Крепко жму Вам руку.

Ваш А. Чехов.

1973. Н. И. КОРОБОВУ

11 апреля 1897 г. Мелихово.

Милый Николай Иванович, я уже дома! Всё обстоит благополучно. Впрыскиваю в свой собственный живот мышьяк и стараюсь побольше есть. Книгу твою пришлет надзирательница остроумовской клиники в 1-ю городскую больницу.

Тебя и Екатерину Ивановну поздравляю с праздником. Большое тебе спасибо, очень большое - это кстати сказать. Будь здоров.

Твой А. Чехов.

97 11/IV.

1974. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ)

11 апреля 1897 г. Мелихово

Христос воскрес, милый Жан! Поздравляю Вас и Вашу жену и шлю тысячу самых лучших пожеланий.

Черкните мне строчки две-три; доставите мне этим громадное удовольствие! Ведь злодеи доктора запретили мне всё интересное, кроме переписки с друзьями. Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

97 11/IV. Лопасня, Моск. губ.

На обороте:

г. Владимир

Его высокоблагородию

Ивану Леонтьевичу Леонтьеву

Студеная гора, д. Василия Логинова.

1975. С. К. ТРУТОВСКОМУ

12 апреля 1897 г. Мелихово.

Многоуважаемый

Сергей Константинович!

Любители выбрали для спектакля воскресенье 27 апреля - это выбор окончательный. Текст для афиши пришлют на Святой неделе. С некоторыми из них я виделся в Москве и сообщил им, что Вы и на этот раз выразили готовность помочь им, принять на себя часть хлопот по устройству спектакля, - это их тронуло, и они сказали, что будут писать Вам особо.

Позвольте поздравить Вас с Пасхой и пожелать всего хорошего. Если буду здоров, то приеду в Серпухов накануне спектакля и тогда забегу к Вам.

Искренно Вас уважающий

97 12/IV. Лопасня, Моск. губ.

На конверте:

Серпухов

Его высокоблагородию

Сергею Константиновичу Трутовскому

А. Чехов.

1976. Ал. П. ЧЕХОВУ

12 апреля 1897 г. Мелихово.

12 апр.

Наконец, Саша, нашлось подходящее для тебя занятие. Я очень рад за тебя и уже написал твоей будущей хозяйке, что ты согласен и что если она будет держать тебя в строгости, то ты, пожалуй, принесешь ей, кроме убытков, даже некоторую пользу.

Тебя и твое семейство поздравляю с праздником и желаю счастливо разговеться. Меня 10-го апреля выпустили из клиники, и теперь я опять сижу дома, кушаю и утешаю своих родителей.

А театральная контора не шлет мне денег. Я давно уже послал ей и условие, мною подписанное, и 1 р. 25 к., а она не шлет и не шлет. Уж не ты ли интригуешь? Если случится тебе увидеть кого-нибудь из театральных чиновников, то скажи, что это нехорошо. Я сижу без денег.

У нас дождик. Все здравствуют. Нового ничего нет. Твой шелковый платок и запонки (с монетами) на Фоминой неделе привезет тебе доктор Оболонский.

Будь здоров и веди себя прилично. Кланяйся Наталии Александровне и детям.

Твой А. Чехов.

1977. П. Ф. ИОРДАНОВУ

15 апреля 1897-г. Мелихово.

15 апрель 97 г.

Многоуважаемый Павел Федорович, вернувшись домой, первым делом спешу поблагодарить Вас за память и участие. Дежурный ординатор в клиниках показывал мне Вашу телеграмму, и я не ответил Вам тотчас же, потому что был занят своей болезнью.

У меня подгуляли легкие. 20 марта я поехал в Петербург, но на пути у меня началось кровохарканье, эскулапы заарестовали меня в Москве, отправили в клиники и определили у меня верхушечный процесс. Будущее мое неопределенно, но, по-видимому, придется жить где-нибудь на юге. Крым скучен до безобразия, а на Кавказе лихорадка. За границей меня всякий раз донимает тоска по родине. Для меня, как уроженца Таганрога, было бы лучше всего жить в Таганроге, ибо дым отечества нам сладок и приятен, но о Таганроге, об его климате и проч. мне известно очень мало, почти ничего, и я боюсь, что таганрогская зима хуже московской.

