В одеяния, покрывавшие грудь и живот мумии, были вложены двенадцать перстней, сделанных из массивного золота, лазурита, матово-белого камня (кахолонга. — В. П.) п зеленого хелцедона, бирюзы и черной смолы (вероятно, гагат. — В. П.). Оба предплечья от локтей до запястья украшены браслетами, причудливо составленными из скарабеев и ажурных пластинок из карнеола.

Из других драгоценностей, находившихся вне мумии, нужно упомянуть о головном уборе, единственном сохранившемся в специальном ящике для головных уборов. Убор был сделан из тонкой льняной ткани, украшенной вставкой из золотого, лазуритового, сердоликового и амазонитового бисера.

Вообще же в ювелирных изделиях, найденных в гробнице Тутанхамона, определены: аметист, бирюза, лазурит, кальцит, сердолик, халцедон, амазонит, кварц, отмечен и еще какой-то оливково-зеленый непрозрачный минерал. Описывая камень, найденный в гробнице, мы не останавливались на описании огромного количества мягкого камня — алебастра, стеатита и других, которые очень широко использовались для изготовления ритуальных сосудов, статуй богов и различных изображений.

К описанию египетских древностей можно сделать почти те же замечания, что и к драгоценностям Ура. Количество привозного камня здесь даже увеличилось. Характерно использование большого количества непрозрачных цветных камней.

В России интерес к лазуриту возник в период строительства Петербурга и его украшения, особенно в период царствования Екатерины II, которая очень любила лазурит и приказывала покупать его на всех восточных рынках. Лазурит Афганистана поступал тогда в Россию через Кяхту и Китай, но, пожалуй, главную массу лазурита привозили сюда бухарские купцы.

Большим событием того времени было открытие месторождений лазурита в районе южной оконечности Байкала. История этого события точно неизвестна. Впервые в 1817 г. о находке лазурита на Байкале официально известил Петербург, знаменитый исследователь Сибири Эрик Лаксман, который в письме академику П. С. Палласу писал: «По р. Слюдянка, или в простонародии Карча, прекрасный белый мрамор встречается во многих местах, а в соединительных породах, где гранит примыкает к мрамору, проступает ляпис-лазурь, по всей речке около 35 верст длиною находят валуны этой синей породы».

Рис. 13. Зарисовка образца лазурита (см. вклейку). Крестики — реликт гранита: точки — зона со скопалитом; белое — лазурит; кирпичики — кальцит

Несколько иначе описывает в 1862 г. это открытие минералог А. Ушаков. Он пишет, что «академик Лаксман в конце семисотых годов, проезжая в Тунку, получил от крестьянина Воинова небольшой кусок лазуревого камня, округленный водой в русле реки Слюдянки». По данным А. Е. Ферсмана, проводившего специальное изучение архивов Академии наук, сведения о находке валунов лазурита Воиновым или звероловом из Иркутска Лапшиным дошли до начальника горной экспедиции генерала Соймонова, который доложил об этом Екатерине II, а уже она распорядилась предоставить Лаксману средства для дальнейших поисков.

Так или иначе, но с того времени, как появилось сообщение Э. Лаксмана, начались исследования Слюдянки и поиски здесь коренных месторождений, которые долго не находили, хотя, как мы видели, уже Э. Лаксман вполне точно определил геологическое положение лазурита, залегающего по границе мрамора и гранита (рис. 13).

История поисков лазурита в середине XIX в. хорошо описана А. Е. Ферсманом. Главным событием этих поисков было открытие коренного месторождения лазурита, которое А. Ушаков описывает так: «В 1848 году поселенец Култукского селения Чикаев, отыскивая слюду, успел открыть небольшой кусок лазуревого камня в горе, сопровождающей слева долину р. Талой, в 7 верстах от селения Култука. Кусок этот был представлен начальству, но, как иногда случается, оставлен без внимания… Иркутский купец Пеленков, услыхав о находке Чикаева, послал от себя разведочную партию и, открыв вторично это месторождение, добытые куски представил начальству, за что и был награжден медалью и от себя же вознаградил бедняка Чикаева, пришедшего поздравить его, полутора рублями медью…» Написаны эти строки в 1862 г.,- т. е. через 10–14 лет после происшествия, и мы можем их с полным правом считать свидетельством очевидца.

Огромное значение для освоения месторождения имела интенсивная проспекторская работа знаменитого Григория Пермикина, начавшаяся на Слюдянке в 1851 г. За время своей деятельности Пермикин фактически открыл почти все известные сейчас месторождения лазурита и начал их интенсивную разработку.

