Зачем тратить еще одну медленную смерть? подумал он. Дульси и так умерла разочаровывающе быстро.

Он немного поразмышлял, потом вынул пули из пистолета полицейской и разборного револьвера Дульси, и сунул все оружие в карман купального халата. Он опять нагнулся к полицейской и нашел ее полицейский блокнот. Прости, дорогуша, но никаких звонков. Он бросил блокнот на пол и мял пяткой до тех пор, пока детали не захрустели, потом отбросил в сторону.

Нет смысла искушать умирающую женщину, весело подумал он. Женщины не могут сопротивляться искушению — красивые вещи, яркие цвета, лживые надежды. Они как животные, в этом отношении.

Он опять забрался на кровать для комы и нахмурился, увидел, что запачкался в крови и нарушил чистоту белой простыни. Ничего нельзя поделать. Придется вырезать при редактировании фильма. Но, с другой стороны, быть может будет замечательно выглядеть?.. Он быстро убедился, что камеры сняли все, что произошло на чердаке, и что он сам будет на виду, даже когда вернется в сеть. "Уверенный, беспечный, ленивый, мертвый", верно? Только не этот парень.

Дред опять включил музыку погромче, триумфующий вал струнных и литавр. Опять зазвучал хор, в костях черепа запели сотни голосов, и он упал в завоеванную им вселенную.

Пол мог только беспомощно глядеть на то место, где мгновение назад стоял Феликс Жонглер. Еще секунду назад старик был там, а потом просто исчез — лопнул, как мыльный пузырь.

Первым заговорил Т-четыре-Б, совсем детским голосом, Пол такого от него еще не слышал. — Старый пердун Грааля… ушел, он? Сбежал, вообще? Совсем?

Сэм Фредерикс заплакала. Орландо Гардинер обнял ее за плечи мускулистой рукой варвара. — Я знала! — крикнула она четвертый или пятый раз. — Обалдеть — мы все такие идиоты! Он дожидался подходящего случая.

Пол мог только кивнуть, соглашаясь. Я должен был понять сразу, как только Жонглер заговорил о нем — устройства вроде этой зажигалки могут переносить своих владельцев в любое место. Но он дал убаюкать себя необычной разговорчивости Жонглера, его готовности выдать все секреты. Старик действовал как, человек, потерявший всю надежду. Пол распознал чувство и поверил ему.

— У нас осталось несколько минут, — тихо сказала Мартина.

— Все в руках Бога, — сказала Бонита Мей Симпкинс. — Мы не знаем Его планы.

— То что мы точно знаем, — ответила Мартина, — что это не в наших руках.

Флоримель встала. — Нет. Я не верю. Я не отдам мою жизнь, и жизнь моей дочки, без борьбы.

— И с кем ты собираешься сражаться? — Полу было даже трудно говорить. — Мы недооценили его. А сейчас он ушел. И даже если он, почему-то, не выключит систему, что делать с этим? — Он указал на облачную стену, за которой, как мрачная марионетка-демон, вышагивал силуэт Дреда. — Как насчет его?

— Куда убежал мальчик? — спросил Нанди. — Мальчик Селларса. Он испугался и убежал.

— Там, — указал Орландо.

Пол увидел, как Чо-Чо сидит, скорчившись, на самом краю Колодца, маленькая тень на фоне мигающих огоньков. — Я приведу его, — медленно сказал он. Он знал, что такое быть брошенным всеми и растерянным. Мы встретим его все вместе, как и сказала Мартина.

— Что-то происходит, — лицо Мартины Дерубен посуровело, она вся напряглась. Пол заколебался, но все-таки пошел за мальчиком.

Конец, подумал Пол. Конец происходит, вот и все.

Слабеющее свечение Колодца заставило его вспомнить Аву, такую, какой она появилась в последний раз, страдающую, безнадежно сражающуюся с неизбежным. Прости, сказал он воспоминанию о ней. Кем бы ты ни была, прости. Ты рискнула всем ради меня — и потеряла все. А я потерял тебя.

Мальчик стоял на четвереньках, дрожа всем телом. Пол коснулся его, и он отполз вдоль края Колодца; Пола испугался, что он свалится внутрь.

Но какая разница, в сущности? Тем не менее он отдернул руку. — Успокойся, парень. Все в порядке. Я хороший. Можно смеяться, ну?

— Он здесь, — сказал мальчик.

