Он дергался еще добрых минут пять. Я был на пределе, в глазах у меня потемнело, по мне ручьями лил пот, рубашка липла к вздувшимся мышцам.

Пальцы Ричарда еще сжимали мою руку, но сила из них уже ушла. Я с трудом поднялся.

Достаточно.

Не снимая подушки с его лица, я наспех обшарил валявшуюся одежду. Засаленная записная книжка. Мелочь. Какие-то бессмысленные вещицы. Билеты на проезд. И прочая ерунда.

Теперь надо было торопиться.

Я убрал подушку. Зрелище было не из приятных. Я взял со стола бутылку, обернув ее носовым платком, и положил ее рядом с трупом, предварительно обрызгав Ричарду остатками выпивки лицо и рубашку.

Наивно, конечно. Но кто станет выяснять, действительно ли найденный в подвале омерзительнейшего гарлемского бара мулат скончался от кровоизлияния в мозг…

Полиция, во всяком случае, этого делать не станет.

Я оглядел комнату. Все на своих местах. Я разложил одежду Ричарда, как она была. Когда я рылся в ней, я старался не создавать лишнего беспорядка. Я все сделал грамотно. Ричард лежал твердый, как кусок бетона. Так и бывает при скоропостижной смерти.

Я поспешил к выходу. Мне показалось, что одна из дверей в коридоре слегка приоткрылась. Я обернулся. Никого. Я поднялся по лестнице, пересек зал и вышел на улицу.

Час. Прошел час. Отлично. Я срезал угол и спустился в метро.

До кинотеатра я добрался быстро. Около запасного выхода никого не было. Я толкнул дверь с табличкой «Вход запрещен». Еще один затхлый коридор. Я вспомнил о том, другом.

Угрызений совести я не испытывал.

Через затемненное стекло дверей я посмотрел в зал. В проходе никого не было. Я вошел в зал. На меня обрушились голоса актеров, и я вздрогнул. По мне скользнул фонарик билетера. Старик поспешно подошел ко мне.

Надо было что-то придумать.

— Что вы здесь делаете?

Я протянул ему свой билет.

— Где у вас туалет?

— Не туда, — сказал он, взглянув на мой надорванный билет и возвращая его мне. — Туалет там.

— Спасибо.

Через пару минут я вернулся в зал. На мое место уже кто-то сел, зато прямо перед ним было свободно. Я сел и дотронулся до плеча своей приятельницы.

— Привет! — шепнул я.

Она схватила меня за руку, как будто ей явилось привидение, и тихонько вскрикнула:

— Дэн, как ты меня напугал!

И как ни в чем не бывало снова уставилась на экран.

Так-то лучше.

Мне не понравилось только, что она вцепилась мне в руку как раз в том месте, куда час назад впивались пальцы Ричарда.

А! Тем хуже.

И хватит об этом думать.

13

Все произошло именно так, как я и предполагал.

На следующий день в газетах мелькнула маленькая заметка, всего в несколько строк, и больше ничего.

Я лежал с Шейлой. Она только что уснула. А я вынужден был признать, что дела мои ничуть не улучшились.

И с девчонками у Ника у меня бы ничего не получилось. Я и пробовать не стал.

Я старался взять себя в руки и найти этому какое-нибудь объяснение. И не мог.

Почему у меня ничего не выходит ни с девчонками, ни с женой? В голове у меня крутилась давешняя фраза: «Или с негритянкой. Они, говорят…»

Не потому ли все случилось, что встреча с теми двумя негритянками, похоже, заставила заговорить во мне мою негритянскую кровь и страхи, накопленные поколениями моих предков, — в том числе и страх негра перед белой женщиной?…

Это называется комплексом неполноценности. Может, оно и так. Но я чувствовал себя негром не больше чем вчера. Я был таким же белым, как и всегда.

Ну и что же? Разве не существует комплексов, повинующихся инстинкту? Или такие все-таки есть?

Я искал объяснение. Я искал, а руками ощупывал собственное тело и натыкался на доказательство моей несостоятельности.

Но я обманывал себя. Потому что в глубине души я прекрасно знал, чего я хочу, и в конце концов должен был себе в этом признаться. Я несколько раз безрезультатно попытался взять Шейлу. С любой белой женщиной итог был бы таким же.

