Он пришел в одежде льна, белый в белом!
«Как молочна белизна, белый в белом!»
Томен взгляд его очей, тяжки веки,
Роза щек едва видна: «Белый в белом,
Отчего проходишь ты без улыбки?
Жизнь моя тебе дана, белый в белом!»
Он в ответ: «Молчи, смотри: дело Божье!»
Белизна моя ясна: белый в белом.
Бело — тело, бел — наряд, лик мой бледен,
И судьба моя бледна; белый в белом!
«Он пришел, угрозы тая, красный в красном…»
Он пришел, угрозы тая, красный в красном,
И вскричал, смущенный, тут я: «Красный в красном!
Прежде был бледнее луны, что же ныне
Рдеют розы, кровью горя, красный в красном?»
Облечен в багряный наряд, гость чудесный
Улыбнулся, так говоря, красный в красном:
«В пламя солнца вот я одет. Пламя — яро.
Прежде плащ давала заря. Красный в красном.
Щеки — пламя, красен мой плащ, пламя — губы,
Даст вина, что жгучей огня, красный в красном!»
«Черной ризой скрыты плечи. Черный в черном…»
Черной ризой скрыты плечи. Черный в черном.
И стоит, смотря без речи, черный в черном.
Я к нему: «Смотри, завистник-враг ликует,
Что лишен я прежней встречи, черный в черном!
Вижу, вижу: мрак одежды, черный локон —
Черной гибели предтечи, черный в черном!»
«Каких достоин ты похвал, Искандер!..»*
Каких достоин ты похвал, Искандер!
Великий город основал Искандер!
Как ветер в небе, путь прошел к востоку
И ветхий узел разорвал Искандер!
В пещеру двух владык загнав навеки,
Их узы в ней заколдовал Искандер!
Влеком, что вал, веленьем воль предвечных,
Был тверд средь женских покрывал Искандер.
Ты — вольный вихрь, восточных врат воитель,
Воловий взор, луны овал, Искандер!
Весь мир в плену: с любви свечой в деснице
Вошел ты в тайный мой подвал, Искандер.
Твой страшен вид, безмолвен лик, о дивный!
Как враг иль вождь ты мне кивал, Искандер?
Желаний медь, железо воль, воитель,
Ты все в мече своем сковал, Искандер.
Волшебник светлый, ты молчишь? вовеки
Тебя никто, как я, не звал, Искандер!
«Взглянув на темный кипарис, пролей слезу, любивший!..»*
Взглянув на темный кипарис, пролей слезу, любивший!
Будь ты поденщик, будь Гафиз, пролей слезу, любивший!
Белеет ствол столба в тени, покоя стражник строгий,
Концы чалмы спустились вниз; пролей слезу, любивший!
Воркует горлиц кроткий рой, покой не возмущая,
Священный стих обвил карниз: пролей слезу, любивший.
Здесь сердце, путник, мирно спит: оно любовью жило:
Так нищего питает рис; пролей слезу, любивший!
Кто б ни был ты, идя, вздохни; почти любовь, прохожий,
И, бросив набожно нарцисс, пролей слезу, любивший!
Придет ли кто к могиле нег заросшею тропою
В безмолвной скорби темных риз? пролей слезу, любивший.
«Я кладу в газэлы ларь венок весен…»*
Я кладу в газэлы ларь венок весен.
Ты прими его как царь, венок весен.
Песни ты сочти мои, — сочтешь годы,
Что дает тебе, как встарь, венок весен.
Яхонт розы — дни любви, разлук время —
Желтых крокусов янтарь — венок весен.
Коль доволен — поцелуй, когда мало —
Взором в сердце мне ударь, венок весен.
Я ошибся, я считал лишь те сроки,
Где был я твой секретарь, венок весен.
Бровь не хмурь: ведь ящик мой с двойной крышкой,
Чтоб длинней был календарь, венок весен!
Май-июнь 1908
Всадник*
Гансу ф. Гюнтеру
1
Дремучий лес вздыбил по горным кручам
Зубцы дубов; румяная заря,
Прогнавши ночь, назло упрямым тучам
В ручей лучит рубин и янтаря.
Не трубит рог, не рыщут егеря,
Дороги нет смиренным пилигримам, —
Куда ни взглянь — одних дерев моря
Уходят вдаль кольцом необозримым.
Все пламенней восток в огне необоримом.
2
Росится путь, стучит копытом звонкий
О камни конь, будя в лесу глухом
Лишь птиц лесных протяжный крик и тонкий
Да белки бег на ствол, покрытый мхом.
В доспехе лат въезжает в лес верхом,
Узду спустив, младой и бледный витязь.
Он властью сил таинственных влеком.
Безумен, кто б велел: «Остановитесь!»
И кто б послу судьбы сказал: «Назад вернитесь».
3
Заграждены его черты забралом,
Лишь светел блеск в стальных орбитах глаз,
Да рот цветет просветом густо алым,
Как полоса зари в ненастный час.
Казалось, в лес вступил он в первый раз,
Но страха чужд был лик полудевичий
И без пятна златых очей топаз.
Не преградит пути оракул птичий, —
«Идти всегда вперед» — вот рыцаря обычай.
вернуться
80
Газэлы 25, 26 и 27 представляют собою вольное переложение стихотворных отрывков, вставленных в «1001 ночь», написанных, впрочем, не в форме газэл. Взято по переводу Mardrus (t. VI. «Aventure du poete Abou-Nowas», pgs. 68, 69 et 70, nuit 288). <Пер. фр. текста: «Т. 6. „Приключения поэта Абу-Новаса“, стр. 68, 69 и 70, ночь 288». — Ред.>