Судя по всему, у рыжего явно были наихудшие намерения, но прошло лишь несколько минут после того, как он получил сокрушительный удар двухкилограммовым сапфировым подшипником в живот. Эффект был практически тот же, что и от удара в солнечное сплетение, и он еще не сгладился. Старпом с громадным усилием взобрался по трапу, отчаянно пытаясь вдохнуть достаточно воздуха. Удар получился слабым. Более того, он был неточным. Да и в любом случае, табуретка с четырьмя ножками – не снайперское оружие.

Удар лишь скользнул по черепу Хорна, а вот шкиперу досталось полной мерой. Хорн, покачнувшись, поднялся на ноги и вложил в удар все силы, какие только смог собрать. Рыжий старпом упал, и хотя он не отключился полностью, но серьезным противником считаться уже больше не мог.

Хорн зашатался и сглотнул, а затем вышел из рубки. Спустя мгновение он просунул голову назад:

– Вы двое должны хорошенько подумать, как себя вести в такой ситуации, – резонно заметил он. – Если вы даже сумеете меня убить, то как вам удастся поддержать двигатели на ходу? Я сейчас пойду взгляну на них.

Он спустился на нижнюю палубу. Сморщенный маленький инженер с каким-то отчаянием смотрел на него. Он напряженно сидел возле фазового сепаратора, который преобразовывал подводимую к катушкам Рикардо энергию в два пульсирующих сигнала постоянного тока, противоположных друг другу по фазе. В новых двигателях Рикардо эта система была абсолютно надежна и прекрасно управлялась. Но в процессе работы фазирующие катушки старились, причем старились неодинаково. Наступал момент, когда эту разницу в износе уже нельзя было скомпенсировать. Задачей корабельного инженера было не допустить их до такого состояния, что и соблюдалось в те дни, когда на всех кораблях летали инженеры, а двигатели Рикардо были наилучшим, что только можно было найти. В те дни новые катушки ставились во время капитального ремонта. Но теперь осталось не так уж много мест, где можно было отремонтировать старомодные двигатели. Точнее, их было очень-очень мало.

– Сколько времени вы на вахте? – профессионально спросил Хорн.

– Тридцать шесть часов, – безнадежно ответил маленький, похожий на затравленную крысу человек.

– То есть еще до посадки на Фомальгаут, – отметил Хорн. – Вы крайне утомлены. Хорошо. Я сменяю вас.

– Но… но…

– Вы уже сейчас в таком состоянии, что легко можете пропустить сбой,

– сказал Хорн, – из-за переутомления. Достаточно один раз не успеть, чтобы взорваться. Вставайте!

Маленький человек с признательностью поднялся. Хорн занял его место.

– Скажите коку, чтобы принес мне кофе, – скомандовал он, – и отправляйтесь спать. Но – не долго! Вам придется заступить на вахту снова.

Видно было, как вздрогнул инженер. Он был напуган, но к тому же крайне измотан и уже дошел до такого состояния, когда вполне мог совершить роковую ошибку просто из-за усталости. Тем не менее он с отчаянием возразил:

– Но шкипер…

– Шкипер взял меня на борт специально для того, чтобы я занялся этими двигателями, – сказал Хорн. – Так что все в порядке. Вы только зайдите к коку и попросите его прислать мне кофе, и постарайтесь отдохнуть. А затем возвращайтесь.

Инженер, выходя, дрожал всем телом. Хорн начал проверку двигателей. Приобретая профессию конструктора космических двигателей, он обязательно должен был изучить и историю их развития. Он поглотил массу информации о старых системах, начиная от тех примитивных ракет, с чьей помощью человечество впервые замахнулось на недостижимые цели, и кончая двигателем Дирака, который перенес первый межзвездный космический корабль от одной солнечной системы к другой. И, поскольку в конструкции двигателя Рикардо содержались уже зародыши современных машин, Хорн изучил все их особенности, когда осваивал нынешние двигатели, лишенные этих недостатков.

