Призывы оппозиции к «священной войне» были не просто лозунгами. Они имели под собой религиозную основу.
С древних времен ислам и его догмы не только формировали всю духовную жизнь населения Афганистана, но и оказывали решающее влияние на государственно-правовые институты и общественно-политическую жизнь общества в целом.
В Коране рассматривается борьба с неверными — исповедующими другую кроме ислама веру, либо не исповедующими никакой — и их слугами — отступниками от веры, как священная обязанность каждого мусульманина. Священная война — «джихад» трактуется как религиозный подвиг во имя защиты или распространения ислама. Мусульмане, погибшие в этой войне, объявляются мучениками, которым Аллах дарует райскую жизнь на небесах.
В своей борьбе против законного правительства оппозиция умело использовала фактор ввода наших войск как мощное идеологическое оружие против всех сторонников апрельской революции.
Резко усилилась религиозная пропаганда. Руководство страны изображалось агентами коммунизма, предателями своего народа, вероотступниками (тяжелейший грех), слугами неверных.
Правительство никакой пропаганды вообще, а контрпропаганды в частности не вело. Да оно и не было готово к этому. Поэтому доводы оппозиции религиозный и безграмотный народ страны воспринимал за истину и большинство населения было на ее стороне.
В этой обстановке призывы к священной войне против неверных (русских) за защиту ислама упали на благодатную почву.
Буквально через несколько дней после указанных событий от командиров частей 40-ой армии стали поступать донесения об обстреле наших колонн с грузами на автомагистралях Термез — Кабул и Кушка — Кандагар, а так же о попытках нападения на малочисленные воинские гарнизоны.
Проявленная боевая активность со стороны оппозиции позволила прийти к заключению, что антиправительственные силы подготовлены к развитию событий именно в этом направлении.
Оценивая сложившуюся ситуацию, С. Л. Соколов высказал мысль, что с целью сохранения инициативы в наших руках необходимо принять срочные меры.
Он считал, что одной из таких мер может быть нанесение мощного удара по наиболее сильной и активной вооруженной группировке оппозиции силами советских и афганских войск.
Такой удар должен послужить серьезным предупреждением антиправительственным силам и их покровителям о том, что ни одно вооруженное нападение на советские войска не останется безнаказанным и более того, что мы будем считать себя вправе, в случае необходимости, наносить упреждающие удары по вооруженным формированиям оппозиции с целью их разгрома.
Подготовка и осуществление такого удара были поручены мне.
Создав группу управления, куда были включены А. П. Силантьев, Ф. И. Гредасов, И. Н. Анашкин, А. П. Горбачев, И. А. Кулаков и Б. М. Богомолов, мы приступили к подготовке операции.
Что бы у читателя слово «операция» не вызывало недоумение хочу сообщить, что это слово как-то незаметно прижилось в войсках и им именовались любые боевые действия советских частей в Афганистане. Конечно, оно не имело ничего общего с операцией формой военных действий, которая рассматривается советским военным искусством.
По имевшимся материалам мы изучили расположение и состав группировок противника.
Я позволю себе несколько подробнее остановиться на характеристике вооруженных формирований контрреволюции и тактике их действий, что бы можно было проследить с каким противником встретились войска вначале и какие изменения произошли с ним по мере расширения зоны боевых действий советских частей и соединений.
К этому времени единого центра по руководству вооруженной борьбой сил контрреволюции с законной властью на территории всей страны еще не было. Созданный в начале 1980 года Исламский Союз освобождения Афганистана в который входило шесть партий пока бездействовал. Каждая из оппозиционных партий, а их было более 50, имела свои вооруженные отряды, которые подчинялись только ей и действовали в строго определенном районе страны (сфере влияния).
Отсутствие единства оппозиции объяснялось не только партийными разногласиями. Афганистан — многонациональное государство и национальные противоречия в нем были всегда, но в различные периоды их активность была разной. Основой афганского общества являлись пуштунские племена, выходцы из которых всегда занимали ведущее положение в государстве, что вызывало скрытое и открытое недовольство некоторых нацменшинств.
После апрельской революции, по ряду обстоятельств, пуштуны утратили свое господствующее положение в стране, а среди нацменшинств появилась своя элита, которая стремилась к приобретению опыта самостоятельного управления определенным регионом. Появились и новые национальные лидеры среди таджиков, узбеков, туркменов, хазарийцев и других, которые не собирались вновь разрешить пуштунам управлять собой. Именно национальные разногласия являлись камнем преткновения для объединения усилий оппозиции.
Основная сила мятежников состояла из местных формирований, которые можно было разделить на активные и пассивные.
Активно действующие отряды, частично или в полном составе, проходили подготовку в учебных центрах на территории Пакистана и Ирана под руководством иностранных специалистов. Эти формирования были хорошо подготовлены и вооружены, получали высокое денежное вознаграждение и использовались своим руководством для ведения активных боевых действий против законной власти.
Пассивные отряды обычно уклонялись от боя, ограничиваясь налетами на кишлаки и грабежами на дорогах.
Боевые действия против правительственных войск вели сравнительно крупные отряды, которые располагались вдоль дорог, в зеленных зонах (виноградники, сады) и у административных центров. Их действия были направлены на уничтожение воинских гарнизонов и деморализацию афганской армии.
Крупные вооруженные формирования действовали только в определенных, наиболее важных регионах, а на остальной территории страны мятежники вели борьбу небольшими по численности (30–50 человек) боевыми группами и отрядами. Основными способами действий таких групп были засады, внезапные огневые удары во фланг и тыл афганским подразделениям с целью создания видимости их окружения и вызова паники.
Располагались отряды как в кишлаках, так и в пещерах, землянках, палатках. Многие из бойцов постоянно находились среди жителей, которые сами часто являлись членами отрядов. Их оружие хранилось в тайниках, о которых было известно лишь узкому кругу лиц. Для выполнения полученной задачи такие отряды в назначенное время собирались в определенном районе, получали оружие и выходили на задание. После его выполнения оружие вновь складывалось в тайниках, а члены отрядов расходились по домам. Это очень напоминало действия националистических банд на территории западной Украины в годы Великой Отечественной войны.
Организационная структура отрядов в различных провинциях была неодинаковой.
Наиболее широко был распространен следующий состав: главарь (командир), 2–3 его телохранителя, заместитель командира, 3–4 разведчика (наблюдателя), 2–3 подгруппы (по 6–8 человек), 1–2 расчета крупнокалиберного пулемета, 1–2 минометных расчета, 2–3 расчета ручных противотанковых гранатометов, подгруппа минирования (4–5 человек) — всего около 50 человек.
При необходимости решения сложных задач несколько таких отрядов, по договоренности, объединялись в один численностью до 200–250 человек. Более крупные формирования состояли из 3–5 батальонов с общей численностью 600–1000 человек.
В приграничных с Пакистаном районах на юго-востоке страны отмечались даже временные объединения отрядов различной партийной принадлежности, общей численностью 1500–2000 человек.
На вооружении отрядов находилось стрелковое оружие, в том числе крупнокалиберные пулеметы ДШК и ручные противотанковые гранатометы. Отмечалось наличие безоткатных орудий, минометов, горных зенитных установок, противотанковых и противопехотных мин.