— Залезайте же, мешок г... Я не собираюсь вас есть!

Он подчинился.

— Подвиньтесь!

Когда он наконец уселся, я сел за руль и поехал. Только вместо того, что бы скрыться, я сманеврировал, чтобы оказаться на улочке прямо перед входом в «Гранд Кав». Погасив огни, я остановил машину в благословенной темноте. Я ждал... Недолго. Всего через несколько минут после моего маневра появились Матиас и Грета. Они вышли на тротуар. Обе тени приблизились к ним. Тогда Сан Антонио, как всегда мастерски, сделал свое дело: направил на них дальний свет — две фары осветили группу. Одновременно я включил клаксон. Полный успех! Как в театре! Громилы обернулись. Я узнал одного из убийц: он сопровождал Влефту при выходе из аэропорта.

Обменявшись несколькими словами с блондинкой, оба душегуба отошли, побежали к стоявшей неподалеку машине. Я думал, что они смоются, но не тут-то было. Они занялись мной. Великолепная Грета сразу учуяла, что произошло, и велела им преследовать меня. На своем болиде они описали дугу и оказались впереди. Я не успел завести мою мельницу.

— Нагнитесь, — крикнул я бедному телефонисту.

Чтобы улучшить его рефлексы, я потянул его за галстук. И вовремя. Короткая очередь из автомата изрешетила окна моей колымаги. Повеяло свежим воздухом. Их автомобиль пронесся, как ураган... Я выпрямился, включил зажигание и помчался за ними. Мой пассажир, лапша с яйцами, рохля, так и остался скрючившись.

— Вы можете вынырнуть на поверхность! — сказал я, вдавливая в пол акселератор. — Пока все тихо.

Больше я о нем не заботился. Я был загипнотизирован двумя красными огоньками, которые удалялись. Очень хорошо, что я угнал именно «Ситроен-15SIX». Это непревзойденная машина для дьявольской гонки. Я быстренько догнал обоих хитрецов, тем более что у них была малолитражка, а управляли они как чайники.

Они были здорово озадачены и пожалели, что промахнулись. Стрелять им было трудно, так как заднее стекло их консервной банки слишком мало. Пока я их не обгоняю, я ничем не рискую.

Итак, я их преследую... Мы катим к предместьям, затем выезжаем из города, и преследование продолжается по прямой дороге. Так мы проехали десяток километров. Я сбросил газ.

— Послушайте, старина, — сказал я этой глисте в обмороке, — я не желаю вам ничего плохого... Я остановлюсь, вы прыгните... Будьте вежливы и не всполошите полицию сразу. Я совсем не бандит...

Он сделал утвердительный знак головой. И был бесконечно благодарен. Меня осенило сбросить его здесь Мы были в чистом поле. Отсюда он не скоро доберется и пока предупредит полицию, я надеюсь уже выкрутиться!

Он открыл дверцу и выпрыгнул еще до того, как я остановился. Воздушный поцелуй, пока! Я потянул дверцу и нажал на газ... Там, на повороте, красные огоньки таяли в слабом тумане. Я ехал на максимальной скорости... Вот поворот... Я выхожу из виража и столбенею: красные огоньки пропали из виду.

Заметив пересечение дорог, я все понял...

Другая дорога скорее была проселком, который вился, бледнея под луной, среди коричневых полей.

Ловкачи укрылись на проселке, за изгородью. Они погасили огни и ждали. Они решили, что я или проскочу мимо, или же выйду из машины, и тогда они подстрелят меня, как зайца.

Подъехав к перекрестку поближе, я затормозил и оставил тачку с потушенными огнями на обочине. Тихонько выйдя из машины, я пополз по кювету в направлении проселочной дороги.

Я умею ползать, можете мне поверить, хотя это искусство. Я достиг ответвления дороги и стал пробираться вдоль изгороди, производя шума не больше, чем улитка, ползущая по взбитым сливкам. Оба недоноска пригнулись за капотом, держа оружие в руках. Эти ублюдки ждали меня, думая своими недоразвитыми мозгами колибри, что я появлюсь руки в брюки, насвистывая арию «Сердце красавицы».

Я обогнул изгородь, чтобы напасть с тыла... Самое трудное будет подползти к ним с другой стороны... К счастью, легкий ветерок шелестел листьями, заглушая мое скольжение. Я оцарапал ладонь о камень с острыми краями. Зажав его в руке, я продолжил продвижение. И уже подполз так близко, что должен был сдерживать дыхание.

