Впечатление от этой демонстрации невероятного уровня мастерства усиливалось еще и тем, что он не суетился и действовал без колебаний. Положив все три дротика точно в зону утроения двадцати, он повернулся к публике и смущенно улыбнулся, словно не веря в свою удачу.

В зале раздались аплодисменты, но не слишком громкие и не очень долгие.

Настал черед китайского оппонента Тейлора выходить к линии для броска. Он выглядел гораздо менее уверенно. Убедившись, что стоит за линией, после нескольких пробных замахов он бросил свои дротики. Ни один из грех не попал в зону утроения двадцати.

Публика вежливо поаплодировала ему.

Тейлор, бывший на удивление грузным мужчиной, не спеша добрался до линии, после чего снова бросил все три дротика в область утроения двадцати. И снова первый дротик лег в левую часть нужной области, второй — в правую, а третий — прилетел сверху. Не нужно было много знать об игре в дартс, чтобы понять, что перед нами был настоящий виртуоз. Наблюдая за его выступлением, я чувствовал себя как человек, ничего не знающий о гольфе, для которого выступление Тайгера Вудса стало первым знакомством с игрой.

В мире дартс Тейлора считали исключительным человеком. Если играть без ошибок, партию в дартс можно закончить за 9 бросков. Так называемая «победа с 9 дротиков (nine dart finish)» случалась настолько редко, что приз за то, чтобы продемонстрировать ее во время телевизионной трансляции, превышал полмиллиона долларов. На протяжении своей спортивной карьеры Тейлор одержал больше таких побед, чем любой другой игрок за всю историю игры.

Когда Тейлор сумел положить еще одну тройку дротиков в нужную зону, я наверное непроизвольно ахнул, и эта реакция явно расстроила моего соседа.

— Наша команда плохо подготовилась, — сказал он.

Его комментарий выглядел совершенно неуместным. Я понимал, что он болел за свою команду, и сочувствовал его желанию поддержать аутсайдера, но мне казалось, что, когда видишь выступление Тейлора, все это уходит на второй план.

— Разве Вы не считаете, что он потрясающе играет? — спросил я.

— Ну конечно, другого я от вас и не ждал, — усмехнулся он в ответ.

Это неожиданное проявление национализма казалось мне совершенно необъяснимым. Тейлор был настолько выдающимся игроком, что игнорировать его мастерство было невозможно. Кроме того, все сегодня в этом зале собрались главным образом для того, чтобы увидеть его выступление. Оно должно было вдохновить следующее поколение китайских игроков, но почему-то вызвало совсем другую реакцию. Китайцы всегда с огромным уважением относились к чужим достижениям, но почему-то публика не проявляла к успехам Тейлора никакого интереса. Никто на стадионе не поддерживал Тейлора, напротив, казалось, что в воздухе повисла ощутимая неприязнь. Зрители болели за свою команду и надеялись на чудо.

Тейлор стремительно набирал очки, но терял интерес аудитории. Он, видимо, почувствовал это, потому что в следующем раунде все три его дротика легли снаружи зоны утроения двадцати, да так далеко, что это не могло быть просто ошибкой. Тейлор сознательно сдавал партию.

Меня разочаровал неудачный раунд, но собравшиеся оценили его иначе. Они оживились в надежде, что неудача Тейлора позволит их соотечественнику победить.

Перед мишенью китайский игрок тщательно готовился к своей серии бросков, согнув руку в локте и раскачивая предплечьем взад и вперед. Он прищурился и подался вперед, но не смог справиться с волнением, усилившимся, когда появилась возможность победить великого мастера. Один из его дротиков отскочил от мишени и упал на землю, заставив публику хором застонать.

Судья уже собирался объявить очки, когда Тейлор поднял руку и остановил его жестом, означавшим паузу. Затем Тейлор подошел к мишени, собрал все три дротика своего оппонента и двумя руками воткнул их в зону утроения двадцати.

