Здравствуй, актрисуля! Погода пасмурная, темная, но все же я брожу по саду, обрезываю розы; сейчас сижу немножко утомленный. Тепло, хорошо. Насчет пьесы подробно напишу тебе около 10 марта, т. е. будет ли она написана к концу марта, или нет. Про Швейцарию я не забыл, помню, ибо жажду поскорее остаться с тобою вдвоем. Здоровье ничего себе.
Про "Столпов" я еще не читал в газетах, ничего не знаю, но, судя по телеграмме твоей, ты не совсем довольна. Если так, то могу посоветовать одно: наплюй, дусик. Ведь теперь Пост, пора уже отдыхать, жить, а вы все еще портите себе нервы, надсаживаетесь неизвестно ради чего. Только и удовольствия, что Вишневский снесет лишнюю тысячу в банк, а на кой вам черт эта тысяча?
Вспоминается, что когда начинался Художеств<енный> театр, то имелось в виду не обращать внимания на то, как велики сборы; Немирович говорил, что раз пьеса нравится театру (не публике, а самому театру), то она будет идти раз 30—40 даже при 20 рублях сбора… Изволь-ка вот теперь сочинять пьесу и думать все время, думать и раздражать себя мыслью, что если сбору будет не 1600, а 1580 рублей, то пьеса эта не пойдет, или пойдет, но только с огорчением.
Духи у меня есть. Одеколон есть. Мыло для головы есть.
Писал ли я, что открытые письма с "Мещанами" и "На дне" мною от Алексеева уже получены? Если не писал, то имей сие в виду и поблагодари Алексеева, когда увидишь. Поняла?
Больше писать не о чем, балбесик. Хочу только одного: взять тебя за ухо, притянуть и поцеловать двадцать раз в лоб и подбородочек. Пиши мне побольше, а то письма твои короче клопиного шага. Брату своему и племяннику, если они еще не уехали, поклонись.
Обнимаю родную мою, хорошую.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
4023. В. С. МИРОЛЮБОВУ
27 февраля 1903 г. Ялта.
27 февр. 1903.
Милый Виктор Сергеевич, на два дня надул Вас: кончил не 25, как писал, а только вечером 27-го. Ну, да не беда. А здоровье уже не то, не могу писать по-прежнему, утомляюсь скоро. Корректуру пришлите, ибо надо исправить и сделать конец. Концы я всегда в корректуре делаю. Будьте здоровехоньки. Буду поджидать Вас.
Ваш А. Чехов.
4024. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
1 марта 1903 г. Ялта.
1 марта.
Актрисуля милая, приехали Ярцевы, рассказывают, что "Столпы" им не понравились, но что ты была очень хороша. В "Русских ведомостях" читал сегодня похвалу. Вообще я газетчикам не верю и верить не советую. Эфрос хороший малый, но он женат на Селивановой, ненавидит Алексеева, ненавидит весь Художеств<енный> театр, — чего он не скрывает от меня; Кугель, пишущий о театре в десяти газетах, ненавидит Художеств<енный> театр, потому что живет с Холмской, которую считает величайшей актрисой.
У нас цветет камелия, скажи об этом Маше.
Ну, как живешь, дусик? Как чувствуешь себя? Ярцевы говорят, что ты похудела, и это мне очень не нравится. Это утомляет тебя театр. Получил я письмо от Немировича, пишет, что давно не имел от меня писем, между тем я очень недавно писал ему. Его адрес: Б. Никитская, д. Немчинова? Так?
У нас прохладно, но все же я сижу на воздухе. Софья Петровна Средина очень похудела и очень постарела. Леонид В. не встает; сидит в постели, и это уже давно. Сельди я получил, спасибо. Тут как-то Ольга Михайловна привезла мне 2 десятка селедок, и я ем их все время.
Говорят, что Горький приезжает скоро в Ялту, что для него готовят квартиру у Алексина. Едет сюда, по слухам, и Чириков. Вот, пожалуй, некогда будет писать пьесу. И твой любимчик Суворин приедет; этот как придет, так уж с утра до вечера сидит — изо дня в день.