Он тихонько бормотал себе под нос, осматривая двигатели «Тебана». Когда он был на практике, ему пришлось иметь дело с полностью исправным, действующим двигателем Рикардо. Он мог сравнить эту разваливающуюся кучу металла, заплата на заплате, с воспоминаниями о том, как такой двигатель должен был выглядеть по настоящему. Ему было совершенно ясно, что произошло. «Тебан» прошел через руки целого ряда владельцев и инженеров. Ремонты, конечно, были: некоторые проводились добросовестно и тщательно – но только самые первые. Но были и просто латки на скорую руку, после которых нормальный ремонт не проводился. Они не приводили двигатель в нормальное состояние и, более того, вызывали побочные эффекты, которые становились причиной новых неполадок, а те, в свою очередь, – новых побочных эффектов. В конечном итоге двигатели «Тебана» выглядели так, будто их подлатали клеем и проволочками, а теперь заплаты начали отваливаться.

Ругаясь про себя, он делал тривиальные вещи там, где это было можно. Одно подозрительное после временного ремонта место стало стабильней. Он подтянул особо рискованный узел, когда-то плохо отремонтированный, который обязательно нужно было заменить в ближайшем космопорту. В одном месте когда-то перегнулись и сломались две проволочки, и оборванные концы были просто скручены, даже без пластичного проводника между ними. Было просто чудом, что ни одна из этих небрежно наложенных заплат до сих пор не привела к катастрофе. «Тебан» не становился на капитальный ремонт двигателей уже несколько десятилетий.

Из рубки по трапу спустился рыжий старпом. У него челюсть отвисла, когда он увидел Хорна возле двигателей, и он кинулся обратно в рубку. Через пару секунд появился снова, уже со шкипером Ларсеном. Хорн с отсутствующим видом кивнул им. Такой реакции ни один из них предвидеть не мог. Хорн у двигателей мог быть гарантией отсрочки катастрофы. Но, с другой стороны…

– Ты что здесь делаешь? – заорал Ларсен.

– Я сменил инженера, – сказал Хорн. – Он уже почти рассыпался от недосыпания.

– Скорее, от недостатка выпивки! – продолжал кричать Ларсен. – Ты привел двигатели в порядок?

– Прислушайтесь, – мягко сказал Хорн. – Это нормальный звук? Нет. Я их не починил. Я пока выясняю, что именно вышло из строя. И жду условий сделки.

Он не вспоминал о драке в рубке. Ларсен светился злобой. Старпом пылал жаждой мести, но был напуган. Ситуация развивалась совсем не так, как они запланировали. Хорн доказал, что он вовсе не ординарный человек, которого легко запугать. Если бы его удалось испугать, то угрозами можно было заставить подчиняться их приказам. Но было ясно, что запугивать его бесполезно. Да, он был пленником «Тебана», но в каком-то смысле и «Тебан» был полностью в его руках. Его можно было заставить провести ремонт, но только он и мог сказать, что является ремонтом, а что – нет. Инженер «Тебана» этого не понимал. Так что угрожать Хорну означало лишь шуметь понапрасну. Но если бы он надежно отремонтировал двигатели, у похитителей не осталось бы причин сохранять ему жизнь, и простое благоразумие подсказывало необходимость его убить. Так что вряд ли ему стоило основательно спасать двигатели от катастрофы. Ему нужно было успокоить их и держать в спокойном состоянии, но он знал наверняка – его похитители никогда не решатся освободить его. Проблема не принадлежала к числу легко решаемых.

Ларсен выругался.

– Какой еще сделки?

– Вы предложите условия, – с удовольствием ответил Хорн, – а я их выслушаю. Вы хотите, чтобы я отремонтировал эту кучу металлолома. Я полагаю, что у вас есть какие-то особые причины для этого, иначе вы бы остались для ремонта на Фомальгауте. Но вы этого не сделали. Я могу заставить эти двигатели протянуть еще какое-то, очень ограниченное время. Я этого еще не сделал, и не сделаю, пока не услышу достаточно веских доводов в пользу таких действий. Я хочу сойти с корабля, а вы хотите, чтобы он оказался в хорошем работоспособном состоянии. Так что вы предложите условия, которые удовлетворят нас обоих, а я их с удовольствием выслушаю.

Лицо Ларсена стало пурпурного цвета. Предложение Хорна о том, что с ним придется заключать договор на его условиях – и хорошо обоснованное предложение, – снова воспламенило его ярость, несмотря на драку в рубке и ее плачевный исход. Он шагнул к Хорну.