Я занес руку. Парень, который держал пистолет, что-то почувствовал, обернулся и увидел меня. Он испустил дикий, но последний крик. Громко ухнув, я обрушил камень на его висок. Послышался противный звук лопнувшей тыквы. Ублюдок свалился замертво. Бессмысленно идти искать пластырь, чтобы починить его котелок — он получил сполна. Подобный удар мог бы оглушить целый пансион носорогов. Его приятель совершенно обалдел. Все, на что он был способен, это нажать на гашетку своего кухонного прибора.

Я бросился ему в ноги, он потерял равновесие и ударился о хромированную пробку радиатора, изображавшую крылатый нос корабля. Я вскочил. Он ударил меня сапогом и больно ушиб левое бедро. От боли я обезумел, схватил мерзавца за лацканы и угостил хорошим ударом кулака в челюсть. Из его носа пошла кровь... Я отвесил ему целую серию. Настоящая тряпка этот тип. Возможно, он чувствует себя молодцом, когда нападает на одинокую женщину, но против отважного мужчины имеет самый плачевный вид.

Я обрабатывал его до тех пор, пока не устал. В авто я погрузил просто мокрую тряпку, взял пистолет, который валялся на земле, и оставил труп и разряженный автомат. Пусть полиция сама разбирается во всем этом. Она будет теряться в догадках. Полиция всегда теряется в догадках.

Теперь я не знал, что же делать дальше. Обуреваемый желанием действовать, я решил вернуться в Берн. Это совершенное безумие, согласен. Но чем хуже, тем лучше...

На машине бандитов я развернулся. Тарантас был в столь жалком состоянии, что глупо было надеяться проехать незамеченным.

Живой убийца прикимарил. У меня хлопушка в кармане, и от этого я чувствую себя сильнее. Все, что мне сейчас нужно — это найти тихое местечко, чтобы поговорить по душам с этим типом. Но где найти такое место, скажите мне?

На обочине дороги в свете фар я увидел силуэт и узнал бедолагу-телефониста из «Гранд Кав». Он голосовал, дорогуша, в надежде встретить сочувствующую душу, которая доставила бы его в келью, где он смог бы оправиться от пережитых волнений, и которой он мог бы излить свои переживания. Я улыбнулся. Этой душой окажусь я. Вот он, столь желанный тихий уголок или, по крайней мере, человек, способный проводить меня туда. Я остановился около моего трусишки. Он подошел к дверце, чтобы поведать свою историю, узнал меня и стал задавать себе вопрос —не среда ли сегодня и все ли тела, погруженные в жидкость, действительно испытывают давление снизу? Я открыл дверцу.

— Да, это я. Возвращение Зорро, вторая серия. Вскакивай, мой зайчик, и не строй такую физиономию, у меня от нее сводит зубы.

Он покачал головой.

— Ммм, нет, я...

— Прыгай и поскорее!

Я немного повысил голос, и этого оказалось достаточно, чтобы его запугать. Он устроился в машине, но, влезая, заметил тело фрукта, валявшегося сзади.

— Но! Но...

— Приди в себя, мой великан! Ты видишь, эти господа хотели мне зла, но я выиграл...

Он совсем съежился и не произнес ни слова. Я медленно ехал по направлению к Берну. Навстречу прошла полицейская машина. Это все, что она смогла. Эти тетери едва не сцапали меня. Я вздохнул с облегчением.

— Где ты живешь? — спросил я своего соседа.

Он выдал название улицы, оканчивающееся на «штрассе», которое столь же трудно выговаривалось, как японское стихотворение.

— Как ты умудряешься запомнить адрес... Ты живешь один?

— Да.

— Не женат?

— Нет.

— А твоя старенькая мама?

— Умерла.

У него все-таки был вид закоренелого холостяка.

— А это квартира или домик?

— Квартира.

— На каком этаже?

— На земле...

Выражение меня рассмешило.

— О'кей. Ты нас приютишь на ночь... Думаю, это был кульминационный момент его изумления.

— У меня?!

— Да... Мы будем скромно вести себя, обещаю.

Он нахмурился. Если бы у него была хоть капля мужества, он бы мне врезал. На всякий случай я вытащил револьвер. Никогда не знаешь, чего ждать от слабака.