По архивным данным, найденным А. Е. Ферсманом, на Слюдянке в те годы было добыто (в пудах):

1851 г. — 17 1858 г. — 548

1852 г. — 33 1861 г. — 293

(и еще 707 худшего)

1853 г. — 15 1862 г. — 524

1854 г. — 230 1863 г. — 100

1856 г. — 83 1864 г. — 39,5

1857 г. — 127 с 1870 — 1872 гг. — около 100

Всего с 1851 по 1872 г. было добыто 2110 пудов (34 т). Качество слюдянского лазурита было в общем ниже, чем афганского, и он все время продавался примерно в десять раз дешевле последнего.

Лазуритовые изделия очень широко представлены в Эрмитаже и в других музеях нашей страны. Как и малахит, лазурит использовался при изготовлении крупных изделий по методу русской мозаики. Конечно, при этом не требовалась такая тщательная подборка структурного рисунка, как это делалось для малахита.

Самыми замечательными изделиями из лазурита в пределах нашей страны, конечно, являются знаменитые колоны Исаакиевского собора. Это русская мозаика из густо-синего однородного лазурита типа «звездной ночи», где на фоне голубого камня видны многочисленные золотистые блестки пирита. Известно, что первоначально предполагалось изготовить колонны из слюдянского лазурита. В сущности, это так и было сделано, но архитектору — Монферрану, строившему Исаакиевский собор, эти колонны «не понравились», и они были сделаны заново из афганского (бадахшанского) лазурита, а колонны, уже изготовленные из слюдянского лазурита, оказались в доме самого Монферрана на Мойке.

После революции месторождения лазурита на Слюдянке в первые годы не привлекали к себе внимания. Только в середине 30-х годов, проведены были наиболее важные геологические исследования. Сначала это было весьма точное описание геологического строения всего района, составленное академиком С. С. Смирновым, и его минералогии, проведенное профессором П. В. Калининым, а затем подробное описание лазурита, сделанное минералогом Н. В. Воскобойниковой. Далее, уже в середине 80-х годов, академиком Д. С. Коржинским было проведено физико-химическое рассмотрение условий генезиса лазуритовых месторождений, которое во многом осветило их природу.

После Великой Отечественной войны, когда закончился первый этап восстановления народного хозяйства, разрушенного войной, был создан сначала трест «Русские самоцветы», а затем специальные производственные объединения, в руках которых была сосредоточена добыча самоцветного сырья. Конечно, на месторождения лазуритов Слюдянки было обращено большое внимание. Сейчас на одном из самых крупных месторождений Слюдянской группы — на Мало-Быстринском месторождении — существует рудник, где ведется добыча этого исключительно красивого материала.

Говоря о развитии исследований лазуритовых месторождений, нельзя не упомянуть еще и о вторичном открытии памирских месторождений. Ни у кого сейчас нет сомнений, что наряду с афганскими месторождения Памира снабжали древний мир синим камнем. Однако расположенные южнее афганские месторождения более богаты, и уже давно все внимание промышленников было направлено на эксплуатацию именно этих южных месторождений. На Памире от тех времен, когда здесь велась добыча лазурита, остались только предания и названия некоторых речек и вершин, где упоминается лазурит (Ляджвар, Лазавард и т. д.).

В 30-х годах нашего столетия были организованы первые таджико-памирские экспедиции Академии наук, задачей которых было развитие всех производительных сил этой страны, поэтому исследователи не могли не обратить внимание на лазурит. Тогда начались поиски, увенчавшиеся блестящим успехом — старинное месторождение было найдено и нанесено на карту. Поиском месторождения лазурита занимался отряд геолога Г, Л. Юдина. В этом отряде сотрудником был тогда еще начинающий писатель П. Лукницкий. Об истории поисков камня, стычках с басмачами и всех перипетиях геологических работ тех лет в Средней Азии П. Лукницкий написал несколько очень интересных очерков, неоднократно переиздававшихся впоследствии. Вряд ляг стоит их здесь цитировать. Эти очерки написаны очень подробно и очень интересно, их стоит прочесть в оригинале[14]. Впервые, еще до опубликования, примерно в 1930 г., П. Лукницкий их читал на научном собрании в Ленинграде в Минералогическом музее. Насколько я помню, председателем собрания был академик А. Е. Ферсман, тут же за столом сидели уже довольно пожилой академик В. И. Вернадский, а также молодой геолог, будущий академик Д. И. Щербаков и много молодежи — студентов и сотрудников только еще начинавшихся широких экспедиционных работ Академии наук. Все мы с большим интересом следили за неожиданными поворотами судьбы поискового отряда. Известные более поздние памирские повести П. Лукницкого написаны в значительной степени на основе впечатлений этого года.