Город утомил меня. Уезжаю в деревню с наслаждением.

Напишите же насчет "Монте-Кристо". Адрес по-прежнему: Лопасня. Оставайтесь живы, здоровы, благополучны и милостивы, и да хранят Вас все святые. Анне Ивановне и детям нижайший поклон.

Ваш А. Чехов.

Вчера в глупейшей пьесе видел Заньковецкую.

И жаль было, и стыдно.

1366. Л. С. МИЗИНОВОЙ

19 декабря 1893 г. Москва.

Милая, великолепная Лика, простите, я обманул Вас. В храм Спаса я не пошел, потому что не пустил меня Иван, который всё утро находил, что мое здоровье сегодня хуже, чем вчера, а на дворе холодно, мерзко и проч.

Я сейчас уезжаю в Мелихово. Жду Вас в пятницу. Непременно приезжайте. Вы знаете, как Вы мне нужны. Не обманите, Ликуся, ради небес приезжайте!

Кланяюсь Вам в ножки.

Ваш А. Чехов.

1367. В. А. ГОЛЬЦЕВУ

22 декабря 1893 г. Мелихово.

Милый Виктор Александрович, когда поедешь к нам, купи 1 ф. дрожжей. Дрожжи продаются в хороших булочных. Прости, что даю тебе это прозаическое поручение, но не я виноват, а фамилия, которая не может обходиться без дрожжей.

С нетерпением жду тебя.

Твой А. Чехов.

22-XII-93

Мороз отчаянный.

Лошади выедут за тобой 24 к утреннему.

Сестра кланяется.

На обороте:

Москва,

Пречистенка, Дурновский пер., соб<ств>. д.

Виктору Александровичу Гольцеву.

1368. Н. М. ЕЖОВУ

23 декабря 1893 г. Мелихово.

23 дек.

С праздничком честь имею поздравить Вас и Вашу милую дочку, дорогой Николай Михайлович. В том, что мы не повидались в Москве, виноваты два человека: я и Левинский. Я виноват, потому что потерял Ваш адрес, Левинский же не передал Александру Семеновичу и Вам моего адреса, хотя я настоятельно просил его об этом.

Вы задолжались? Но ведь теперь каждый порядочный человек должен. Когда Ваш долг достигнет цифры 10 000 руб., то устройте юбилейную закуску и пригласите меня. Долги пустое дело. Что же касается безденежья, то я вполне разделяю Ваш взгляд на этот бич божий. И мне кажется, что при Вашей теперешней манере писать Вам трудно избавиться от него. В последние годы Вы как-то раскисли. Вместо того чтобы писать по 2 — 3 рассказа в неделю, Вы пишете по одному в 2 — 3 месяца. Такая скудная производительность причиняет Вам материальный ущерб и, мало того, истощает Вас, так как без постоянного правильного упражнения невозможно избежать регресса. Вы еще молоды, имеете симпатичное литературное имя, и объяснить Вашу малодеятельность можно только одним - временной апатией и хандрой. Воспряньте же, сударь, и пишите по 5 — 10 часов в сутки, по 5 рассказов в неделю, по одной повести в 2 месяца, по роману в год и по 2 — 3 пьесы в сезон. Многописание великая, спасительная штука.

Суворину буду писать. Но отчего Вы так редко печатаетесь у него? В "Сев<ерный> вестник" писать не стану, так как я не в ладу с тамошним Израилем. Обратитесь к Альбову. Он добрый человек.

Как Ваше здоровье? У Вас плохие нервы, и я от всей своей докторской души желаю, чтобы Вы поскорее имели в кармане лишних 500 — 600 р. и поехали купаться в море. Кстати же Вам не мешало бы приобрести новый запас тепловых, цветовых и всяких других впечатлений.

Передайте Александру Семеновичу мои самые искренние пожелания. Я завидую ему, так как могу себе представить удовольствие иметь дочь.

Bu все-таки не хотите ко мне приехать? Merci. Желаю всего хорошего. Будьте здравы и невредимы.

Ваш А. Чехов.

1369. В. А. ГОЛЬЦЕВУ

28 декабря 1893 г. Мелихово.

28 дек. Мелихово.

Сейчас приехали Потапенко и Лика. Потапенко уже поет. Но как грустно, что ты не можешь приехать! Погода прекрасная, и вино есть, но главное - отдохнуть можно от московских впечатлений, которые тебе, по-видимому, жестоко прискучили. Да и потолковать бы не мешало о том, о сем, например, хоть о корректуре, которая ожидала тебя и, не дождавшись, легла спать; пришлю ее, впрочем, не позже Нового года.

