— Возможно, надо просто… подождать. — !Ксаббу была трудно держать глаза открытыми. — Подождать, пока…

— В любом случае немного, — сказала она, притягивая его к себе. — Да, спи. Я посторожу.

Но теплая успокаивающая тяжесть его головы на ее груди быстро погрузило ее в сон.

Она медленно пришла в себя, веки склеились и их было настолько трудно открыть, что на одно ужасное мгновение ей показалось, что она проснулась в капсуле, несмотря ни на что. В панике она толкнула! Ксаббу, который скатился с нее на каменную полку.

— Что?… — Он приподнялся на локте.

Рени посмотрела вокруг, на знакомую до боли дорожку, каменную стену за ними и на темную пропасть за краем полки. — Ничего. Я… ничего. — Она прищурилась, тряхнула головой, посмотрела опять. Река перестала светиться — сейчас это была темная царапина на дне ямы — но что-то другое создавало теплый розово-желтоватый свет, сочившийся на камни, на которых раньше лежал ребенок-тень.

— Что-то сияет снизу, — сказала она.

!Ксаббу подполз к краю полки и заглянул в яму. — Там трещина в каменной стене, рядом с рекой. — Он сел. — Что это может быть?

— Не знаю, и мне все равно.

— Но, возможно, это путь наружу. — Он, кажется, вновь обрел свою обычную энергию, зато ее куда-то делась. Рени чувствовала себя так, как будто ее долго били. Ногами.!Ксаббу показал на дорожку. — Давай проверил, как далеко мы сможем подняться.

— Кто говорил о подъеме? Мы собираемся ждать, пока отец или Джереми поймут, что мы готовы выйти. И если мы не услышим их еще какое-то время, тогда, я думаю, придется рискнуть и сделать это самим. Так какого черта нам надо искать другой путь наружу?

— Это может быть что-то другое. Угроза, к примеру. А может быть нас ищут друзья.

— Что, с фонариками? — Рени даже махнула рукой.

— Оставайся здесь и отдыхай, — сказал он. — А я пойду и взгляну.

— Ты не осмелишься!

!Ксаббу повернулся к ней с удивительно серьезным выражением лица. — Рени, ты действительно любишь меня? Ведь ты говорила?

— Конечно. — Она перепугалась. Глаза слегка горели и она замигала. — Конечно.

— И я, тоже. И это правда. Я никогда не останавливал тебя, когда ты делала что-то, что считала важным. Как же мы сможем жить вместе, если ты не будешь уважать меня?

— Жить вместе? — Она почувствовала, как ее, уже и так избитую, кто-то ударил под дых.

— Конечно мы сначала попробуем. Это то, что ты хочешь?

— Да. Мне кажется. Да, конечно, но… — Ей пришлось остановиться и вздохнуть. — Но я вообще пока не думала об этом.

— Вот и подумай, а я пока схожу и посмотрю. — Он улыбнулся и встал, но казался слегка отстраненным.

— Садись, черт побери. Я совсем не это имела в виду. — Она попыталась привести мысли в порядок. — Конечно,!Ксаббу, конечно мы будем жить вместе, я же не могу без тебя. Я все знаю. Но я никак не ожидала, что мы будем это обсуждать посреди вымышленного мира.

На этот раз он улыбнулся по настоящему. — Быть может другого мира у нас и не будет.

— Не сбивай меня, пожалуйста. — Она вытянула руки. — Это очень важно. Мы никогда не были любовниками в настоящем мире. В каком-то смысле нам может оказаться странно и трудно испытать там то, что мы испытали в ненастоящем мире.

— Наверно ты права, Рени. — Он стал очень серьезным.

— Так что давай начнем с начала. Мы здесь застряли, по меньшей мере так мне кажется. Откуда бы ни бил этот замечательный свет, он никуда не ведет. Мы здесь уже много часов, и этот свет ничто для нас. К тому же он не меняется… Не становится ни ярче, ни тусклее.

— Это все правдивые слова.

— Так что вместо того, чтобы спорить об очередной куске виртуальной бессмыслицы, почему бы тебе не подойти ко мне и не обнять меня? — Только тут она сообразила, как соскучилась по его объятиям. Они пережили бесчисленные опасности. Теперь она хотела чего-нибудь другого, лучшего. — У нас есть полка. У нас есть время. У нас есть мы. Давай сделаем что-нибудь с этим добром.

Он поднял бровь. Она могла поклясться, что он растерялся. — Вы, женщины города, не слишком застенчивы.

