За достоверность этой истории ручается французский путешественник Сонра[165].

Нарождающийся христианский мир долгое время еще не мог полностью освободиться от змеиной кожи язычества. Бывало, что из языческого бога Приапа делали христианских святых, его статуи порой размещали даже в церквях, а бесплодные женщины прибегали к его помощи[166].

В городе Лионе был святой жизни епископ по имени Фотин. После его смерти верующие, у которых христианские представления уживались с суевериями, настолько чтили его, что совершали паломничества к его могиле, отковыривали по крошечке от надгробия и употребляли их как чудодейственное средство от всех болезней. Позже бесплодные женщины приспособили памятник и для своих целей, а благочестивому епископу определили роль бога Приапа. В Провансе епископа чтили под именем Saint Foutin de Varages, принося ему в знак почитания восковые фаллосы. Весь потолок в часовне был увешан ими, и когда дул сильный ветер, эти странные приношения под потолком начинали еще более странно танцевать. Когда в 1585 году протестанты захватили город Эмбрун на юге Франции, то среди реликвий кафедрального собора обнаружили мужскую принадлежность от статуи св. Фотина.

Бездетные женщины поливали ее красным вином (пережиток языческого обряда libatio), вино сливали в посуду и ставили закисать. Потом употребляли этот «святой уксус» для заправки салатов. В городке Пон-ан-Веле (в настоящее время Ле Пуи) фаллической формы столп символизировал статую св. Фотина. Столп бездетные женщины, точно так же, как и надгробие на могиле святого в Лионе, усердно скребли, а полученную таким образом пыль подмешивали к вину и попивали его по глоточку как драгоценный напиток.

Этот столп напоминает о железном болване фаллической формы весом в центнер, известном под названием Leonhardsnagel, его устанавливали в Инненхофене и прочих альпийских краях возле часовни св. Леонарда. Скрести его было невозможно, бездетные паломницы довольствовались тем, что благоговейно обнимали и целовали его.

Не было надобности скрести и нянькаться у статуи св. Арно. Он принадлежал к числу более стыдливых святых. Его чресла прикрывал фартучек, его приподнимали только во время посещения бездетных богомолок. Им было достаточно углубиться в благоговейное созерцание открытого символа, и они могли уверенно рассчитывать на содействие святого отверзателя чрева.

Прибегали женщины и к помощи св. Жиля, св. Рено, св. Герликона, на каком основании — теперь трудно судить. В случае св. Рене можно подозревать хотя бы само имя святого по принципу сходства: Рене = reins, то есть чресла.

Св. Гиньоль объясняет, каким образом стало возможно, что целебной силы деталь статуи вообще не стерлась, хотя ее на протяжении веков неустанно скребли. Этому святому поставили особую часовню в окрестностях Бреста, статуя в ней и стояла. На ее фаллический характер указывал колышек, пробитый через тело статуи на соответствующем месте. Если после многих стараний выступающая часть заметно расходовалась, сзади молотком колышек подбивали, он просовывался вперед, и опять можно было скрести, ковырять, срезать, спиливать.

Я уже упоминал фаллическое шествие в Лавиниуме. В городке Трани на юге Италии еще в середине XVII века по старинному обычаю во время карнавала требовалось пронести статую, изображающую Приапа, через весь город. Вне всякого сомнения, статуя была античных времен; вызывающий уважение символ плодородия доставал ей до подбородка. «Il santo Membre» — назывался он.

Самое последнее известие относится к концу XVIII века, оно из города Изерния на юге Италии[167].

Здесь каждый год в сентябре проходило трехдневное прощание с двумя святыми-врачевателями Козьмой и Дамианом. Побывавшие там очевидцы описывают весьма живописную собиравшуюся со всех окрестностей многочисленную толпу девушек, женщин, мужчин и молодых парней. Женщины каждой деревни были одеты в красочные местные народные костюмы, причем замужние женщины и девушки даже из одной деревни различались по одежде, не говоря уж о «девицах для утех».

Все несли святым-врачевателям восковые копии своих больных частей тела: маленькие руки, ноги, сердце, легкие, печень и прочее. Они приобретали их у лоточников и складывали в часовне перед святыми. Для того, — замечает желчно очевидец, — чтобы ex voto[168] был всегда у них перед глазами, чтобы святые не забыли про него, чтобы не тратили зря свою целебную силу на другие, здоровые части тела.

Самый большой спрос среди восковых фигурок был именно на большие или поменьше, художественно или менее изящно выполненные фаллосы.

Каждый лоточник держал в руке корзину, а в другой тарелку. Корзина была полна известным товаром, из которого можно было выбирать, а на тарелку клали деньги. Если покупатель спрашивал, сколько с него причитается, ответ, как правило, был таков: «чем больше дашь, тем больше заслужишь перед святыми».

После такого шантажа женщина несла свое благостное приобретение в часовню. Поцеловав, клала пред очи святых.

Была ли на самом деле какая-нибудь польза от этого трехдневного прощального хода? Очевидец утверждает, что была.

И не только замужним женщинам, но девицам и вдовам тоже.

Считалось, что против бесплодия помогает обет. Раздача милостыни, пост, обещание совершать добрые дела могут принести желанное благословение.

В семье Бонапартов сохранилась память об одном необычном обете.

Летиция Рамолано была очень красивой девушкой. В девицах она не засиделась. Адвокат из Аяччо, Карло Бонапарте попросил ее руки и женился на этой совсем еще юной девочке-подростке. Именно по молодости лет она в супружестве долгое время оставалась бездетной.

Бесплодие на Корсике считалось постыдным. Неродящую женщину в народе не уважали, презрительно называли: ипа mula. Мулиха (от слова «мул»).

Чтобы такой позор не пал на всю семью, матушка мужа, дама благочестивая, посещающая церковь, дала обет, что за каждого ребенка, который родится у Летиции, она будет слушать в день по одной службе. В день по одной, две, даже и по три службы, — великое дело! — она и так каждое утро первым делом шла в церковь.

Да, но что же получилось?

Сеньора Летиция вдруг начала рожать здоровых детей. С перерывами в год или более один за другим на свет появились: Жозеф, Наполеон, Люсьен, Элиза, Луи, Паулина, Каролина, Жером. Всего восемь!

Количество прослушиваемых служб резко увеличилось, и к тому времени как будущая Madame Mère завершила процесс деторождения, несчастной свекрови пришлось в день с великим благочестием прослушивать по восемь служб. Обет взять назад невозможно, слово надо держать. Целый день приходилось просиживать в церкви, забросив все домашние дела[169].

Это отрывок из письма Поджо Браччолини[170].

Этот очень известный, теперь уже знаменитый своим сборником шуток писатель-гуманист и папский секретарь, в 1417 году совершил поездку в собор в Констанце. По пути заехал на воды в Баден, свои впечатления он описал в письме другу по имени Николо Николи. Самые дорогие гостиницы имели свои роскошно оборудованные купальни. Дамы и господа вместе посиживали в их водах, однако их разделяла дощатая стенка, однако в ней были прорезаны небольшие окошки, через которые можно было переговариваться, заглядывать, даже просовываться, однако же все в рамках добрых нравов. Насколько таковыми были старинные нравы купален.