5) Сами в редакции не посылайте. В редакциях не читают, ибо ежедневно приходят десятки пакетов с прозой и стихами. Действуйте через меня. Хоть я и медлителен, как медведь, но все-таки надежнее…
6) Вообще нам нужно о многом переговорить. Так, я должен мотивировать кое-какие поправки в Ваших рассказах… Например, в Вашем "Кто счастливей?" начало совсем плохое… Рассказ драматичен, а Вы начинаете с "застрелиться" в самом юмористическом тоне. Потом, "истерический смех" слишком устарелый эффект… Чем проще движения, тем правдоподобней и искренней, а стало быть, и лучше… В "Калошах" много ошибочек вроде "дом № 49". В Москве нумерации в адресах не существует… Возвращаясь к предыдущему рассказу, упомяну кстати, что Лентовский совсем неуместен. Он вовсе не так популярен в Москве, как у Алексея Сергеевича, за что-то любящего его.
7) В последнем рассказе около 200 — 250 строк. Стало быть, Ма-Па может уже взять, буде угодно, десять (10) рублев.
Урааа! Караул!
Представьте, сейчас получил письмо из "Петерб<ургской> газеты". Соглашаются на прибавку, бестии, и вместо 7 коп. дают 12. Вот что значит терпение, зубастость и нахальство! Кротостью ничего не возьмешь… С радости даю Ма-Па 10 целковых. Она скачет в театр за билетами. Значит, мой доход увеличился на 80 р. в м<есяц>.
Сереже и Василисе кланяется бедный Индейкин. Он ждет от них собственноручной критики. Если они почтят его вниманием, то он не замедлит поднести им еще что-нибудь назидательное и иллюстрированное. Напишите Влад<имиру> Петр<овичу>, что ему и его детищу Пьесе Владимировне я желаю всяческих успехов.
Денег нет. Кокоша сбежал. Мать и тетка умоляют меня жениться на купеческой дочке. Была сейчас Эфрос. Я озлил ее, сказав, что еврейская молодежь гроша не стоит; обиделась и ушла. Извините за болтовню уважающего Вас и преданного
А. Чехова.
Однако, судя по первым опытам, можно ручаться, что через 1 — 2 года Вы будете на прочной позиции.
Письмо Н. А. ЛЕЙКИНУ, 31 октября или 1 ноября 1886 г.
31 октября или 1 ноября 1886 г. Москва.
Сейчас получил Ваше письмо, добрейший Николаи Александрович, вчера тоже получил… Спасибо за советы по части Федорова и "Иллюстрации". Ими я, конечно, воспользуюсь.
От Худекова получено мной очень любезное письмо. До Нового года буду получать по 10 коп., а после оного по 12 коп. Стало быть, "Газета" сравнялась с "Нов<ым> временем", где я получаю 12, и с "Осколками". Ну-с, стало быть (люблю я это дурацкое "стало быть"!), я уже выскочил из пятачка.
За адрес Григоровича мерси боку*. Суворину напишу о рецензии только в случае, если буду писать ему деловое письмо, напишу а propos, a иначе, ей-ей, не умею просить. Людей хорошо знакомых, Вас, например, или Билибина, я могу просить, но писать к людям, не связанным со мною близким знакомством, об одолжении, любезности или услуге мне мешает мое малодушие. Вообще по части прошений я ужасно туг, отчего, конечно, ничего не выигрываю, но много проигрываю. Быть может, в средине ноября я буду в Питере и потолкую с Сувориным лично.
Начинаю понемножку оправляться от безденежья, хотя все-таки денег нет. Но думаю, что через м<еся>ц совсем оправлюсь и перестану куксить.
Агафопод в Москве. Николка сбежал от меня к "своей". О нем ни слуху ни духу, точно утонул.
Поклон Прасковье Никифоровне, Феде и всей редакционной братии. Нет ли каких проектов, планов и изменений по части "Осколков" для предстоящего 1887 года? Надо бы двух-трех сотрудничков прибавить. В "Осколках" всё старые работники. Когда я во вторник после обеда читаю сей журнал, то он напоминает мне Францию: цветущая, богато одаренная, но несомненно вымирающая нация!
Погода у нас туманная. Столько по улицам туману напущено, что не только либералов, но даже и консерваторов не видно. Надо будет Пальмину дать тему для стихов - "Туман": бог Феб скрылся, благодаря туману, напущенному идолами нашей хмурой эпохи; но идолы не разочли, напустили больше, чем следует, и сами погибли… Я дам тему, Пальмин напишет, а Вы прочтете и выругаетесь.