Теперь нужно было попробовать с негритянкой. Я был готов сжечь за собой мосты. Но мне нужно было знать наверняка.

Я тихонько встал. Как в прошлый раз.

Было около трех ночи. Ночных баров я знал великое множество.

А уж там я выберу себе мулатку.

Потемнее. Потную и грязную.

Я быстро оделся и тихо прикрыл за собой дверь. Я рассчитывал вернуться до того, как Шейла проснется.

Я прошел целых три квартала, прежде чем мне удалось поймать такси. Я назвал первый пришедший на ум адрес, недалеко от Гарлема. Белому не так-то легко отыскать в тех краях то, что мне было нужно. Но даром, что ли, я пять лет был вышибалой, чтобы не знать подобных местечек.

Не так уж редко попадаются белые, которым хочется попробовать черного мяса.

14

Выглядело заведение невзрачно. Обшарпанный бар, как и все остальные в этом районе. Народу было мало. Три-четыре женщины, человек шесть мужчин, бармен в замусоленной куртке.

Я заказал хайбол. Бармен быстро обслужил меня. Когда он нагнулся ко мне, чтобы отдать сдачу, я шепнул:

— Девочки свободные есть?

Он посмотрел на меня с подозрением.

— Я от Айки-Льва.

— Знаю такого, — ответил он, сразу подобрев.

Его черная физиономия расплылась в улыбке. Он нырнул под стойку, погремел бутылками и, снова выпрямившись, протянул мне затертую визитку.

— Через два квартала, — уточнил он. — Скажите, что от Джека.

— Спасибо.

Я дал ему на чай довольно щедро и вышел. Два квартала. Пять минут ходьбы. Это был жилой дом довольно приличного вида. Полутемный холл, спящий в своей клетушке портье. Я поднялся на шестой этаж.

Два звонка, как было написано карандашом на карточке, которую дал мне бармен. Дверь открыла женщина лет тридцати, хорошо одетая, но явно перестаравшаяся с бижутерией. Только наметанный взгляд мог бы определить, мулатка она или обыкновенная мексиканка. Но я в этом кое-что понимал.

— Входите, — сказала она, когда я протянул ей визитку и упомянул Джека.

Она впустила меня внутрь, заперла дверь на защелку и задернула портьеру. Потом была еще одна дверь и еще одна портьера. Комната, в которой я в конце концов очутился, была неплохо обставлена.

Я расположился в кожаном кресле.

— Желаете очень черную? — спросила она.

— В меру, — я чуть смутился под ее взглядом.

— И не слишком худую? — добавила она с легкой улыбкой.

— А что, есть выбор?

— Конечно. Я сейчас пришлю пару девочек.

Она исчезла за дверью, а я стал ждать. Сердце у меня билось чуть сильнее обычного.

Вскоре хозяйка вернулась, подталкивая впереди себя совершенно черную крепкую деваху и юную светлую мулаточку с правильными чертами лица. Первой было на вид лет двадцать пять. Второй — не более шестнадцати.

— Это Рози, — представила черненькую хозяйка. — А это Джо, — добавила она, кладя руку на плечо молоденькой.

На Рози было платье с глубоким вырезом, и ее черная кожа блестела в полумраке комнаты. Накрашенные пухлые губы негритянки изобразили улыбку. Вторая девушка стояла неподвижно, рассматривая меня.

Хозяйка заметила мою нерешительность.

— Вы можете взять обеих…

Я вытащил бумажник. Она подошла и взяла деньги.

— Рози, проводи господина.

Я прошел вслед за ними в третью комнату, в которой кроме широченной постели в углу и умывальника, отгороженного занавеской, другой мебели не было.

На полу лежал толстый ковер.

Здесь было довольно темно, горел лишь маленький розовый светильник.

Рози сразу же разделась и легла на кровать. Я стал разглядывать Джо, и во мне шевельнулось подозрение. Потом меня разобрал смех.

— Ты можешь идти, — сказал я ему. — Я не увлекаюсь мальчиками.

Он улыбнулся, нимало не смутившись. Рози тоже засмеялась.

— Передай хозяйке, что ее шутка удалась, — добавил я.

— Не прогоняйте его, — попросила Рози.