Когда же ты увезешь меня в Швейцарию и Италию! Дуся моя, неужели не раньше 1 июня? Ведь это томительно, адски скучно! Я жить хочу!
Ты сердишься, что я ничего не пишу тебе о рассказах, вообще о своих писаниях. Но, дуся моя, мне до такой степени надоело все это, что кажется, что и тебе и всем это уже надоело, и что ты только из деликатности говоришь об этом. Кажется, но — что же я поделаю, если кажется? Один рассказ, именно "Невеста", давно уже послан в "Журнал для всех", пойдет, вероятно, в апрельской книжке, другой рассказ начат, третий тоже начат, а пьеса — для пьесы уже разложил бумагу на столе и написал заглавие.
Ну, господь с тобой. Благословляю тебя ласково, целую и обнимаю дусю мою.
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
4025. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
1 марта 1903 г. Ялта.
1 марта 1903.
Ялта.
Многоуважаемый
Иван Максимович!
Будьте добры, не откажите сделать распоряжение о высылка мне гонорара по вышеписанному адресу, т. е. в Ялту. И, если можно, пришлите мне также "Каталог пьес Общества драматических писателей", чем очень меня обяжете. Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
4026. М. П. ЧЕХОВОЙ
1 марта 1903 г. Ялта.
Милая Маша, когда будешь покупать семена, то не забудь гигантскую коноплю. Весна началась, я уже получил из Сухума и посадил много хорошего. Дожди идут почти каждый день, земля влажная, растения чувствуют себя прекрасно. Арсений уже кое-где посеял газон.
Цветет камелия. Я в городе не бываю, сижу дома. Средин болеет — и достаточно серьезно, у сына Татариновой нормальная температура, значит, общая бугорчатка оказалась вздором.
Мать здорова, ест постное, мучается с зубами. Желаю тебе здравия и благополучия.
Твой Антон.
1 марта.
Арсений просит купить бордюрные ножницы для подрезывания бордюров и газона.
На обороте:
Москва.
Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
4027. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
2 марта 1903 г. Ялта.
2 марта 1903.
Многоуважаемый
Иван Максимович!
К письму моему, посланному вчера, я забыл добавить просьбу — выслать деньги переводом через Московский купеческий банк.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Ялта.
4028. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
3 марта 1903 г. Ялта.
3 марта.
Милюся моя, только что собрался написать тебе, как пришла начальница, и не одна, а привела с собой учителя одного. Теперь сидят внизу и пьют чай, а я спешу написать тебе сии строки.
Я здоров, ничего не болит, кашляю меньше. Скучно. Погода хуже. В Ялте переполох: все ждут приезда Горького. А мне становится не то чтобы скучно, а как-то вяло на душе при мысли, что мне придется беседовать с Екатериной Павловной, видеть гувернантку, слышать, как бесится Максимка. Постарел я!
Идут!! Будь здорова!
Твой А.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
4029. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
4 марта 1903 г. Ялта.
4 марта.
Милый мой дусик, у нас в Ялте торжество: открылся магазин Кюба, настоящего петербургского Кюба. Завтра пойду погляжу, что у него есть, и напишу; быть может, уже не понадобится привозить из Москвы всякую закуску.
Ты делаешь мне выговор за то, что у меня еще не готова пьеса, и грозишь взять меня в руки. В руки бери меня, это хорошая угроза, она мне улыбается, я только одного и хочу — попасть к тебе в руки, что же касается пьесы, то ты, вероятно, забыла, что я еще во времена Ноя говорил всем и каждому, что я примусь за пьесу в конце февраля и в начале марта. Моя лень тут ни при чем. Ведь я себе не враг, и если бы был в силах, то написал бы не одну, а двадцать пять пьес. И очень рад, что пьесы нет, так как вам не репетировать теперь нужно, а отдыхать. Работать так неумеренно — это свинство по меньшей мере!