Ваш А. Чехов.
* большое спасибо (франц. merci beaucoup).
Письмо Н. А. ЛЕЙКИНУ, 6 ноября 1886 г.
6 ноября 1886 г. Москва.
6 ноябрь.
Собираюсь жениться и завел себе жениховскую бумагу. Литера несколько дубовата, но это не беда. Разминуться нам не придется, уважаемый Николай Александрович, так как я выеду из Москвы не позже 20-го и во всяком случае не раньше Вашего отъезда из белокаменной.
В предыдущем письме я нарочно числа не выставил и держал пари с самим собой, что Вы не оставите такого инцидента без внимания. По-моему, числа на письмах - предрассудок и излишнее украшение. Я понимаю числа на векселях, деловых статьях и письмах, на счетах, расписках и проч., но в письме, которое идет до адресата только одни сутки, можно обходиться и без числа.
Да, Пальмин переехал!!! Кочует, как цыган… Что за причина, не могу понять. Вероятно, за грехи родителей обречен блуждать по Москве на манер Вечного жида… Был вчера у меня и преподнес свой текст к рисункам Буша и Кондена, московского псевдохудожника, выдающего свои идиотские рисунки за бушевские…
Прощайте. Надо строчить в "Газету".
Ваш А. Чехов.
Письмо А. С. СУВОРИНУ, 6 ноября 1886 г.
6 ноября 1886 г. Москва.
86, XI, 6.
Многоуважаемый
Алексей Сергеевич!
Вчера у меня был мой приятель, поэт Л. И. Пальмин, и просил меня, как сотрудника "Нового времени", чтобы я походатайствовал у Вас о библиографической заметке для его книги "Похождения идеалиста" (текст к рисункам Буша), что я и исполняю. Пожелав Вам и Вашему семейству всякого благополучия, пребываю искренно уважающим
А. Чехов.
Книга послана Вам вчера.
Письмо Ал. П. ЧЕХОВУ, 17 или 18 ноября 1886 г.
17 или 18 ноября 1886 г. Москва.
В 2 часа я буду у Лейкина. В 3 поеду с ним к поэту, у коего будет главенствовать не столько водка, сколько продлинновенные рассуждения о вящем благоустройстве "Осколков". Лейкин будет интимничать. Если находишь удобным, то поезжай… Странно было бы, чтобы я имел что-нибудь против, и странно у меня спрашиваться… Неужели я такой умный, что должен во всё вникать?
Адрес Пальмина: угол Сивцева Вражка и Денежного пер., д. Капнист.
Чехов.
И паки странно…
Письмо Н. А. ЛЕЙКИНУ, 22 ноября 1886 г.
22 ноября 1886 г. Москва.
22-го ноября. (Или же, если запоздает Агаф<опод>, 24-го.)
Добрейший
Николай Александрович!
Прилагаемый транспорт послужит ответом на Ваше письмо. Вы найдете и рассказы, и мелочи, и даже небольшую корректурку поэта Менделевича, не пропущенную цензурой в "Новостях дня". Поэт просил меня переслать ее Вам, что я и делаю. На Ваш вопль о пьянстве гг. Кобчика и Джока отвечу сице: меня поражает и мутит эта кричащая распущенность! Не понимаю подобных господ. Тут день прогуляешь, и то совесть мучает, а они могут всю жизнь кутить.
Ну-с, теперь полный и подробный отчет. Проводив Вас, я тотчас же удрал домой и завалился спать, оставив Пальмина и К° на вокзале. Пили мы с Вами, как крокодилы, как ихтиозавры, так что я до сих пор никак не очнусь и удивляюсь своей крепости. Всё ли Вы помните? От Пальмина мы поехали к "Яру", от "Яра" ко мне… У меня Вы ночевали и утром нецеломудренно поглядывали на Василису. За сим Вы у меня пробыли весь день, обедали, закусывали музыкантской колбасой… Вечером мы поехали на вокзал, где опять пили… Уф! Подробности:
1) Я взял у Вас 25 рублей и на всякий случай дал Вам свою карточку, в коей написал сие. Если карточка потеряна или забыта Вами на вокзальном столе, то имейте сей § в виду и дайте знать конторе.