя недостает католической твердости». «Я же, - пишет Лев, - пока повременю выступать против него самолично, хотя он и заслуживает этого…» Юлиану надлежало не спускать глаз не только с константинопольского патриарха, но и с вдовствующей императрицы Евдокии, разжигавшей монашеские бунты в Иерусалиме и во всей Палестине, а также монашеские волнения в Египте. Не в последнюю очередь епископ Юлиан должен был на благо Рима опекать («в качестве советчика») ханжескую, живущую в «целомудренном браке» императорскую чету, чье пастырское рвение Лев неоднократно славил, а еще чаще настойчиво напоминал об их долге защищать церковь. Самому монарху Лев рекомендовал «внимать внушениям (suggestiones) Юлиана, как если бы они были моими»13.
Этот столь умеренный и гуманный иерарх никогда не допускал промедления, если можно было омрачить существование противников, как минимум, заткнуть им рот Для этого он имел послушное орудие в лице Маркиана, бывшего военачальника, повенчанного с монахиней Пульхерией. Он пишет ему 15 апреля 454 г.: «Поскольку Вы одобряете все мои начинания во имя спокойствия католической веры, то да будет Вам известно, что мой брат-епископ Юлиан донес мне, что безбожный Евтихий, по заслугам пребывающий в ссылке, по месту отбытия наказания (damnationis loco) отчаянно изливает яд своего кощунства против католицизма и с еще большим бесстыдством изрыгает то, за что его презирает и осуждает весь мир. Тем самым он может ввести в заблуждение неискушенных (innocentes) людей. Поэтому мне представляется весьма разумным, если Ваша Кротость распорядится о переводе его в более отдаленное и недоступное место»14.
В марте 453 г. Лев выразил Юлиану Косскому и св. императрице Пульхерии свое глубокое удовлетворение всеми действиями императора. Особенно он был доволен тем, что правитель руками comes Дорофея силой оружия восстановил «порядок» в Палестине. При этом многие монахи лишились жизни. Архимандриты Роман и Тимофей подверглись заточению в Антиохии, Лишенного трона антипатриарха Феодосия упрятали в монастырскую тюрьму в Константинополе. В одном из посланий к Его Величеству Лев одобрил кровавую работу как дело их веры и «плод императорского благочестия» (vestrae-fidei opus, vestrae pietatis est fructus). Больное - излечим; волнения - утихомирим. «Я рад… что Ваша империя, ведомая Христом, спокойна. Пребывая под защитой Христа, она сильна». Лев не прекращал молиться за Маркиана; за два года до его кончины он писал ему: «Бог облагодетельствовал Церковь и римское государство (Res Publica) Вашим здоровьем»15.
Папа Лев требует от императора Льва I искоренения «преступников» и отвергает любые переговоры с «еретиками»
Пульхерия, чье «богоугодное усердие святого сердца» папа неустанно подчеркивал, не забывая при этом добавлять, что она не должна «ослаблять своей активности», скончалась в июле 453 г. Маркиан отошел в мир иной 26 января 457 г. - по-видимому, Бог не услышал молитв Льва о долголетии Его Величества.
Императорский престол, как утверждается, был предложен могущественному magister militum Флавию Ардабуру Аспару, «еретику»-арианину, сыну готки и высокородного алана. Аспар, бывший с 424 г. по 471 г. римским военачальником, но никогда не являвшийся приверженцем ортодоксии, отказался (или его кандидатура была отклонена). Таким образом, 7 февраля пурпур достался - существует мнение, что не без помощи Аспара - одному из его офицеров, ставшему императором Львом I (457-474 гг.). Аспар, прекрасно зарекомендовавший себя на службе трем императорам, пал жертвой его необоснованной подозрительности. Лев, строгий католик, свято соблюдавший церковные праздники, особенно почитавший св. Даниила Столпника и получивший у католиков прозвище «Великий», в 471 г. приказал убить в императорском дворце Аспара и его сына Патриция, которого сам же Лев возвысил до цезаря. При этом свою роль сыграло ханжеское правоверие правителя и его предубеждение против своей ариански и антихалкидонски настроенной жертвы16.
Перед лицом усиления монофизитской оппозиции после смерти императора Маркиана (457 г.) папа Лев все решительнее настаивал на непреложности Халкидонского символа веры; «любое возобновление обсуждения» того, «что боговдохновенно», или, как он писал в другой раз, «что определено высоким авторитетом (tanta auctoritas) Святого Духа», он пресекал на корню. Он не только отклонил приглашение посетить Константинополь, но и наказал своим легатам, чтобы они, вручив его догматическое послание от 17 августа 458 г. (своего рода приложение к «Догматическому посланию» Флавиану, впоследствии названное Tomus II), не вступали ни в какие дискуссии17.