Сиприо Пьер
Бальзак без маски
КОМЕДИЯ МАСОК И ТРАГЕДИЯ ЖИЗНИ
Вступительная статья
У этой книги очень точное заглавие: «Бальзак без маски». Действительно, гениальный художник, показавший крупным планом «человеческую комедию», посвятивший свое необъятное творчество срыванию всяческих масок, сам всю жизнь прожил в маске, которую добровольно на себя надел и не мог снять, подобно тем несчастным, которых заковывали в глухие железные шлемы, дабы уморить голодом. Маска Бальзака — образ преуспевающего дельца, обладателя огромного состояния, блестящего светского льва, не отказывающего себе ни в чем, не хуже всех этих Нусингенов и иже с ними, созданных его гением. А под маской — совершенно иная, реальная жизнь. Как ярко показал автор книги, это каторжный труд, непрерывные поиски денег, побеги от кредиторов, тяжелые болезни и равнодушие тех, кому отдана вся душа.
Автор «Бальзака без маски» Пьер Сиприо широко известен во Франции. Журналист и издатель, неутомимый деятель «Франс-Кюльтюр», создатель многочисленных литературных радиопередач и руководитель ревю «Табль ронд», он особенно прославился двухтомной биографией Монтерлана и рядом других работ об этом писателе. Что же касается Бальзака, то здесь Сиприо, разумеется, не пионер: на его родине, да и вообще на Западе, литература о Бальзаке безбрежна. К нам же, в Россию, во времена оны просочились лишь два существенных произведения о великом писателе: книги С. Цвейга[1] и А. Моруа[2]. Обе эти принятые на ура читателями, модные в те годы «романизированные биографии» имели друг от друга то существенное отличие, что стиль Цвейга ближе к первой части этого определения, а Моруа — ко второй. Цвейг в «Бальзаке», как и в других своих произведениях, очень эмоционален, и образ создателя «Человеческой комедии» под его пером иной раз приобретает характер гротеска. Моруа же в первую очередь документалист, и при всей художественности созданного им образа главное у него — стремление приблизиться к жизненной правде.
По этому же пути пошел и автор предлагаемой книги, что не скрывает и он сам, отдав дань уважения Моруа в «Предисловии», а также постоянно ссылаясь на него в самом тексте. Главным своим достижением по сравнению с Моруа Сиприо считает учет и использование литературы, вышедшей за десятилетия после появления «Прометея». Но здесь он явно скромничает. Его «Бальзак» — совершенно оригинальное произведение, весьма отличное и по существу, и по стилю от трудов предшественников. У Сиприо мы не найдем обычного для бальзаковедов деления творчества великого писателя на отдельные «периоды». Его книга не имеет ни частей, ни глав: она состоит как бы из отдельных очерков разной величины и разного характера, каждый из которых имеет броское заглавие и самоценное значение. Одни из них посвящены истории, другие — событиям жизни героя, третьи — очередному роману или трактату, четвертые — сопутствующим лицам и обстоятельствам. Поэтому в процессе чтения книги, особенно поначалу, возникает впечатление некоей фрагментарности. И только вчитавшись и дочитав до конца, охватываешь мыслью целое и понимаешь замысел автора.
Сиприо начинает с того, что выясняет, сколько стоили в 30–40-е годы XIX века соотносительно с современным курсом продовольствие, предметы обихода, передвижение и т. п., и этим сразу вводит в экономику бальзаковского времени. Постоянно присутствует и чисто исторический фон. Читая книгу, знакомишься с важнейшими чертами истории Франции за целое столетие — с середины XVIII по середину XIX века. Перед нами чередой проходят абсолютная монархия Людовика XV и его преемника, Великая революция 1789–1799 годов, эпоха Наполеона, года Реставрации, революция 1830 года, Июльская монархия Луи-Филиппа, революция 1848 года. И для каждого из этих этапов Сиприо, иногда несколькими страницами, иногда несколькими строками, находит емкое и точное определение, выделив самое главное, как он себе его представляет. При этом факты истории даются не ради самих себя, а в тесном переплетении с жизненными судьбами Оноре и его отца.
