Безголосой и беспечальной.

Ты люби меня, как придётся,

Невозможная боль вернётся,

Вспыхнет сердце другой поэмой,

Но с такой же щемящей темой…

""""""""

Иногда желания волнами по телу,

До чего же хочется, чтоб меня любили

И от слов горячечных девушки хмелели,

И входили в жизнь мою небылью из были!

Чтобы не репейником, аленьким цветочком,

Распушённой вербою, удивлённой строчкой,

Я бы пил их медленно по глотку-глоточку,

Целовал бы девичьи груди сквозь сорочку!

Ночи утомлённые, плавясь на постели,

Расторопной сказкою в небо бы летели:

Это было пройдено, это было с нами

В том тысячелетии, где тревог не знали!

Если бы да кабы, если бы да кабы...

Осень пассажиркою снизошла по трапу,

Нет цветочков аленьких, резко дует ветер,

Я на взлётном поле никого не встретил.

Листья тополиные надо мной кружатся.

Мне не очень верится, что сегодня двадцать

На два или на три перемножит осень,

Все желанья по боку – никаких вопросов...

«»»»»»»»»»»»»»

© Copyright: Игорь Белкин, 2010

Хранилище 6

Игорь Белкин

Погибли в шахте горняки...

Нет, не срывайтесь в крик,

Тылы у Родины крепки,

Запас людей велик!

На смену павшим свежий взвод

Придёт, чеканя шаг...

Страну не любит идиот,

А попросту, дурак!

Разбился лайнер... сто голов...

Чиновник попенял:

Конечно, лётчик из ослов,

Не так держал штурвал!

Другой пилот идёт в полёт

Во имя личных благ –

Детей не кормит идиот,

А попросту, дурак!

Рванул гранату террорист,

Ушло полштаба в дым,

А главный генерал речист

И непоколебим.

Ошибся тот, который лжёт,

Сказавший: враг не враг...

Да, он был круглый идиот,

А попросту, дурак!

Сгорела школа-интернат

И дети заодно.

Опять никто не виноват,

Как фишки в казино –

Играл на выигрыш, и вот

Хреновенький аншлаг...

Какой я всё же идиот,

А попросту, дурак!

«»»»»»»»»»»»»

Вчера опять по БэТээР

Стреляли из засад,

Погибло, не подав пример,

Полдюжины солдат.

Для них окончился поход,

А я -- слезу в кулак --

Ору частушки, идиот

И форменный дурак!

«»»»»»»»»»»»»»» 18.10.08г.

Пепел Клааса не стучит

В сердце вечным напоминаньем,

Что за сломанные мечи

Не последует наказанье.

Об колено мечишко – хрясь!

Рукоятка крестом для мира,

Злое лезвие, не таясь,

В хлебный ножик, а не в секиру.

Что делить нам с тобою, друг?

Ты же временный Уленшпигель!

Для запачканных кровью рук

Не даётся на стол коврига!

Для ценителей и персон,

Уважающих смерть и бойню,

Пепел Клааса только сон,

Просто сон, а не рукомойник!

Если пеплом себя отмыть,

Сполоснуться слезами Неле,

Можно смело являться в быт,

Лезть в обыденные постели.

Укрощать без меча любовь,

Подыграв ей на барабане

Не из кожи твоих врагов,

А бычиной или бараньей.

Бессловесная тварь мычит,

Друг вчерашний в любви клянётся,

Но опять к поясам мечи

И у привязи иноходцы!

Заорёт матерком труба,

Уленшпигель натянет парус:

Гёзы, к бою зовёт судьба,

Копья в руки, долой гитары!

Ламме слопает гусака,

Рожа толстая залоснится:

А не выдать ли нам пинка

Под испанские ягодицы?

Пепел Клааса отстучал,

И крестом не встаёт над миром

Приручённый эфес меча

Уленшпигеля-дебошира!

«»»»»»»»

У каштана семь пальцев на лапе,

Кто не верит, пойди, посчитай,

И кора вроде серого драпа,

Перемытым дождём дочиста.

