— Замолчи, Дэн. Ты — животное.

Он удивленно вскинул брови.

— Все вы так говорите. Ты, клиенты Ника, теперь вот газетчики. Не моя вина, что мой брат передернул карты. И что ты передернула — не моя вина. Вчера ты должна была взять с меня деньги, чтобы я и подумать не смел, что могу тебя о чем-нибудь попросить. Пойми, мне нужны эти деньги. Если бы я смог остаться у тебя, выяснить, что делает Шейла… Ты не пожелала. Ты сама заставила меня сделать то, что я сделал. И если бы в жизни одно и то же могло происходить дважды, я бы поступил так же.

Мюриель смотрела на Дэна с ужасом — он говорил так, будто твердил молитву: негромко, нараспев.

— Они будут спрашивать меня, как я стал белым, — продолжал он. — Они будут допрашивать меня, бить, убивать. Что будет в это время делать Шейла?… Пойми же, не могу я оставить ее одну… — Он поднял глаза на Мюриель. — Лучше тебе не звонить в полицию, как я уйду. Часика два, не меньше.

Как ей ни хотелось, она не выдержала его взгляд и отвела глаза в сторону.

Когда она вновь взглянула на Дэна, у нее перехватило дыхание. Дэн уже занес кулак. Она истошно закричала. Удар, пришедшийся в подбородок, буквально оторвал ее от пола. С негромким стоном она рухнула на диван.

Дэн осмотрел кулак. Один из суставов быстро распухал. Он удивленно посмотрел на Мюриель, которая лежала не шевелясь, хотя голова у нее была повернута настолько неудобно, что долго в таком положении находиться было невозможно.

Он прислушался. Вокруг было тихо. Крик Мюриель не привлек внимания ни одного человека.

Дэн наклонился к девушке, приложил тяжелую ладонь к ее груди в тонком шелковистом лифчике. Мюриель была мертва.

— Я этого не хотел, — тихо сказал он. — Мне нужно было только, чтобы ты дала мне время уйти.

Он еще раз посмотрел на неподвижное тело. Мюриель была очень красива. Очень красива для шлюхи.

Уходя, он заметил на комоде ее сумочку. В ней оказалось двенадцать долларов и мелочь. Он забрал все до цента и, аккуратно затворив за собой двери, вышел из квартиры. Входную дверь он запер, а ключ забрал с собой.

22

— Дело для него складывается не лучшим образом… — сказал лейтенант Купер. — Стало известно, что он убил женщину, проститутку, которая часто бывала в баре, где он работал. У нее исчезли деньги, и, если судить по положению тела и по обнаруженным на нем кровоподтекам, он, вероятно, пытался ее изнасиловать. Врачи уточнят, так ли это. После убийства он взял такси и поехал в Бруклин. Там мы его потеряли. Его ищут уже три дня, и что с ним сейчас — неизвестно.

— Но не могу же я бесконечно прятаться в этой гостинице, — сказала Шейла. — Хотя и домой после всего, что произошло, мне возвращаться не хочется. Выпьете еще?

Лейтенант налил себе еще виски. Шейла закурила.

— Я хочу жить, — продолжала она. — Я очень любила Дэна. Но теперь он уже не тот Дэн. Не могу понять, как он мог, это все так ужасно.

— В нем течет кровь негра. Все-таки этим многое объясняется.

— Я не верю. Сначала, когда мне это сказали, я была настолько поражена, что поверила, злость помогла мне поверить. Но теперь, когда я думаю обо всем этом, не могу поверить.

— Тем не менее, — сказал Купер, — метрики неопровержимо доказывают, что он негр.

— Я ничего не понимаю. Как мне теперь быть? На кого положиться? И все равно Дэн, тот Дэн, каким он был, не выходит у меня из головы.

Купер покачал головой:

— Бросьте. Переверните страницу. Это уже прошлое. Ни к чему за него держаться.

— Знаю. Но поймите, все это так, будто я совершила преступление вместе с ним…

Она на секунду замолчала.

— Мне очень тяжело, — призналась она, — и морально, и физически.

— Время лечит, — пожал плечами Купер.

— Может быть, — согласилась Шейла. — Надеюсь, что это так.

Лейтенант поднялся.