Ах, мой рассказ в "Русских ведомостях" постригли так усердно, что с волосами отрезали и голову. Целомудрие чисто детское, а трусость изумительная. Выкинь они несколько строк - куда бы ни шло, а то ведь отмахнули середку, отгрызли конец, и так облинял мой рассказ, что даже тошно.

Ну допустим, что он циничен, но тогда не следовало его вовсе печатать, или же было бы справедливо сказать хоть слово автору, или списаться с автором, тем более ведь, что рассказ не попал в рождеств<енский> номер, а был отложен на неопределенное время. Впрочем, всё сие неинтересно. Прости за скуку.

Потапенко кланяется; он благодушествует и восклицает: наконец-то я попал в страну, где не дают авансов! (писано под его диктовку).

Напиши, когда приедешь. Ведь кроме Нового года у нас осталось еще Крещение. Поговорили бы насчет пьесы, которую, пожалуй, и написали бы, коли тебе хочется. Мне хочется. Подумай-ка.

А денег нет и нет, и не скоро будут, анафемские. Рассчитывал на январское жалованье из "Русских ведомостей", но после казуса с рассказом у меня пропал всякий аппетит к этому жалованью. Ты Саблину ничего не говори. Будет всего удобнее и покойнее, если я, уклоняясь от дальнейшего сотрудничества, сошлюсь на недосуг как на главную причину.

Привези с собой дочку. У нас ощенилась такса- мы, если захочет, подарим ей одного щенка. На санях покатаем.

31-го в полночь помяни меня в твоих святых молитвах, как я помяну тебя. Будь здоров, голубчик.

Твой Antoine.

И Лика запела.

1370. А. И. СМАГИНУ

31 декабря 1893 г. Мелихово.

С Новым годом,

с новым счастьем!!!!

(на розовой бумажке)

Остаюсь преданная Вам

Лопасня.

Письма за 1894 год.

1371. А. С. СУВОРИНУ

2 января 1894 г. Мелихово.

2 янв. 94 г.

Вы смеетесь над моею основательностью, сухостью, ученостью и над потомками, которые оценят мой труд, я же добром плачу за зло: с восхищением читаю Ваше последнее письмо о расколе и воздаю Вам великую хвалу. Великолепное письмо, и успех его вполне понятен. Во-первых, оно страстно, во-вторых, либерально и, в-третьих, очень умно. Либеральное Вам всегда чрезвычайно удается, а когда пытаетесь проводить какие-нибудь консервативные мысли или даже употребляете консервативные выражения (вроде "к подножию трона"), то напоминаете тысячепудовый колокол, в котором есть трещинка, производящая фальшивый звук.

Мой "Сахалин" - труд академический, и я получу за него премию митрополита Макария. Медицина не может теперь упрекать меня в измене: я отдал должную дань учености и тому, что старые писатели называли педантством. И я рад, что в моем беллетристическом гардеробе будет висеть и сей жесткий арестантский халат. Пусть висит! Печатать "Сахалин" в журнале, конечно, не следует, это не журнальная работа, книжка же, я думаю, пригодится на что-нибудь. Во всяком случае Вы напрасно смеетесь. Хорошо смеется тот, кто последний смеется. Не забывайте, что скоро я буду видеть Ваш новый водевиль.

Сергеенко пишет трагедию из жизни Сократа. Эти упрямые мужики всегда хватаются за великое, потому что не умеют творить малого, и имеют необыкновенные грандиозные претензии, потому что вовсе не имеют литературного вкуса. Про Сократа легче писать, чем про барышню или кухарку. Исходя из этого, писание одноактных пьес я не считаю легкомыслием. Да и Вы сами не считаете, хотя и делаете вид, что всё это легкомысленно и пустяки. Если водевиль пустяки, то и пятиактные трагедии Буренина пустяки.

Поздравляю Вас и Анну Ивановну с Новым годом, с новым счастьем; хотел послать Вам поздравительную телеграмму, но жалко было гонять работника на станцию. Вы обещали прислать мне через московский магазин Ваш роман в хорошем переплете. Вы не ответили мне на два вопроса: что делать с "Графом Монте-Кристо" и можно ли через московский магазин возвратить Вам Писемского, который всё еще у меня? У меня нет книжных шкафов со стеклами, и я боюсь, как бы не попортились от пыли дорогие переплеты.