— Да, не слишком. А мужчины пустыни?

Он сел, наклонился к ней, обнял ее за шею и привлек к себе. Она решила, что, в конце концов, он не слишком растерялся.

— Мы очень богаты, — сказал он.

Она сообразила, что опять заснула, на этот раз от более счастливого истощения. С трудом разлепив глаза, он медленно оглядела окрестности. Камень, пропасть, далекое небо — ничего не изменилось. Но, конечно, в некотором смысле изменилось все.

— Будем считать этот раз первым или вторым? — спросила она.

!Ксаббу приподнял голову с ее груди. — Хммм?

Она засмеялась. — Таким ты мне нравишься. Расслабленным. Наверно таким бывает охотник после того, как съел большой кусок мяса, верно?

— Хорошего мяса. — Он скользнул вверх и поцеловал ее в ухо. — Эти поцелуи, что-то невероятное. У тебя здорово получается.

— Ты тоже научился, — усмехнулась она. — Итак — первый раз или второй?

— Ты имеешь в виду то, что случилось, когда мы нашли друг друга… в великой тьме?

Она кивнула, перебирая пальцами завитки его волос.

— Не знаю. — Он приподнялся над ней и улыбнулся. — Но настоящего первого раза у нас еще не было!

Она какое-то время думала. — А, настоящие тела. Иисус милосердный, я почти забыла. Все мои чувства точно настоящие.

Он посмотрел вниз. — Свет все еще там.

Рени округлила глаза. — Все, сдаюсь. Но ты пойдешь не один.

Но и сдавшись, Рени не торопилась. Ей совсем не хотелось куда-то там идти — куда приятнее было бы поэкспериментировать с виртуальными телами, но! Ксаббу поймал ее на слове. Наконец, после многих протестов, она разрешила ему поднять себя на ноги.

— Это было так приятно, — лениво сказала она. — И я не хочу идти никуда. Так приятно побыть человеком… хотя бы недолго. Не бегать, спасая свою жизнь. Не бояться.

Он улыбнулся и сжал ее руку. — Возможно это и есть разница между нами. Я счастлив с тобой, Рени, так счастлив, что не могу и сказать. Но я не чувствую себя в безопасности, пока не узнаю все вокруг нас. В пустыне мы знаем каждый куст, каждый след, каждый бархан.

Она тоже сжала его руку, потом отпустила. — Все хорошо. Но, пожалуйста, пойдем помедленнее и будем очень осторожными. Я на самом деле очень истощена — и ты сам, частично, виноват.

— Слушаюсь, Дикобраз.

— Ты знаешь, — сказала она, когда они спустились вниз, туда, где кончалась дорожка, — мне кажется, что это место начинает мне нравиться.

!Ксаббу внимательно оглядел камни стены под дорожкой. То ли из-за изменившегося света, то ли из-за глобального изменения всех окрестностей, но спуск не казался таким крутым, как раньше. — Мне кажется, я вижу путь вниз, — сказал он. — Но не простой. Ты уверена, что не хочешь просто подождать меня?

— Если я собираюсь уважать твое желание карабкаться вверх и вниз без всякой причины, — спокойно ответила она, — тогда и тебе лучше понять, что я никогда не останусь у тебя за спиной.

— Да, Дикобраз. — Он прищурился и еще раз оглядел камни. — Ты не против, если я пойду первым.

— Ради бога.

Им потребовалось не меньше получаса, чтобы спуститься вниз, и Рени с благодарностью обнаружила, что первое впечатление не подвело ее: спуск оказался совсем не тяжелым, особенно для того, кто выжил на черной горе; надо было только соблюдать определенную осторожность. Но! Ксаббу всегда находился рядом, указывал, куда поставить руку, находил места отдыха и они добрались до низу без происшествий.

Дно ямы оказалось странно гладким, как будто его расплавили и остудили, совсем не так, как у настоящих ущелий. Рении посмотрела на звезды и круг темного неба высоко над головой. От огромного расстояния у нее закружилась голова. Она начала было предлагать! Ксаббу вскарабкаться обратно — и спрашивала себя, сумеет ли залезть наверх без долгого отдыха — как он поднял руку, призывая к молчанию.

Дыра в стене оказалась не простой трещиной. Она простиралась вверх на высоту четырех-пяти ее ростов, и вход, через который лился оранжевый свет, был настолько широк, что через него мог проехать грузовик.