Об отце мы упомянули не случайно. Сиприо уделяет ему в книге большое, на первый взгляд слишком большое место, гораздо большее, чем любой из его предшественников. Но это вполне оправдано. На примере карьеры Бернара-Франсуа Бальзака Сиприо показывает, как во Франции складывалась и пришла к господству буржуазия, та самая буржуазия, представители разных слоев которой станут главными персонажами «Человеческой комедии» и к которой у великого писателя сложится такое неоднозначное отношение.
Выходец из провинции, потомственный крестьянин Бальса пробирается в Париж и удачно пристраивается к администрации Людовика XV. Он тут же меняет свое родовое имя: чтобы оторваться от всех этих деревенских «Бальса», он вдруг становится «де Бальзаком», явно намекая на мифическую принадлежность к дворянскому роду «Бальзак д’Антрег». Он умело находит покровителей и ловко приспосабливается к каждой смене режима: начинается революция, и он, недавний королевский слуга, — ярый революционер; появляется Наполеон — и он преданный бонапартист, поющий осанну императору; приходит Реставрация — и он, напрочь забыв о недавнем прошлом, оказывается роялистом. Но вне зависимости от режима он всегда умеет пристроиться к «тепленькому местечку», связанному с администрацией и всевозможными поставками — здесь легче создать состояние и положение в обществе. Обстоятельства и возраст обрывают карьеру Бернара-Франсуа, но его ловкое восхождение — превосходный материал для будущего писателя, его сына!
Значительное место Сиприо уделяет детским и юношеским годам Оноре. И это не менее оправдано. Не знавший родительской любви, покалеченный школой, молодой Бальзак в мучительной борьбе с внешним давлением сам сформировал себя и, вопреки стараниям родителей, пробился к тому, что властно его призывало — к художественной литературе.
Первые неудачные опыты отнюдь не поколебали его, не сняли юношеского энтузиазма; преодолевая все препоны, Бальзак твердо шел по избранному пути, пока в конце концов не добился прижизненной славы. Но слава не принесла успокоения его мятущейся душе; он постоянно ставил перед собой сверхзадачи и рвался к недостижимому. Плебей, он хотел стать аристократом, труженик, он мечтал о сокровищах Монте-Кристо, беспомощный в практической жизни, он лез в дельцы, внешне непривлекательный и нескладный, он грезил о страстной любви. Естественно, все подобные «начинания» одно за другим проваливались. Литературный труд не сделал его богатым, попытки организовать свое «дело» чуть не привели в долговую яму, а стремление «выйти в знать», равно как и «страстная любовь», обернулись жестокой трагедией.
В основе уникальности Бальзака, полагает Сиприо, были изначально заложены три компонента: наблюдательность, фантазия и упорный труд. Все, что его окружало, вызывало в нем жадный интерес. Он видел, замечал, улавливал, чувствовал то, что большинству других было недоступно. Сиприо показывает — и это составляет основную часть его труда — как почти во всех произведениях Бальзака фигурируют он сам, его близкие, те, кого он видел, о ком слышал или прочитал. Но все эти персонажи не были прямо перенесены автором на страницы его романов — то было бы банально. Писатель обладал неукротимой фантазией, и она преображала увиденное и познанное настолько, что зачастую деформировала почти до неузнаваемости. И вот эта-то деформация, результат полета фантазии гения, и создавала тот сплав реального и идеального, который сделал образы Бальзака такими емкими и впечатляющими. Однако и наблюдательности, и фантазии было бы недостаточно, если бы их не сдабривал упорный труд. Мало можно найти писателей, которые были бы так строги к написанному ими, как Бальзак. Его никогда не удовлетворяли первые варианты; он без конца правил, добавлял, изменял и снова правил. Его ненавидели типографы, ибо не только гранки, но и верстки его романов были сплошь исчерканы исправлениями.