Итак, Претекстат, Флавиан и Симмах являются участниками празднеств, посвященных древнейшему из римских богов Сатурну, с которым связывали в римской мифологии идею «золотого века». Эти празднества отмечались в декабре и ознаменовывались пирами, маскарадами, играми. Среди гостей находятся также Сервий, известный комментатор «Энеиды» Вергилия, врач Дизарий, ученый египтянин Гор и, наконец, греческий ритор Евсевий и философ Евстахий. Изысканное общество собралось для того, чтобы насладиться великолепным пиршеством ума. Один из гостей, весьма бестактный Евангел, порой высказывает мнения, шокирующие всех присутствующих, оспаривает авторитет Вергилия в вопросах философии и поэзии и задает «провокационные» вопросы, отвечая на которые участники пира оттачивают свою позицию.
«Сатурналии» Макробия относятся к жанру «симпосий», застольных бесед, начало которому положил Платон своим диалогом «Пир». В греческой и римской литературе найдется немало произведений принадлежащих к этому жанру. Диалог «Пир» также оставил современник Платона Ксенофонт Афинский. Известный моралист Плутарх написал «Пир семи мудрецов» и «Девять книг пиршественных вопросов». «Пир» мы также можем найти у римского сатирика Лукиана, мотивы пира нашли развитие у Апулея и в «Сатириконе» Петрония. В III в. н. э. появилось сочинение Афинея «Пирующие софисты». Перу императора Юлиана Отступника принадлежит сатира на римских цезарей «Пир, или Кронии», а один из крупных деятелей христианской церкви Мефодий Патарский в IV в. создает свой «Пир десяти дев», используя традиционный жанр античной литературы для борьбы с еретиками и пережитками язычества.
Описываемый Макробием пир длится три дня. До обеда гости обсуждают вопросы «высокой философии», религии, науки и литературы, после обеда беседа течет более свободно, приобретая иногда легкомысленный и анекдотический характер. Если утром собеседники заняты тончайшим истолкованием Вергилия, то вечером их может занимать вопрос, почему женщины пьют меньше, чем мужчины, и среди них несравненно меньше пьяниц или почему кровяная колбаса вредна для желудка.
Несомненно, «Сатурналии» носят, выражаясь современным языком, научно-популярный характер. Рассуждения, представленные в них, изложены так, чтобы быть понятными не только узкому кругу интеллектуалов, но большинству тех, кто получил добротное школьное образование. Если учесть, что IV в. был временем оживления образовательской деятельности на латиноязычном Западе, то не остается сомнений, что «Сатурналии» преследовали не только философские, но и просветительские цели, являясь своеобразным компендием, собранием традиционной учености и мудрости
Ориентация сочинения Макробия — неоплатоническая. Основные его источники — учения Платона, Плотина, Ямвлиха, Порфирия и других неоплатоников. Главный мотив «Сатурналий» — «надо преклоняться перед древностью»
. Под таким призывом могли бы без оговорок подписаться гуманисты Возрождения. Макробий хочет сохранить древность неприкосновенной, однако такое намерение неизбежно приходит у него в противоречие с требованиями времени. Участники симпосиона излагают древние учения, говорят о древних богах и обычаях, однако все они заняты прежде всего тем, чтобы представить духовное наследие былых времен как некое единство, выливающееся в итоге в поиски некоего божественного идеала. Собственно, Макробий пребывает в кругу неоплатоновских идей и образов; он популяризирует плотиновское учение об универсальном уме, имманентном жизни и неразрывно объединенном с нею. Поэтому сочинения Макробия в средние века стали основным источником сведений о философии Плотина.Макробий пытается выстроить единую и непогрешимую картину мироздания, порожденного путеводителем всего сущего, в котором Единое, Числа, Ум, Мировая Душа, Космос, материя движутся в едином круговороте. Ум есть первообраз всех вещей. Он является средоточием всех идей-образов, лежащих в основе всякого другого бытия. Для автора «Сатурналий», следующего за Плотином, мифология основывается на том, что каждый бог, каждая идея есть первообраз и предельное выражение какой-либо стороны бытия. Мир идей переходит в свое инобытие, сначала смысловое и осмысляющее, а затем материальное с помощью Мировой Души, которая и есть жизненная сила всего сущего. Душа оживляет Космос, небесные тела, светила, тела людей, животных, растения, располагая их в соответствии с иерархией бытия. Вечная жизнь есть нисхождение души и вещества от высшего к низшему, а затем восхождение их от низшего к высшему. Эта вечная связь совершенного и несовершенного и есть связующая мироздание «золотая цепь Гомера». Символическое истолкование мифологии, представленное в «Сатурналиях» и связанное больше с логикой, чем с мистикой, вдохновляло средневековых философов и поэтов, которые заимствовали у Макробия прекрасный и такой всеобъемлющий образ «золотой цепи», связующей все в мире. Символическое истолкование у Макробия предстает и как своеобразная форма отрешенности от реальной жизни, и как средство выявления многомерности и многозначности бытия и способов его отражения.
Это особенно ярко проявляется в четырех книгах «Сатурналий», посвященных аллегорическому истолкованию «Энеиды» Вергилия. О том, сколь высоко ценил Макробий Вергилия, свидетельствует то, что поэзию великого мантуанца он уподобляет деятельности перводвигателя Мироздания. Подобно тому, как высшее начало созидает вселенную, Вергилий творит свой поэтический мир, не менее реальный в слове, чем действительно существующий мир в своем бытии. Поэт придает смысл человеческому существованию, ведет человека к моральным высям, учит его правильно жить, открывает в аллегориях сокрытый смысл сущего, предсказывает будущее. Вергилий для Макробня не просто поэт, слагающий достойные удивления стихи, он творец, наделенный почти божественными функциями, учитель и провидец, тайнознавец и пророк. Он носитель морали и знания, в которых его авторитет непререкаем так же, как и авторитет Гомера, Платона и Цицерона, величайших, по мнению Макробия, мужей древности, наставников человечества. Через восемь веков великий поэт средневековья Данте, избравший себе в проводники по загробному миру в «Божественной комедии» и наставники жизни Вергилия (возможно, не без влияния Макробия), так определит понятие авторитета: это все равно, что действие, достойное того, чтобы ему доверяли и повиновались. Вергилий, как считал вслед за Макробием Данте, в высшей степени достоин этого.
Комментарий Макробия к Вергилию, так же как и комментарий его друга Сервия ко всему корпусу сочинений римского поэта, были, с одной стороны, своеобразными научными исследованиями его творчества, непосредственно вытекающими из практики риторической школы и связанными с системой римского образования, которое строилось прежде всего на изучении «классиков». С другой стороны, и Сервий, и в особенности Макробий внесли значительную лепту в создание и распространение «вергилианского мифа», который стал одним из важных факторов средневековой культуры и оказал определенное влияние на европейскую культуру нового времени.
Вергилий был одним из главных предметов изучения в римской и средневековой школах. Он был одним из самых популярных авторов, о чем свидетельствует наличие немалого количества списков его произведений, датируемых от II до XV в. Ко времени Макробия комментирование Вергилия насчитывало четыре века. Среди комментаторов были Азиний Поллион, Луций Варий и Мелисс (I в. и. э.), известные грамматики Луций Анней Корнут (I в. н. э.) и Элий Донат (IV в.). Автор «Жизнеописаний 12 цезарей» Светоний составил биографию Вергилия, к сожалению не дошедшую до нас.