Ненависть к Александру Тигрис перенес на весь род мужской, поэтому позволить жить в квартире кому-либо из его друзей мужского рода, обитающих в общежитиях, даже речи не могло быть. К Ирке кот относился нейтрально: она его не замечала — он ее не трогал.

Желание получить квартиру в полное распоряжение, пусть и на небольшой срок, сделали Иру пунктуальной, и она уложилась в отведенное ей время. Ровно через два часа после разговора с Машей она подошла к девятиэтажному дому на бульваре Давыдова, по-хозяйски набрала код и зашла в подъезд. Она много раз приходила в гости к Машке, но сейчас ее переполняли другие чувства — она шла в свой временный дом, где будет единовластной хозяйкой, пусть и непродолжительное время. Придирчиво осмотрела разрисованную кабину лифта, перед тем как нажать на кнопку шестого этажа.

— Ну наконец ты соизволила появиться! — энергично выпалила Машка, открыв дверь.

Посреди гостиной стояли два громадных чемодана и несколько туго набитых пакетов. Рыжеглазый блондин Саша сидел на диване, тоскливо уставившись на груду вещей, которую ему предстояло тащить в аэропорт, при этом стараясь не выпустить из зоны внимания кота, крутящегося неподалеку.

Квартира у Маши была двухкомнатная, стандартной планировки семидесятых годов. В ней она была прописана с мамой и отчимом, которые сейчас отсутствовали по причине длительной командировки в отдаленные нефтеносные края. Они были геологами.

Маша вкратце проинструктировала Иру и предъявила ей толстого кота Тигриса в шикарной шубке. Кот с чувством превосходства посмотрел на Иру. Во взгляде его томных выразительных глаз, обведенных темными кругами, словно накрашенных, читалось: еще посмотрим, как ты будешь справляться со своими обязанностями. Кот устроился на подоконнике и стал смотреть в окно. Маша выполнила обещание — достала из холодильника «Крымское игристое», и вскоре в тонкостенных фужерах запузырилась ароматная красная жидкость. Через полчаса пришло такси, и Иру оставили одну в квартире с недопитой бутылкой игристого.

Она сразу ощутила одиночество в тишине пустой квартиры, не зная, чем заняться. Резко разрушила тишину, включив телевизор, DVD-плеер, поставив сборник клипов, и настроение начало подниматься, даже попыталась взять Тигриса на руки. Но тот, вспомнив свое тигриное происхождение, страшно зашипел, показал клыки и спрятался под двуспальной кроватью. Несмотря на музыку, несущуюся на полную мощь из колонок, заставляющую все вокруг вибрировать, в квартире Ире стало скучно, но и на улицу не тянуло. Она уменьшила громкость и сделала несколько звонков по телефону, но неудачно. Несмотря на субботу, а может, именно поэтому, все были чем-то заняты, и их планы не смогла изменить одинокая Ира со свободной квартирой. В который раз за последнее время в мыслях возник Дима, требуя от нее толерантности и терпимости, и она засомневалась, кому звонить: Диме — потому что хотелось, или Илье, которому обещала?

Неожиданно раздался звонок городского телефона. Поднимать трубку Ира сначала не собиралась, но, вспомнив полученные инструкции от Маши, встала и подошла к телефону. Хозяин очень приятного баритона поздоровался и захотел пообщаться с Машей. Ира радостно сообщила, что Маша уехала и будет не раньше чем через десять дней. На другом конце линии возникла тишина, и она уже думала повесить трубку, так как предположила, что собеседника разбил апоплексический удар от столь неожиданного и ужасного известия. Но голос вновь возник и, не маскируя тревожных интонаций, поинтересовался, с кем разговаривает — уж не с сестрой ли Маши? Ира чистосердечно призналась, что является ее ближайшей подругой — ближе не бывает, а сестры у Маши нет. По крайней мере, пока.

— А меня зовут Владлен Петрович, очень приятно с вами познакомиться, — сообщил голос. Похоже, мужчина успокоился и взял себя в руки. — Я знакомый Маши по Крыму. Археолог.

Ира вспомнила рассказы Маши о Судаке, о ее безумных приключениях. В них фигурировал какой-то археолог, и Маша, когда упоминала о нем, почему-то краснела.

«Знаем, каковы возможные причины девичьего румянца».