Это был неоднозначный поступок. Местная команда выступала так плохо, что нуждалась в сочувствии соперников, задавших им трепку. Состязание превратилось в пародию, а сочувствие Тейлора делало поражение китайской команды еще более обидным. Зрители, впрочем, восприняли действия Тейлора совсем иначе.

Судья громко огласил результаты раунда: «Сто восемьдесят!»

Услышав объявление судьи о безупречном раунде, публика предалась ликованию и разразилась оглушительными аплодисментами. Ее энтузиазм превосходил все, виденное мной в тот вечер, и при виде этого я расстроился и совершенно растерялся. Если результат был подделан, почему все радовались так, словно местный игрок действительно набрал 180 очков? Даже если очки зафиксировали официально, все знали, что это было фиктивное достижение. Может быть, публика так бурно выражала свой восторг поступком Тейлора?

Мой сосед засмеялся и посмотрел на меня с одобрением. Казалось, он говорил: «Выходит, вы, иностранцы, не так уж плохи». Если бы мы не сидели так близко друг к другу на очень неудобных стульях, он бы, наверное, обнял меня. Показав на табло, мой сосед расхохотался, и я почувствовал в нем и в остальных зрителях чувство огромного облегчения, словно всем им только что удалось избежать страшного унижения.

Важно было выиграть игру, а как были получены очки — не имело значения. Китайцы часто были склонны предпочитать форму содержанию, и это сказывалось в том числе и на данных о численности населения. Они испытывали глубокую националистическую потребность чувствовать свое превосходство, где только можно. Стремление подкрепить это чувство фактами было для китайцев важным стимулом и часто определяло их поведение даже в сфере производства.

Глава 21

НОВАЯ ФАБРИКА

Китайские производители обычно говорили, что дела у них идут неважно, даже если в действительности все было наоборот, но выяснить, кто из них преуспевал, было нетрудно. Нужно было всего лишь узнать, как долго фабрика была закрыта во время празднования Китайского Нового года. Официальные выходные длились неделю, но добившись определенного успеха, производители старались их продлить.

Новички не решались нарушить график поставок своих импортеров, боясь разрушить только завязавшиеся деловые отношения. Однако достигнув определенного успеха, накопив резерв в банке и подготовив запасной план на случай непредвиденных осложнений, производители теряли интерес к проблемам заказчиков.

Руководство предприятий винило во всем обстоятельства, им не подвластные, например погоду, и многие фабрики, с которыми я работал, начали объявлять двух- и даже трехнедельные каникулы. А потом я получил извещение от фабрики, занимавшейся производством автомобильных деталей. Всего за несколько недель до Китайского Нового года руководство извещало всех клиентов, что предприятие закрывается на месяц. Очевидно, в разгар производственного бума дела у некоторых шли настолько хорошо.

Компания King Chemical росла, и хотя раньше владельцы закрывали производство только на неделю, в этом году они объявили, что фабрика закроется на две с половиной недели. Когда все вернулись после долгих каникул, снова приехал с визитом Берни. Это была рядовая поездка, он хотел обсудить цены и договориться о новых заказах.

Расположившись на переднем сиденье машины, Берни разглядывал проносившийся мимо ландшафт. Он обращал внимание на все, что появилось недавно. Отмечая, что приятно удивлен изменениями вокруг, он напоминал герцога, осматривающего свои дальние владения. Импортеры, работавшие в Южном Китае, посылали поставщикам значительные суммы денег. При виде бурного развития региона у них неизбежно возникала мысль, что и они вносили в этот процесс свою лепту.

Мы проехали поворот на север, ведущий к косметической фабрике. Берни заметил, что мы изменили маршрут, и поинтересовался, что случилось.

— Я хочу кое-что показать Берни, — сказала Сестра.

— Что она собирается мне показать?

— Я не знаю.

— Ну, так спросите у нее!

Берни всегда говорил, что не любит сюрпризов. Он предпочитал точно знать, что и когда произойдет, и уже тщательно спланировал первый день переговоров. Я спросил, что задумала Сестра, и она ответила, что хочет показать Берни их новую фабрику.