— Нет, он ушел, Тот человек ушел.

— Не тот. Он в моей голове, verdad (* на самом деле, исп.)!

Пол помедлил, его рука все еще была вытянута к мальчику. — о чем ты говоришь?

— El viejo (* старик, исп.). Селларс! Он в моей голове — я его слышу! — Мальчик отполз немного подальше от края Колодца и от руки Пола. — Больно!

Боже мой, подумал По. Только не напугать его, иначе он упадет. Он присел на корточки рядом с мальчиком, потом опять вытянул руку. — Мы можем помочь тебе. Пожалуйста, вернись к костру. — А что, если он упадет? И мы никогда не узнаем? — А что Селларс говорит тебе?

— Не знаю! Не могу понять — голова болит! Он хочет… он хочет… чтобы ты выслушал его. — Мальчик заплакал, а потом начал зло тереть лицо как если бы хотел загнать слезы обратно. — Уйди от меня, m'entiendes (* понял, исп.)? — Трудно было понять, кому он кричит.

Пол мог бы рискнуть, повернуться и позвать на помощь товарищей, но не был уверен, что кто-то видит их. — Чо-Чо — так тебя зовут, верно? Пойдем со мной. Человек, который сделал тебе больно, ушел. Селларс может сказать нам, как выбраться отсюда — как мы все можем выбраться отсюда. Ты ведь хочешь этого, верно?

— Mentiroso (* врун исп.), — проворчал мальчик. — Слышал, что ты плел раньше. Мы все подохнем.

— Нет, если Селларс нам поможет. — Пол наклонился немного поближе. — Пожалуйста, пойдем со мной. Я не коснусь тебя, обещаю. Сейчас я повернусь и пойду к остальным, а ты пойдешь со мной. — Мальчик отполз немного подальше. Пол оглянулся, но никто из остальных не шел к ним, хотя кое-кто с любопытством смотрел на них. — Смотри. Я сейчас встану и пойду к огню. Ты можешь пойти со мной, если хочешь. Мы все здесь друзья. — Кто он такой, этот пацан? Как я могу убедить его? — Ты сам знаешь, что это единственные люди на землю, которые могут помочь тебе. Действительно могут.

Он подождал несколько секунд, но мальчик не двигался и не говорил. Зная почти наверняка, что делает глупость — сколько минут им осталось, в любом случае? — Пол встал, повернулся и, не оборачиваясь, расслабленной походкой пошел обратно к костру. За его спиной не раздалось ни звука: даже если мальчишка там, то совершенно бесшумно идет по серой мертвой земле.

Ближе всех к нему были Флоримель и Нанди; они глядели на него с вопросом в глазах. Пол остановился рядом с ними и неторопливо сел, по прежнему не глядя назад.

— Зарежу любого, — пообещал мальчишка, — кто коснется меня.

— Тогда просто садись, — сказала Флоримель.

Пол прочистил горло. — С ним говорит Селларс.

— Что?

— Он пытается, — хмуро сказал Чо-Чо. — Но моя голова заперта.

Все остальные повернулись к ним. — Ребенок напуган, — сказала Бонни Мей.

— Перескажи нам то, что он пытается сказать, — сказала Флоримель. — Это все, что мы хотим. Мартина, ты слушаешь?

— Пытаюсь. Но… искажения, большие искажения.

Пол мог бы сказать, что это что-то намного худшее, чем искажения, но промолчал. И без того Мартина Дерубен выглядела так, как будто у ней голова разрывается от мигрени.

— Он опять заговорил, — внезапно сказал Чо-Чо. — Остальные наклонились к нему. — Он говорит… Он говорит… — Мальчик вздохнул и крепко закрыл глаза. Долгое напряженное мгновение он молчал, потом его челюсти заработали. — Это… очень трудно, — наконец сказал он. — Извиняюсь… за путаницу. — Голос был тот же, детский голос Чо-Чо, но совсем другие интонации.

— Селларс? — спросила Флоримель. — Это вы?

— Да. — Глаза Чо-Чо оставались закрыты, хотя рот двигался, как если бы ребенок говорил во сне. — На самом деле, — продолжал Селларс, — я должен очень долго извиняться, но нет времени. Не так-то просто управлять нейтроканюлей ребенка и говорить с вами напрямик, но я должен сказать нечто очень важное и сложное, и малыш Чо-Чо просто не сумеет передать его вам.