— Это ты, Володя? Здравствуй еще раз. Приятель твой у нас. Кто? Сейчас узнаю…

— Скажите, что Ясенев, — подсказывает ей Михаил. — Миша Ясенев. А лучше — дайте-ка мне трубку. Здравствуй, Володя! Ты мне чертовски нужен! Нет, нет, не от него. Твоему совету последовал и послал их сам знаешь куда. И теперь мне очень нужно потолковать с тобой. Приехать к тебе? А Вика расскажет, как добраться?

— Да, да, я все вам объясню, — понимающе кивает Вика. — Это, в общем-то, недалеко.

«А как же Валя? — вдруг вспоминает Михаил о сестре. — Нужно бы как-то сообщить ей об этом… Или, может быть, уже оттуда по Володиному телефону?..»

— Ну так как? — кричит из трубки Владимир. — Приедешь? Вот и ладно! Я тебя встречу на станции. Ты давай тогда прямо на метро, успеешь на часовой поезд, он идет до Ландышевки без остановок.

— Решились, значит? — спрашивает Вика. — Я вас провожу до самого метро. Мне к подруге надо. А доро́гой расскажу, как до нашей дачи добраться. Володя вас встретит? Ну все равно вам это не мешает знать на всякий случай.

Звонкий голосок ее не умолкает и на улице:

— Вы в Ландышевке не бывали, значит? Вам она очень понравится. Я оттуда никогда бы не уезжала, если б не уроки музыки у Инессы Ивановны, которую мама считает почему-то потрясающей пианисткой. А Володя на даче один, если не считать тети Поли, и ему там скучно. Теперь с вами будет веселее, конечно. Мы ведь только в субботу к нему приедем. Привет ему от нас передайте.

Прислушиваясь к щебетанию Вики, Михаил замечает, что за ними, не отставая и не обгоняя, упорно идет какой-то парень. Похоже даже, что он прислушивается к их разговору. Михаилу кажется это подозрительным, и он собирается попросить Вику не говорить так громко, но вместо этого спрашивает:

— А не кавалер ли это ваш идет за нами? Обернитесь-ка незаметно и посмотрите на него.

— Скажете тоже, кавалер! — смеется Вика, но оглядывается не без любопытства и с заметным разочарованием замечает: — Впервые вижу такого. А он что, все время за нами?..

— Это мне, наверно, показалось, — деланно-равнодушным тоном отвечает Михаил.

— Ну я уже пришла, — протягивает ему руку Вика. — До свидания! Моя подруга вон в том доме живет. А вы садитесь на метро — как раз успеете к отходу электрички на Ландышевку.

Направляясь к станции метро, Михаил размышляет, случайно шел за ними этот парень или следил и прислушивался к их разговору? Он и сейчас идет за ним, только немного приотстав. Михаил теряет его из виду лишь в вестибюле метро, переполненном пассажирами. Не видит он его и в электричке, хотя ощущение, что он где-то поблизости, не покидает его до самой Ландышевки.

15. Серьезный разговор

— Молодец, что приехал! — радостно приветствует Михаила Владимир. — А еще больше молодец, что ушел от этих подонков. Когда решился?

— Да уж больше недели, пожалуй, — отвечает Михаил, а сам все посматривает на сошедших с поезда пассажиров. Один из них кажется ему похожим на того парня, который шел за ним, но он вскоре теряется в толпе.

«Говорить о своих подозрениях Володе или не говорить? — торопливо думает Михаил. — Не стоит тревожить, пожалуй. Мне это могло только показаться… Да и что удивительного, если тот парень тоже сюда приехал? Может быть, он живет тут…»

— А ты не знаешь случайно, не напала еще милиция на их след? — доходит до сознания Михаила вопрос Володи. — Ведь если их возьмут, они на следствии все могут рассказать. Всплывут тогда и наши имена…

— А я этого не боюсь.

— Храбрый какой!

— Нет, я не храбрый. Благого, например, все еще до смерти боюсь.

— А милиции, значит, не боишься?

— Милиции не боюсь. Я ей во всем признался, как только, с Джеймсом и Благим решил порвать. Но как я ни боюсь Благого — все готов сделать, чтобы помочь милиции его поймать…

— И откуда такая решимость! — усмехается Владимир. — Милиция и без тебя до них доберется. Выбрось ты это из головы — какой из тебя Шерлок Холмс! Поживи лучше со мной на даче. Мы неплохо проведем время. Смотри, какая вокруг благодать! А в Ландышевке еще лучше. До нее недалеко — она вон за той рощей.