А какие цветы, загляденье,

Так и гладил бы тёплой рукой,

Улетая неслышимой тенью

За безумный земной непокой!

Нет, не ангел я, а человече,

Нет, не гений, а русский поэт,

И никто мне крыла не калечил,

Потому что их попросту нет.

Всё, на этом поставлена точка,

Чтоб невежеству вновь не пришлось

Колупать мои грустные строчки

Из небрежностей типа «авось».

Чёрт возьми! – и каштановый шорох…

Чёрт возьми! – и влюблённость из глаз…

А весна уплывает за город,

Унося окончания фраз.

Облетают по ветру сирени,

Выметается дворником май,

И колышутся лёгкие тени

Семипальцево, как не считай…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Сегодня у моря прохладно,

Опять ненасытный Борей

Цветочную ненаглядность

Срывает со сливы моей.

Одна она выжила в зиму,

А трёх её стройных сестёр

Морозом сожгло нестерпимым,

На жертвенный бросив костёр.

Прохладно!

Плюс два, и не боле,

Ну, если с натягом, то три,

И морщится сердце, как кролик,

Наружу знобясь изнутри.

Ворчу, опершись на лопату:

Какой же суровый ты, май!

А тот шелестит виновато

Дождями вразнос и враздрай.

Здесь мне бы встряхнуться героем,

Мол, русских ничто не берёт,

Мол, вслед за погодой сырою

Охватит жара небосвод;

Но, ёлки мои и моталки,

Колотит Борей по мозгам,

И сливы до горечи жалко,

Ведь я их выращивал сам…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

… Не растереться в земную пыль,

Переметнуться наверняка

Из положения оверкиль

До вертикальности поплавка!

И над собою самим смеясь,

Шагать за выстраданную боль,

Не тычась носом в чужую грязь,

Не прерывая чужой прибой;

Ласкать до одури каждый звук,

Волне выравнивать юный плеск

И заворачиваться в листву,

Как это делает в мае лес.

И не расспрашивайте меня,

Я не отвечу вам, не смогу,

Зачем на мшистой основе пня

Застыл опёночек на бегу!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Как странен мир у кромки мая,

Когда природа раскрывает

Себя по полному разряду

Навстречу солнечному взгляду!

И я как будто бы впервые

Вхожу под сосны вековые,

Оставив там, за тишиною,

Разноголосие земное.

Кудрявый папоротник мягок,

Но сколько в нём былой отваги,

Когда в далёком мезозое

Держал он небо над собою!

А я иду по старым шишкам

Не за лещиной-мелочишкой

И не за ягодой какою,

Мне просто хочется покоя;

Сосне шершавинки погладить

И навести в душе порядок,

Повытрясти из мыслей крохи

Сухой ненужной суматохи.

Потом вернуться в милый город,

Плывущий в небо под надзором

Старинной башни Маргариты,

Семи ветрам на дню открытой…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Развею взглядом ночь на синей глади,

Морщинки перетрогаю луне

И протяну ладони к звездопадам

В томительной прозрачной тишине…

Мой светлый мир, волшебный и весенний,

Я рад, что ты вторгаешься в меня

Не блеском отвлечённых отражений,

А стрелами кометного огня!

Входи, входи, и не стесняйся тела,

Его переживания давно

Размазало прижизненной метелью

По прошлому нелепому панно…

Входи…

Пусть сны уходят, негодуя,

К заросшему осокою пруду,

Доверив мне на небе молодую,

Весёлую и звонкую звезду!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Я иду по краю жизни мягкой-мягкой муравой.

Юный ветер пролетает над моею головой.

Он горячий, он победный, он весёлый и смешной, Он к девчоночкам под юбки, не советуясь со мной.

Сластолюбец, право слово, всё желает съесть один!

Что ему мои седины над овражностью морщин?

Что ему мои томленья по невстреченой Весне,

По тому, что недозрело, недоквасилось во мне?

Проползают молча вёрсты справа-слева от меня, По душе им юных ветров толкотня и беготня,

Но признаться вряд ли смогут в том они кому-нибудь, Потому что ограничен временем короткий путь…