– Как думаешь, примут в игру еще одного человека? – спросил он пианиста, подтолкнув к нему пустую кружку.

Тот фыркнул:

– Они всегда рады, когда появляется новая жертва. Вы знаете, что такое покер?

– Баловался когда-то, давно, – ответил Корда, вспомнив бесконечные партии, которые он играл два века назад, когда занимался терраформированием Персефоны. – У меня довольно неплохо получалось. Бьюсь об заклад, что смогу быстро все вспомнить.

– Ну, – промолвил пианист, – я с вами спорить не стану – какая мне от этого выгода? Подойдите к ним в начале следующей партии и сделайте свою ставку. Желаю удачи.

– Спасибо, – ответил Корда.

Пианист снова заиграл какую-то мелодию, напомнившую Рене старые фильмы, где исполненный высоких идеалов горожанин с востока пытается призвать к ответу разбойников. Подходящее музыкальное оформление для этой сцены.

Подойдя к столу, он остановился так, чтобы можно было наблюдать за игрой не заглядывая ни в чьи карты.

«КОГДА ВОЙДЕШЬ В ИГРУ, – написала ему записочку Коломбина, – Я МОГУ ПОДСМОТРЕТЬ, ЧТО ТАМ У ОСТАЛЬНЫХ ИГРОКОВ, И СКАЗАТЬ ТЕБЕ».

– Нет, спасибо, – ответил Корда. – Не думаю, что эти ребята отнесутся дружелюбно к парню из большого города, поймав его на обмане. Меня не удивит, если у них сначала стреляют, а потом задают вопросы. «ФУ, – возмутилась ПЦП. – КАКИЕ ДИКАРИ!» Сдающий чуть развернулся на своем стуле.

– Ставки!

– Я вхожу в игру, – сказал Корда.

Два игрока чуть сдвинулись в разные стороны, и он поставил свой стул между ними. У мужчин были такие широкополые шляпы, что, даже находясь совсем рядом, Корда не мог разглядеть их лиц. Они сидели совершенно спокойно, сложив перед собой руки. И хотя на столе стояли кружки с пивом, никто не пил.

Корде стало не по себе.

– Какова первая ставка? – спросил он у сдающего.

– Пять кредитов, – ответил тот. – Мы играем в покер с пятью картами, никаких глупостей, никаких особых правил, кроме одного.

– И какого же? – поинтересовался Корда, пытаясь разговаривать таким же грубоватым голосом.

– Игры с вероятностью запрещены, – ответил сдающий. – Наказание – смерть через повешение, если нам будет не лень искать веревку. Тогда мы тебя застрелим. Понял?

Корда с трудом сглотнул, потому что сразу вспомнил о том, что его УИ имеет вероятностный драйвер. Он надеялся, что его не прикончат за владение этим прибором.

Рене вставил кредитную карточку в старомодный считыватель, стоявший посередине стола, и оттуда выскочила фишка. Он добавил ее к остальным.

Ему выдали просто ужасные карты – ни одного туза. Корда немедленно бросил их, предоставив возможность играть другим. Тот, что сидел прямо напротив, получил пару тузов, которые побили пару троек.

Корда продолжал играть, периодически пасовал, временами побеждал, когда подходила его очередь, сдавал карты. Все другие игроки относились к происходящему невероятно серьезно. Никаких возмущенных восклицаний, криков радости или комментариев. Кружки с пивом так и остались нетронутыми. Корда почувствовал, что у него во рту все пересохло, но напряженность, с которой его партнеры вели себя, не давала ему пошевелиться.

Он уже начал сомневаться в том, что у него появится возможность установить резонансный искатель, когда засек, как мужчина, сидевший напротив, – который победил во время первой раздачи, – вытащил из рукава туза. Проделано это было просто мастерски. Корда был уверен, что ничего бы не заметил, если бы не смотрел прямо на него, когда он производил замену.

Этот тип выиграл, показав стрит. Когда снова пришла его очередь сдавать, он опять победил, на этот раз при помощи королевского флеша. Корда решил, что пришла пора действовать.

– Секундочку, – заявил он и положил руку на кучу фишек, которые собрался забрать шулер. – Я хочу проверить карты. Мне кажется, я тут кое-что заметил...

