Утонет солнце, расплескав залив,

жар не томит тучнеющее тело,

и он глядит, как доит коз Марчелла,

литые руки смугло обнажив,

и шутит с ней. И даже с ней — учтив,

ее кувшин несет отяжелелый,

тугих грудей коснется мыслью смелой

и вспомнит все, тревогу оживив…

О, Дон Жуан! Припав на эту грудь,

тебе ль себя предать и обмануть,

несытый зной бросать в послушном теле,

и услыхать — перевернулся мир! —

Не командор идет на званый пир,

а Лепорелло крадется к Марчелле…

Даже молоту нужен размах.

Даже птице — колос в полях, —

Скудеет Земля,

                              Земля тесна,

Остается одно —

                              — вышина…

Эй, человек.

                       Новый нужен предел

Для Колумбовых Каравел.

Три раза в ночь просыпалась жена.

Подходила к дверям в кабинет:

               — тишина —

                                       — свет…

Стучала —

                        ответа нет…

Третью ночь не ложится в постель

Мистер Форд — не далеко цель.

Задыхается мысль —

                                    — паровоз в ходу —

Задыхается трубка во рту,

Строятся формулы в длинный хвост: —

Как по мирам перекинуть мост?

Счета и расчеты, и снова счет.

Что на пытке сжимается рот,

В голове не мозги —

                               — динамит —

Зазевался —

                           и все взлетит.

Два,

            три,

                         четыре часа.

Запорошила муть глаза.

Стоп.

Кофе, бисквит.

Трубка храпит.

Нависает бровями лоб —

«Планетарит».

Сонный город тягостно дышит,

В дальних полях тишина и март.

Алый маяк опускает за крыши

Планета надежды — первый старт.

К алому Свету, Кузнец победы!

Снова и снова

                         расчеты и счет…

Недаром оставили правнуку деды

Крепко сжатый упрямый рот.

На чертежах заревой стаял воск,

Отливаться по формулам стал

Раскаленный до бела мозг —

Благороднейший в мире металл…

Время метать золотую икру…

Семь стариков — заколдованный круг —

Семь миллиардов и семь катаров,

Семь портфелей — пилюли Ара…

Мистер Форд аккуратно брит,

Мистер бледен — счета и расчеты…

Сотый раз проверяются соты,

Где отлагается «Планетарит»…

Точка в точку —

                                   в обрез…

Семь стариков пробурчали — «Yes».

Трещит телеграф,

                              хрипит телефон.

Город и Мир —

                                сражен.

Каждый слух исполински крылат:

«Планетарит Синдикат».

Песня поэта,

Солнце и лето —

Все это бредни,

                                вздор.

День ото дня Сатанинский Хор,

День ото дня труд

                                    крут.

Эй, не робей,

Подтянись.

Бей, молот, бей.

Колес подгоняй рысь.

И ты помогай,

Огонь-Чародей, —

Разъединяй и сливай,

Раскаливай —

Палевый,

Красный!

Не ты ли приял от купели мир бренный и все же

                                                                        прекрасный?

Не ты ли в планетной метели Невестную Землю

                                                                                   вознес

Росами роз,

Громом колес,

Мыслью рос?

Взойдет, наливается, зреет — и сыплется зернами

                                                                                       плод,

И вновь прорастет и созреет —

                                                        — таков Человеческий род…

Закон примиренья —

Закон постоянства…

Эй, Чародей, повели

Зерна Земли

Сеять в пространстве.

Даже на крышах — с бою места.

Каждому жаль происшествие скомкать…

Блещет на солнце алмазная сталь.

Речи, приветы и киносъемка.

Семь стариков… Победят старики —

К звездной пристани первый корабль.

Шагами мгновений веков шаги…

Пора!

Курс на неведомый порт.

Мистер Форд!

На рукоятке немеет рука,

Стрелка торопит — «…12…20…»

Идет жена бледна и тонка,

Идет, споткнулась —

                                   — с живым прощаться…

Нет и не будет роднее уст —

Мир сиротеет в их теплой боли…

Припал, оторвался —

                                    — и сразу пуст,

Только сгусток тяжелой воли.

Падает люк —

Мертвый звук,

Мертвую память долой с плеча

И до отказа рычаг…

Гром в гром,

В небо огнем,

Дымом в небе —

Был, как не был…

Только родные глаза еще плачут,

Только шляпы кружат и скачут.

Стекла выплюнул ближний дом…