— Мне тоже очень приятно, — отозвалась Ира и чуть было не выпалила: «А чего надо?!» Но вместо этого чинно спросила: — Чем-то могу помочь?

— Можете, — сразу обрадовался голос. — Я сегодня уезжаю за границу, в командировку. В Киеве проездом. Это произошло несколько неожиданно — я буквально из одной командировки в другую. Мои приятели, проживающие в Киеве, оказались в отъезде, Маша, как выяснилось, тоже. А мне надо оставить некоторые вещи, которые могут только помешать в поездке. Не могли бы вы взять на сохранение небольшой пакет, а потом передать его Маше — думаю, у нее не будет возражений?

— Нет проблем, если это не бомба. Желательно встретиться до восемнадцати часов — потом я буду занята.

— Премного благодарен. Я думаю, это произойдет в самое ближайшее время. И вечером вы будете свободны. Если не возражаете, я бы лучше подъехал к вам на квартиру, потому что встречаться, когда мы не знаем друг друга в лицо, весьма проблематично.

Предложение было заманчивым — не надо никуда ехать, но Иру стали одолевать сомнения-подозрения: а вдруг это только повод, чтобы проникнуть в квартиру? Правда, ничего особенно ценного в ней не было, но с другой стороны… Ира замешкалась в принятии решения.

— Наверное, нам лучше встретиться на улице, — сказала она неуверенно.

— Я понимаю ваши сомнения, — заулыбался голос. — Попробую дозвониться до Маши по мобильному телефону, если она еще в зоне связи, — и он отключился.

Ира пошла в кухню, включила электрочайник, намереваясь угоститься кофе, так как нашла только растворимый. Тут ожил мобильный телефон, и это оказалась Машка.

— Ирка! — закричала она. — Я уже в самолете, и надо мной стоит стюардесса с грозным требованием отключить мобильный. Владлен мой друг — окажи ему полное содействие, — все, что он захочет. Пока. Целую. Жди, он скоро будет у тебя.

Сразу же зазвенел домашний телефон. Все тот же мягкий, завораживающий голос поинтересовался:

— Маше удалось дозвониться?

— Удалось. Получила указание ни в чем вам не отказывать.

— Так уж ни в чем? — вновь рассмеялся Владлен Петрович.

— Я ожидаю вас, — официальным тоном произнесла Ира, направляясь к зеркалу, чтобы посмотреть, все ли в порядке с внешностью. — Как добираться сюда, знаете?

— Адрес знаю, и уже сориентировался по карте. Скоро буду.

Повесив трубку, Ира пошла в кухню, сделала большую чашку кофе и решила убить время до его прихода, путешествуя по телевизионным каналам.

Заиграла мелодия звонка, и Ира направилась к двери. По дороге постаралась представить себе внешне этого Владлена Петровича. Голос у него очень приятный, но, наверное, и только. Скорее всего, маленького роста, с округленным брюшком сорокалетних, с заметной сединой в волосах, возможно, вечно чего-то ищущий холерик. Но здраво рассудила, что Машка на такого не запала бы.

«Ну почему я считаю, что у нее с ним был роман?» — подумала она, открывая дверь.

На пороге стоял крупный загоревший мужчина, будто явившийся из вечного лета, с убаюкивающим взглядом светлых глаз и черными как смоль волосами. Его мужественное лицо было открытым и по-мужски красивым. В нем было что-то и от актера Лундстрема, и от Никиты Михалкова в образе Сергея Сергеевича Паратова в фильме «Жестокий романс». Да, такой мог закрутить голову Машке под жгучим крымским солнцем — в этом Ира не сомневалась.

— Здравствуйте, Ирочка. Я Владлен Петрович. Можно войти?

Слегка растерянная Ира посторонилась и впустила мужчину в квартиру. Не переставая что-то рассказывать, интересное, но не задерживающееся в памяти, он обследовал всю квартиру, словно ему предстояло здесь жить, и, похоже, остался удовлетворенным осмотром. Устроившись в гостиной на диване, он достал из сумки, висевшей на плече, довольно тяжелый пакет из плотной бумаги, обвязанный веревкой и запечатанный двумя сургучными печатями. Эти печати поразили Иру больше всего, так как она их видела разве что только в фильмах советского периода.