— Вчера был страшный день, — остановила его Шейла. — Я хочу, чтобы все побыстрее кончилось. Неужели газетчикам обо всем нужно знать?

— Без них не обойдется.

Возникла долгая пауза, как будто лейтенант не решался сказать что-то еще.

— Вы позволите мне как-нибудь пригласить вас поужинать? — краснея проговорил он наконец.

— Весьма любезно с вашей стороны, — улыбнулась Шейла.

— Нет, в самом деле, — воодушевился Купер. — Для меня это была бы большая радость…

Шейла вздохнула:

— Странно… Я представляла полицейских совсем не такими.

— Я принимаю это как комплимент, — Купер покраснел еще больше. — Извините, вынужден оставить вас. Служба.

— Позвоните мне, — сказала она на прощание.

23

Дэн ждал. Вот уже три дня он не выходил из грязной кишкообразной комнатенки, которую хозяин гостиницы, мулат, сдал ему за тридцать долларов в день.

Про мулата, как и про многое другое, проговорился спьяну Ник. В комнате стояла скрипучая и жесткая кровать, по закутку, который мулат называл туалетом, ползали тараканы.

На полу, на кровати и на стуле валялись газеты.

Дэн ждал хозяина. Он не сводил глаз с окна, откуда была видна улица, и напряженно вслушивался в звуки, доносившиеся из-за двери.

По лбу у него струился пот. Ворот рубашки почернел, небритые щеки ввалились.

24

Он появился только в пять. Я увидел его из окна, он был один. Сейчас мне не хотелось, чтобы этот слизняк выдал меня полиции. Я слышал, как он шел по лестнице и как вошел к себе на второй этаж.

Я думал о Шейле. Она была мне нужна.

О чем еще думать? Я усмехнулся, вспомнив, как в ту ночь я лежал рядом с ней и у меня ничего не получалось и как на вторую ночь чуть было не повторилось то же самое.

И все из-за Ричарда. Вся моя жизнь перевернулась из-за него.

Я слышал, как внизу мулат спорил из-за меня со своей женой. Она то и дело перебивала его, с каждым разом все громче. У нее был низкий грудной голос. Она была, как и ее муж, полукровкой, но темнее, чем он. И когда я слышал ее голос, мне еще больше хотелось Шейлу.

Я был рад, что убил Ричарда, хотя теперь мне нужно было осторожно выждать, пока все уляжется, прятаться, чтобы потом найти Шейлу и уехать с ней в другую страну. Можно было уехать одному и ждать, когда она ко мне переедет, но так долго ждать я не смог бы. У меня оставалось девяносто пять долларов, и завтра я должен был убраться из этой комнаты. Но дарить лишние деньги хозяевам мне не хотелось.

Внизу скрипнула дверь, хозяйская жена что-то сказала. По лестнице прокатилось эхо. Затем послышались ее тяжелые шаги.

Она поднималась ко мне. Вошла в дверь, не постучав.

— Есть новости, — сказала она, показав издалека газету. — И лучше вам отсюда съехать.

— Потому что вы заложили меня полиции? — спросил я.

Она настороженно посмотрела на меня.

— Вам лучше съехать, — повторила она. — А полиции мы ничего не сообщали, потому что она гоняется за вами, как за бешеной собакой. Даже если вы плохой человек, наш долг был помочь нашему брату по крови, но теперь мы уже не можем вас здесь прятать.

— Почему? Боитесь, что я еще кого-нибудь убью?

— Мы ничего не боимся, но вам надо уйти.

— Я заплатил до завтра.

— Я говорю о другом, — сказала она. — Про вашего брата поговаривали, будто он вам угрожал, но женщина, которую вы убили, вам не угрожала, а вы изнасиловали ее, убили и ограбили.

Я рассмеялся. Изнасиловал и убил. Разумеется, я же негр.

— Послушайте, — сказал я. — Вы прекрасно знаете, чего в этой стране могут понаписать про негров. Но я ее не убивал. Я только один раз ударил ее, чтобы она замолчала.

Она смотрела на меня все более тревожно.

— Я здесь уже три дня, — сказал я. — Если бы был какой-нибудь риск, вас бы уже давно вычислили.

— Теперь там взялись за дело.

Я начал выходить из себя. Она разговаривала со мной таким бесстрастным голосом, как будто все доводы, которые я приводил, с самого начала не имели никакого значения.