Кедровник
Кедровник, стланик, карликовый кедр
Не может похвалиться пышной кроной,
Предпочитает гор студеных склоны,
Однако на орехи дюже щедр.
Кустарник он. Вонзает в камни корни,
К нему в горах дорога нелегка,
Но в шишках у него орехи. Кормит
И человека, и бурундука.
Про бурундука
Бурундук, хоть и зверек, а с разумом.
Хлопотливо, много дней подряд
Он орехи запасает на зиму,—
У него в норе орехов склад.
А в конце орехового месяца
Если захватить его запас,
Бурундук на веточке повесится,
Рассердясь и шибко огорчась.
Сунет свое горло в разветвление,
Задохнется, будет так висеть…
Понимает: лучше смерть мгновенная,
Чем зимой мучительная смерть!
Российское дерево
Береза русская красива,
Но не она и не сосна
В стране по имени Россия
Всех больше распространена.
Нет, не береза, не осина,
Не ива, не ольха, не ель,
А лиственница, что в России
Всех больше заняла земель!
А лиственниц в России много,
Так много, что потерян счет.
Другие где расти не могут,
Она, упорная, растет!
Берет и горы, и равнины,
Любая почва ей мила.
Она в России половину
Лесных угодий заняла!
«Был Лермонтов поэт великий…»
Был Лермонтов поэт великий,
Но кто его при жизни знал?..
И под торжественные крики
Он не входил в Колонный зал,
Ему не снилось то величье
В сиянье славы и побед,
Которым обладает нынче
Один большой лермонтовед!
Великолепье
Когда митрополит Иона
Задумал стены возвести,
Он знал, что не для обороны
Здесь будут башни и зубцы,
А чтобы обрести владыке
Души усладу и покой
И чтобы был Ростов Великий
Зело обличен красотой.
Трудились местные умельцы
Все тридцать лет — не тридцать дней
И возвели на этом месте
Великолепье из камней.
Реставратор
Был храм подвергнут разрушенью
И в середине, и с боков.
Являл он мерзость запустенья
И благолепие веков.
И хорошо, конечно, братцы,
Что не снесли его в тот год,
Когда не смели разобраться,
Красавец он или урод.
Явился реставратор добрый,
Трудился, не жалея сил,
И храму первозданный облик
Великодушно возвратил.
И храм вознесся величаво,
И засияли купола,
И нам предстала в блеске славы
Краса, которая была!
«В девятом веке или раньше…»
В девятом веке или раньше
Основан Новгород Великий.
Не пощадили силы вражьи
Его святынь, его реликвий.
Разрушен был до основанья,
Разбит, растерзан и расколот,—
И если посмотреть на зданья,
То Новгород, он новый город.
А памятники в нем остались,
Есть в них особая сердечность.
Они свою забыли старость,
Они уже вступили в вечность!
Новгородская грамота
— Аз тебе хоцю…— писал писалом
На берёсте грамотный мужик.
Был, наверно, откровенным малым,
И в любви желанного достиг.
Так непринужденно, откровенно
И не лицемерно хорошо
На берёсте до него, наверно,
Милой не писал никто еще!
Это удивительно похвально,
Что сумел он грамоту постичь
И сказать так просто, гениально,
Чтоб в любви желанного достичь:
— Аз тебе хоцю!..—Здесь взлет отваги,
Честное влечение души…
Мой коллега-лирик, на бумаге
Попытайся лучше напиши!
Мое отношение к болезни
Когда начинает листва бронзоветь
И хмурая осень в окошки стучится,
Находятся люди, что любят болеть,
И люди, которые любят лечиться.
А я не такой, как они, оптимист,
И если терзает меня грипп повальный,
То десятидневный больничный свой лист
Рассматривать не захочу как похвальный!
Нетрудоспособен… Хорошего тут
Не вижу, мечтая о новых работах.
Мне жаль прерывать незаконченный труд,
Однако болезнь для меня и не отдых.
Мне хочется хворь свою преодолеть!
Охотно ее уступаю тем лицам,
Которые смело готовы болеть
И любят со знанием дела лечиться.