– Обман? – спросил тот парень, что выиграл. – Это серьезное обвинение, приятель.

Корда чувствовал, как забилось в груди сердце, но отступать было поздно.

– Именно. Я думаю, мы обнаружим в колоде лишнего туза – точно такого же, как в твоей выигрышной комбинации.

Тот из игроков, что сидел справа от Рене, молча протянул руку и взял колоду. Начал перебирать карты, бросая по одной на стол. Шулер вытащил шестизарядный револьвер и навел его на Корду.

Корда заставил себя смотреть только на падающие на стол карты, уверенный в том, что стоит ему отвернуться, как туз, о котором идет речь, мгновенно исчезнет. Он чувствовал, как на него уставилось дуло, словно еще один глаз.

Две последние карты легли на стол, и тут показался бубновый туз. Остальные игроки зашевелились.

– А вот и туз бубен, – сказал мужчина, сидевший слева от Корды.

– Ложись, солнце мое! – выкрикнула Коломбина. Корда рухнул на пол, чудом не став жертвой перекрестного огня. Стреляли все четверо. Стол перевернулся, карты, пиво и покерные фишки разлетелись в разные стороны.

Когда стихла стрельба, Корда поднялся на колени. Воздух стал голубым от дыма, пахло пороховой гарью. Шулер был мертв, его грудь превратилась в алое решето. С ужасом Корда обнаружил, что смотрит на зомби, – кожа сморщилась, исчезла, проступили кости, безгубый рот ощерился желтыми зубами.

– Пора на перекур, – объявил один из картежников.

Они дружно куда-то ушли, а Корда так и не смог заставить себя удостовериться в том, кто они такие, – может быть, тоже зомби. Он поднялся на ноги, его трясло.

– Второй раз за эту неделю, – сказал пианист. Он надел кожаную куртку с бахромой и явно собирался домой. – Знаете, я рад, что это случилось в конце моей смены. Убирать придется не мне – я валю отсюда.

Корда посмотрел на дверь, понимая, что следует задать несколько вопросов, но был так потрясен, что не мог заставить себя открыть рот. Неожиданно ветер принес легкий запах сигаретного дыма.

– Солнце мое, – проговорила Коломбина, которая повисла прямо у него перед лицом, – тебе, пожалуй, стоит настроить резонансный искатель, пока не вернулись те ребятки. Не думаю, что им понравится, если ты еще раз прервешь их игру.

Корда быстро проделал все необходимые операции, а когда данные были благополучно занесены в память Коломбины, убрал прибор. В этот момент появился сменщик бармена и разложил новые карты на другом столе. Как только Корда поднялся, он передвинул стол таким образом, чтобы бесконечная покерная партия снова прикрыла магнитный север.

– Хотите пива? – дружелюбно спросил бармен и достал швабру из-за стойки.

Корда посмотрел на зомби, лежащего на полу, услышал топот его возвращающихся партнеров.

– Нет, спасибо, – ответил он и бессознательно повторил слова пианиста:

– Я валю отсюда.

Коломбина настояла на том, что он должен немного поспать, и привела весьма убедительный довод: Кристо наверняка знает о регате и поэтому планирует совершить нападение либо во время самих соревнований, когда большинство Сторон Света будут заняты, либо после того, как туристы покинут Фортуну.

Корда знал, что в ее логических построениях есть недостатки, но он слишком устал и даже не пытался их отыскать – вполне уважительная, с его точки зрения, причина, чтобы отправиться спать. Рене ушел к себе в номер в «Черной Пирамиде», попросил Коломбину разбудить его, если Фортуна погрузится в стасис, или через шесть часов – в зависимости от того, что наступит раньше, – а потом провалился в глубокий сон без сновидений.

Он проснулся, чувствуя себя отдохнувшим, и теперь ему удалось сделать логические построения, которые ускользали от него накануне вечером. Он докладывал Коломбине о том, что его беспокоит, и одновременно принимал душ, а потом приводил себя в порядок.

– Если Кристо узнает, что я здесь, это может серьезно изменить его планы. Круг специалистов, занимающихся созданием вселенных, достаточно узок, диверсант может знать меня – либо лично, либо понаслышке.

– Ты же говорил, что его стиль кого-то тебе напоминает, – проговорила Коломбина. – Давай дальше.