46. Корнелий Сулла и Гай Марий энергично преследовали напавших на них марсов, пока они не наткнулись на изгородь из виноградных лоз. Марсы с большим трудом переходили через эту изгородь, но Марий решил не преследовать их дальше. Корнелий Сулла, расположившись лагерем по ту сторону виноградников, узнав о происшедшем, выступил навстречу бегущим марсам и многих из них перебил. Вообще в тот день было убито более 6 000 человек, и еще большее количество вооружения было захвачено римлянами. Раздраженные, подобно диким зверям, понесенным ими поражением марсы снова стали вооружаться и готовиться к нападению на римлян, причем последние не осмеливались предупредить их и первыми начать бой. Дело в том, что марсы народ очень воинственный; говорят, над ними и состоялся только один триумф после упомянутого их поражения, а раньше говорили: ни над марсами, ни без марсов не было триумфа.[47]

47. Около Фалернской горы Видацилий, Тит Лафрений и Публий Веттий, соединившись друг с другом, обратили в бегство Гнея Помпея и преследовали его до города Фирма. Они отправились теперь в другие места, за исключением Лафрения, который осадил Помпея, запертого в Фирме. Но последний, тотчас же вооружив оставшееся у него войско, не вступил в битву; после же того, как к нему подошло другое войско, послав Сульпиция в тыл Лафрению, сам напал на него с фронта. В возгоревшейся рукопашной схватке обе стороны терпели урон. Сульпиций поджег неприятельский лагерь. Враги, заметив это, бежали в Аускул в беспорядке и без командира — Лафрений погиб во время битвы. Помпей пошел тогда против Аускула и приступил к его осаде.

48. Аускул был родиной Видацилия. Опасаясь за город, Видацилий поспешил к нему на выручку с 8 когортами.[48] Жителям Аускула через вестника он приказал поступить так: когда они заметят, что он издали подходит, сделать вылазку против осаждавших город, так чтобы враги с обеих сторон завязали бой. Но жители Аускула не решились на это. Тогда Видацилий прорвался в город через строй врагов и с силами, какие он мог собрать, обрушился на жителей Аускула за их трусость и неповиновение. Не надеясь отстоять город, Видацилий перебил всех своих врагов, которые и раньше жили с ним не в ладах и в то время, из-за нерасположения к Видацилию, отговорили народ исполнить его приказание. Затем в храме был сооружен костер, и на нем поставлено было ложе. Видацилий устроил, в компании своих друзей, пир; во время питья из круговой чаши он принял яд, и возлегши на костер, велел друзьям поджечь его. Таким образом Видацилий, сочтя своею честью умереть за родину, покончил с собою. Секст Цезарь по истечении срока его должности был избран сенатом в проконсулы; он напал на двадцатитысячный отряд врагов в то время, когда они меняли стоянку, перебил из них до 8 000 человек и захватил еще гораздо больше вооружения. Он умер от болезни во время затянувшейся осады Аускула и назначил своим заместителем по командованию Гая Бебия.

49. Когда о событиях, происходивших в Италии, у Ионийского моря, стало известно обитателям по другую сторону Рима, это побудило к отпадению от римлян этрусков, умбров и некоторых других соседивших с ними племен.[49] Сенат в страхе, как бы не оказаться в беззащитном положении в том случае, если война возгорится вокруг Рима, охранял при помощи вольноотпущенников морскую линию от Кум до Рима — тогда впервые вольноотпущенники, из-за недостатка в живой силе, зачислены были в ополчение. Вместе с тем сенат решил дать права римского гражданства тем италийцам, которые оставались верными союзу с Римом, к чему главным образом и стремились все италийцы. Это решение сената было распространено по Этрурии, и ее жители с радостью принимали это допущение их к римскому гражданству. Благодаря этой милости сенат сделал благорасположенных к Риму союзников еще более благорасположенными, укрепил в верности союзу колеблющихся, сделал более податливыми противников, вселив в них некоторую надежду добиться того же равноправия. Всех этих новых граждан сенат не зачислил в бывшие тогда в Риме 35 триб[50] с тою целью, чтобы новые граждане, став более многочисленными по сравнению со старыми, не имели перевеса при голосовании, но установил для них новые десять триб, в которых они и голосовали последними. И зачастую голоса их не приносили пользы, так как 35 триб голосовали первыми, а число голосов их превышало половину. Сначала на это не было обращено новыми гражданами внимания, или италийцы были вообще довольны новым своим положением; но впоследствии, когда они поняли, в чем дело, это послужило толчком к новой распре.