Я всё жду, когда заведующая библиотекой пришлет мне список полученных от меня книг (в последнее время). У меня уже набралось несколько десятков книг. На досуге займусь ими и вышлю.

Отчего Вы не даете мне поручений? Теперь я нашел книжника, который обещает делать нам 15% скидки.

Поздравляю Вас с праздником и желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Лопасня, Москов. губ.

На конверте:

Таганрог

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу

Иорданову.

1978. А. С. СУВОРИНУ

15 апреля 1897 г. Мелихово.

15 апр.

Я уже дома и оба Ваши письма получил своевременно. Всё обстоит благополучно, самочувствие у меня великолепное и, если бы не надзор за мной и не ветер, который дует уже третий день, то было бы совсем хорошо. Мои бациллы поуспокоились, по-видимому, и дают себя знать только по утрам, когда я кашляю, а больше ничего.

Миша убедительно просит, чтобы Вы прислали ему его водевиль "Ваза". Он теперь у меня, стало быть, адресуйте "Вазу" в Лопасню. Говорит, что экземпляр, имеющийся у Вас, это единственный.

Когда Вы уезжаете за границу? Застану ли я Вас в Петербурге, если приеду в первых числах мая? Если не застану, то не поеду, подожду до осени.

В 17 верстах от меня есть небольшой театр, освещаемый электричеством. Это в Покровском-Мещерском. Сюда 4-го июня соберутся доктора со всей губернии, около 100 человек, не считая членов их семейств. Я, ввиду электричества, решил поставить "Ганнеле": пьеса совсем подходящая для публики, которая на 1/8 будет состоять из психиатров и на 1/2 из добрых чувствительных людей. В клиниках была у меня Озерова, и я попросил ее сыграть 4-го июня Ганнеле. Она тотчас же согласилась, но как великая артистка не замедлила поставить непременное условие: чтобы играла музыка M. M. Иванова, к которой она привыкла. Придется обратиться к другой актрисе, менее великой, так как возиться с музыкой совсем неохота. Вот что: не сохранились ли у Вас какие-нибудь бутафорские вещи, которые Вы могли бы одолжить мне для спектакля? Например, одеяния и крылья ангелов… Это всё стоит не дорого, но среди моих знакомых на 50 верст нет ни одного человека, который сумел бы скроить и слепить эти штуки, а в готовом виде они нигде не продаются.

Поздравляю Вас, Анну Ивановну, Настю и Борю с праздником и желаю всех благ.

Ваш А. Чехов.

1979. М. О. МЕНЬШИКОВУ

16 апреля 1897 г. Мелихово.

16 апр.

Дорогой Михаил Осипович, у меня немножко подгуляли легкие. 20-го марта я поехал в Петербург, но на пути у меня началось кровохарканье, пришлось задержаться в Москве и лечь в клиники на две недели. Доктора определили у меня верхушечный процесс и запретили мне почти всё интересное.

Лидии Ивановне и Яше передайте мой сердечный привет и благодарность. Я дорого ценю их внимание и дружеское участие.

Сегодня голова болит. Испорчен день, а погода прекрасная, в саду шумно. Гости, игра на рояле, смех - это внутри дома, а снаружи скворцы.

Из "Мужиков" цензура выхватила порядочный кусок.

Спасибо Вам большое. Крепко жму руку и желаю счастья. Сестра шлет Вам поклон.

Ваш А. Чехов.

Нет худа без добра. В клинике был у меня Лев Николаевич, с которым вели мы преинтересный разговор, преинтересный для меня, потому что я больше слушал, чем говорил. Говорили о бессмертии. Он признает бессмертие в кантовском вкусе; полагает, что все мы (люди и животные) будем жить в начале (разум, любовь), сущность и цели которого для нас составляют тайну. Мне же это начало или сила представляется в виде бесформенной студенистой массы; мое я - моя индивидуальность, мое сознание сольются с этой массой - такое бессмертие мне не нужно, я не понимаю его, и Лев Николаевич удивляется, что я не понимаю.

Отчего до сих пор не вышла Ваша книга? В клинике у меня был И. Л. Щеглов. Он стал лучше, точно выздоравливает. Переезжает в Петербург.