Они идут теперь берегом извилистой речушки, поросшим кустарником. По другую сторону ее колышутся хлеба. В самом деле здесь красиво, но Михаилу сейчас не до красоты. Его тревожит легкомысленное настроение Владимира. Нужно поговорить с ним серьезно, а он красотами природы предлагает любоваться. С чего же начать, однако?..

И вдруг Владимир сам задает ему вопрос:

— Ты ведь по какому-то делу ко мне приехал? Что ж молчишь — выкладывай.

— А ты, я вижу, сбежал из «колледжа» Джеймса и успокоился? Судьба оставшихся там тебя уже не касается? Наслаждаешься тут красотами природы.

— Такой вопрос я мог бы задать и тебе. Знаю даже, что ответишь. Тебя, конечно, все это касается, а что толку? Что мы можем сделать? Попробуй только против них хоть что-нибудь. Да они нас…

— Скажи лучше прямо, что у тебя поджилки трясутся.

— И у тебя тоже. Но разве можно так жить? Ходишь озираясь, сам себе противен: все ждешь, когда они пырнут тебя ножом…

— Ну уж прямо так и ножом…

— Меня чуть было не пырнули недавно, чудом уцелел.

— И ты все-таки выходишь на улицу и даже за город решил поехать?

Михаил сокрушенно вздыхает:

— А что толку дома отсиживаться? Сидел я, правда, сначала, ничего со страхом своим поделать не мог, а потом прямо-таки запрезирал самого себя. Пусть лучше они меня убьют, чем трусом таким жить на свете!..

— Сам, значит, на их нож лезешь?

— Так-то просто я им, однако, не дамся.

— Попробуй не дайся, — мрачно усмехается Владимир. — Да Благой тебя… Это ж горилла, а не человек! Ну а милиция что-нибудь предпринимает?

— А как же! Но ведь и Благой хитер. Его так просто не возьмешь.

— По-моему, не Благого, Джеймса нужно брать в первую очередь. Благой что — исполнитель его воли, грубая физическая сила… А Джеймс, видно, не просто уголовник…

— Почему «не просто»?. Потому что работает под флемминговского Джеймса Бонда?

— Ну это-то главным образом для нас… Ужасно ведь романтично! А вот деньги у него откуда? Все попойки в «колледже» за его ведь счет. И непохоже, чтобы они с Благим занимались грабежами.

— Вот и надо вывести их на чистую воду…

Владимир невесело смеется.

— «Вывести на чистую воду»! Как? Мы знаем разве, где их найти? Или настоящие их фамилии? Ты же помнишь, как они нас в свой «колледж» возили: поздним вечером и всякий раз иной дорогой.

— Между прочим, милиция ту их «хазу» уже обнаружила.

— И взяла кого-нибудь?

— Успели смотаться.

— Ну вот видишь! Но раз милиция эту их секретную «хазу» обнаружила, значит, разыщет их и в другом месте.

— Ведь это я ей помог, — не без самодовольства сообщает Михаил. — И теперь хорошо бы снова прийти им на помощь. Надо же грех свой искупить. Да и не потому только…

— Какой, собственно, грех? — возмущается Владимир. — Что пьянствовали вместе с Джеймсом? Но не убили же никого и не ограбили.

— Но могли бы сделать и то и другое. К тому шло… Нет нужды говорить высоких слов, но ведь свой элементарный гражданский долг должны же мы сознавать? У нас с тобой паспорта в карманах, а где же ответственность?..

— Ну ладно, ладно! Хватит тебе проповедь мне читать о моральном кодексе. Конечно, если этот «колледж» накроют, бывшие коллеги наши на допросах могут и о нас вспомнить. Но ведь мы нашли в себе мужество…

— Какое мужество?! Это страх заставил нас сбежать от Джеймса, а не мужество. Тот же самый страх, который и сейчас мешает честно искупить вину. Ну, как знаешь… Отсиживайся тогда тут на даче, а я…

Михаил поворачивается кругом и торопливо идет в сторону станции, не оглядываясь на Владимира.

— Да ты что?! — испуганно восклицает Владимир. — Чего обиделся-то?

Но Михаил, не оборачиваясь, идет все дальше. Похоже, что разозлился не на шутку.

— Ты же просто псих! — догнав его, кричит Владимир. — Это тебе в «колледже» нервы так истрепали. Смотри каким стал!.. Даже выслушать спокойно не в состоянии. Я ведь не против. Давай только трезво…