50. Союзники, жившие у Ионийского моря, не зная еще об изменившемся настроении этрусков, отправили в Этрурию по длинным и непроходимым дорогам на помощь 15 000 войска. Гней Помпей, ставший в то время консулом (89 до н. э.), напал на него и истребил около 5 000. Половина оставшихся в живых, возвращаясь на родину по труднопроходимой территории, в суровую зиму, была вынуждена питаться желудями и также погибла. В ту же зиму Порций Катон, сотоварищ Помпея по консульству, во время войны с марсами был убит. Луций Клуенций с большою неустрашимостью расположился лагерем в трех стадиях[51] от Суллы, стоявшего лагерем около Помпейских гор. Сулла, не будучи в состоянии пережить такой заносчивости Клуенция, напал на него, не дожидаясь даже возвращения своих фуражиров. И тогда Сулла потерпел поражение и бежал. Затем он присоединил к своему отряду фуражиров и обратил в бегство Клуенция. Тот тотчас же переместился со своим лагерем дальше, а когда к нему пришли на помощь галлы, снова приблизился к лагерю Суллы. Когда войска сошлись, один галл огромного роста выступил вперед и стал вызывать кого-либо из римлян на бой. Выступил один мавританец маленького роста и убил галла. Галлы в страхе немедленно обратились в бегство. Когда боевой строй распался, остальное войско Клуенция не могло уже оставаться на месте, но в беспорядке кинулось бежать в Нолу. Сулла бросился за ним вдогонку и истребил во время бегства до 30 000 человек. А когда жители Полы согласились пропустить их только через одни ворота из опасения, как бы вместе с ними не вторглись и враги, Сулла около укреплений Полы истребил еще до 20 000. Клуенций погиб во время сражения.

51. Сулла перенес тогда свой лагерь на территорию другого племени, гирпинов, и подступил к Эклану. Жители его поджидали в тот же день помощи от луканов. Поэтому они просили Суллу дать им время на размышление. Сулла, поняв их уловку, дал им всего один час. Тем временем он обложил деревянную стену Эклана хворостом и по прошествии часа поджег ее. Жители Эклана испугались и сдали город. Его Сулла отдал на разграбление, так как он перешел на римскую сторону не из благорасположения к римлянам, а в силу нужды, остальные же города, переходившие на римскую сторону, Сулла щадил, пока не подчинил все племена. Затем Сулла повернул в Самниум, но не в том месте, где предводитель самнитов, Мотил, сторожил проходы, а в обход по другой дороге, чего самниты не ожидали. При внезапном нападении Сулла многих перебил. Из оставшихся в живых, бросившихся врассыпную, Мотил, раненый, спасся с немногими в Эзернию. Сулла, захватив его лагерь, пошел на Бовиан, где пребывал общий совет всех отпавших. В городе было три цитадели. В то время как жители Бовиана обратились против Суллы, последний послал в обход отряд с приказанием захватить, если возможно, одну из цитаделей и подать знак об этом дымом. Лишь только дым показался, Сулла напал с фронта и после трехчасовой жестокой битвы овладел городом. Вот какие удачи за это лето выпали на долю Суллы.

52. С наступлением зимы он вернулся в Рим, чтобы там выставить свою кандидатуру в консулы. Тем временем Гней Помпей привел к покорности марсов, марруцинов, вестинов. Другой римский командир, Гай Косконий, подступил к Салапии и сжег ее, захватил Канны и, осадив Канузий, энергично сопротивлялся пришедшим на помощь самнитам до тех пор, пока с обеих сторон не началась страшная резня, и Косконий, терпя урон, отступил в Канны. Предводитель самнитов Требаций — его и Коскония разделяла река — приказал сказать ему: или он должен, переправившись через реку, вступить с ним в битву, или отступить, чтобы мог переправиться он, Требаций. Косконий отступил и во время переправы Требация напал на него и одолел его в битве. Во время бегства врагов к реке Косконий истребил 15 000 человек. Остальные, вместе с Требацием, бежали в Канузий. Косконий, опустошив территорию ларинатов, венузийцев и эскуланов, вторгся на территорию педикулов и в два дня присоединил это племя.