1919
«Я прожарил свои мозг на железном пруте…»
Я прожарил свои мозг на железном пруте
Добавляя перцу румян и кислот
Чтобы он поправился, музка тебе больше
Чем размазанный торт
Чтоб ты вкушала
Щекоча ноготком пахнущий терпентином (смочек)
Сердце мое будет кувырком
Как у нервного Кубелика
СМЫЧЁК
1919
Велимир Хлебников в 1915 году
После серного дождя, землетруса,
на обломках горелых бревен
человечек уже мучается
над постройкой нового крова.
Тебе будут плевать в лицо,
по пяткам бить бамбуком,
а ты, ославленный подлецом,
не дрогнув, идешь на всенародные муки.
Художник, бедняга, босяк,
стройный тюльпан пустыни,
без страха,
без денег,
скользишь по камням,
одетый в лучи и овчину.
Мерцающим светом
руки подняты кверху.
Неутолимая надежда
неугасима купина!
И нынче яростней, чем прежде,
И на предвечные времена.
1921
Голод
В избе, с потолком дыряво-копченым
Пятеро белобрысыx птенят
Широко глаза раскрыли —
Сегодня полные миски на столе дымят!..
— Убоинки молодой поешьте,
Только крошку всю глотайте до конца,
Иначе встанете —
Маньку возьмет рыжий леший, —
Вон дрыxнет, как баран, у соседского крыльца!..
Мать сказала и тиxо вышла…
Дети глотали с голодуxи,
Да видят — в котле плавают человечьи руки,
А в углу ворочаются порванные кишонки.
— У-оx!.. — завопили, да оравой в дверь
И еще пуще аxнули:
Там маменька висела —
Шея посиневшая
Обмотанна намыленной паклей!..
Дети добежали до кручи
— Недоеденный мертвец сзади супом чавкал —
Перекрестились да в воду, как зайчики, буxнули.
Подxватили иx руки мягкие…
А было это под Пасxу…
Кровь убитого к небу возносилася
И звала людей к покаянию,
А душа удушенной под забором царства небесного
Облакачивалась…
1922
Военный вызов зау
Уу — а — ме — гон — э — бью!
Ом — чу — гвут — он
За — бью!..
Гва — гва… уте — пруту… па — гу…
— Та — бу — э — шиш!!!
Бэг — уун — а — ыз
Миз — ку — а — бун — о — куз.
СА — ССАКУУИ!!! ЗАРЬЯ!!! КАЧРЮК!
1922
«И будет жужжать зафрахтованный аэроплан…»
И БУДЕТ ЖУЖЖАТЬ зафрахтованный аэроплан
Увозя мои свежие СТИХИНЫ
За башню Эйфеля, за беглый океан —
ТАМ ЖДУТ ИХ ОМНИБУСОВ СПИНЫ,
И ВНОВЬ ИСПЕЧЕННЫЙ — я конкурент мороженой свинины!
Схватят жирные экипажи тонкими руками
Мои ПОЮЗГИ и повезут по всему свету кварталов
По Сити, по Гай-Старам
УДИВЛЕННЫЕ ЛЮДИ ОСТАНОВЯТ ДИНАМОМАШИНЫ И ТРАМЫ
И арифмометр — солнце повиснет как бабочка на золоченной раме!
Все читать заумь станут
Изучая мою ПОЭТСКУЮ СУСТЕНЬ…
РАДУЙТЕСЬ же пока я с вами
И не смотрите грустными…
1922
Лето деревенское
Чарджуйных дынь золотое темя
И снежная мяхкоть
Медоле-е-ейным запахом пчелу увлечет
— Жь-ж-ж —!..
И жук засохший шушерой шевелится
И мышь, оса, жужжалки,
И ящер криволапый ис — под тюльей кельи
Шершавым язычком уж тащится на медососье!
И дыню все облапили как тетеньку!
В полях поляжет полдень жаркий
И все жуют нежай-й-йшие плоды
И не страшат лучей нарывные булавки!..
1925
Лето армянское
Эрывань
Жы-ы-ра…
На маставои
сверлят
мазоли,
калючки,
камни…
Эй, варабэй, варабэй,
адалжи сто рублей —
закуплю грузовик
Cнэ-е-гу…
На площади
тры лошади
пасэредине
ышак
столбнак —
ы! — кает!..
Духовка
каструла
паровая пэрина —
моя квартыра!
— Бэгу
на пэрэвулок!
в-а-а!.. Духан!
Гулим — джан
бурдюки!..
Орман орган
Гариман — Ха!
…Вэ-э-э!
Апельсын с гарчицей
Вино — чернила
горькый!
Шашлык,
бадриджан,
кинжалом
в горле.
Играй
Зурна
арган
траур
Душа моя
пережаренная курица
под скамейками валаится,
крест заржангвыл!
Ай-ай, смори на минэ, Хачатур:
сверх агонь,
сбок агонь,
кургом агонь…
посередку — сапоги!
Куда пойдешь?
Кому скажешь?
Море — далеко,
Арарат — высоко,
Извозчык на козлах сыдыт,
нычего ны гаворыт —
язык чооорный
как
бакладжан.