Могила
В сыром лесу, где тонкий мох густой,
Ольха и ельник, чахлый и унылый,
Зияет яма, полная водой,
И около — безвестная могила.
Здесь двое из моей родной земли,
Не долетели до родного края.
В чужой земле кончину обрели.
И погребала их рука чужая.
Никто над ними не читал молитв,
Не приносил цветов, не плакал глухо,
И грозный шум победоносных битв
Вдали прошел, их не коснувшись слуха.
Сбылась ли их заветная мечта.
Им не узнать. Нема, глуха могила.
Кладу цветы к подножию креста
И говорю: Россия победила.
Верность
Можно жить в разлуке месяцами,
А пришлось в разлуке жить года.
Но сияет нам за облаками
Вечно та же верная звезда.
Не изменит в жизни память слуха.
Годы, годы без вестей и встреч…
И однажды сердце дрогнет глухо,
Услыхав опять родную речь.
А глазам, усталым от прельщенья,
Вдруг в чужом, чужом со всех сторон,
Просквозят знакомые виденья,
Или их со дна поднимет сон.
Если ветер налетит с востока,
По душе пройдет волненья дрожь:
Запах детства веет издалека,
Издалека дышит медом рожь.
Но всегда сильнее память крови.
Только словом кровное затронь,
Как уже горит в ответном слове
Сердца всколыхнувшийся огонь.
Память крови, круговой поруки.
Голос из могильной темноты.
Голос деда оживет во внуке,
Сердцем своего узнаешь ты.
Память сердца — память состраданья,
Память испытаний и побед.
Много стран на свете для скитанья,
Но страны своей дороже нет.
Можно жить в разлуке месяцами,
А пришлось в разлуке жить года.
Ты спасала чистыми лучами,
Верность, путеводная звезда!
Полночь
Ты приходишь ко мне издалека
Невесомый эфирной волной,
Голос родины, радости, рока,
Голос вечной стихии родной.
По широтам неба ночного
Пролетает сквозь муть облаков
Звук биения сердца стального,
Древний звон проходящих веков.
Полночь. Площадь. Громады башен.
Фонарей золотая цепь.
А за городом версты пашен,
Непроглядная старая степь.
В полночь спят черноземные нивы,
Копят влагу истоки рек,
И для будущей жизни счастливой
Зарождается человек.
Были войны, смуты, пожары,
Грозный гребень девятой волны,
Но все так же чисты удары
Сердца мощной, огромной страны.
И дыханье ее глубоко,
И непочатых сил самоцвет
Только ждет заповедного срока,
Чтобы выйти, сверкая, на свет.
Четверть бьет. Хрусталем драгоценным
Рассыпается легкий звон.
В темноте над Васильем Блаженным
Русский воздух со всех сторон.
И от сердца стального к живому
Пробегает призывный ток.
Слышишь, полночь. Вот путь твой к дому,
Обернись лицом на восток.
ВЕТВИ. Четвертая книга стихов (Париж: «Рифма», 1954)
Поэзия
Не ремесло, доступное для всех,
Вступающих в трудолюбивых цех.
О нет, не ремесло, не мастерство,
А неожиданное волшебство.
Когда к избраннику для краткого союза
Летит с высот стремительная муза.
И в этом тайном единеньи двух
Одной дан голос, а другому слух,
И цель одна — подслушать, уловить
Мелодии прерывистую нить.
Не зная почему, зачем, откуда —
Принять и передать хоть отблеск чуда.
«Лиловеют прозрачные рощи…»
Лиловеют прозрачные рощи,
Проступает сквозь ветки заря,
И деревья строже и проще
В обнаженности октября.
Время взгляд человеческий сушит,
Он с годами острей и трезвей…
Нет, не вещи я вижу, а души,
Невесомую суть вещей.
В изменяющемся неизменно
Та же тайная прелесть жива.
Зеленеет сквозь иней нетленно
Замороженная трава.
А когда я смотрю на лица,
Я не знаю, сколько им лет.
Человеческий облик двоится,
Сквозь него проступает свет.
За стареющими чертами
Очертанья иные сквозят,
Те, которых не видишь глазами.
Память сердца вернее, чем взгляд.
Сквозь огромную каменоломню
Нашей жизни проходит путь.
Нет, не лица, а души я помню,
Сокровенного облика суть.