Гармалов. Спасибо, Суенита Ивановна! Я опять буду колхозником, я соскучился по земле.

Суенита. Ну гляди — старайся! У нас здесь томление стоит от голода и классовых врагов, мы корабль ждем с хлебом и овцами своими… Не видно там паруса? (Глядит в море). Немножко ветер начинается… (Мужу).

Гармалов. А сын где?

Суенита. У Ксюши. Погляди его и ступай трудиться — переделывай все, что Антошка сделал.

Хоз. Антошка сам беспримерный ударник!

Суенита. Молчи: у тебя бдительности нету никакой! У Антошки непрочно все выходит: вырыл колодезь — он сухой стоит, сто гирь из глины обжег — они рассыпались, тюрьму эту сделал — преступнику там жутко и можно убежать! Нам нужно, чтобы все было прочно и навеки… Твой Антошка — несерьезный пустяк!

Хоз (коротко). Я молчу.

Суенита (Гармалову). Поцелуемся теперь.

Гармалов, вытерев рот, нежно целует Суениту, оберегающе обнимая ее.

Суенита. Я люблю тебя: нам нужны мужья и верные колхозники.

Гармалов (четко). Буду стараться жить строго — как мужем твоим, так и колхозником.

Хоз (задумчиво). Мужчины в мире исчезают, но женщины остаются вечными.

Гармалов. До свиданья, Суня.

Суенита. Приходи вечером ко мне — я тебе трудодень запишу по фактической выработке.

Гармалов уходит.

Хоз. Суенита!

Суенита. Ну что, дедушка Хоз?

Хоз. Давай поцелуемся.

Суенита. Не в губы только.

Хоз. Куда хочешь — лишь бы тело было твое.

Суенита. Тебе тело только — мировоззренья ты не любишь.

Хоз. Тело, только тело.

Целует Суениту в висок.

Хоз. Люблю эту сущность! Девочка, нет ли чего у тебя химического?

Суенита. Нету, дедушка, ты уж и так всю аптеку нашу съел. Возьми пойди у Ксени жавель, я ей давно велела купить.

Хоз. Пойду пожую жавель этот. (Уходит).

Суенита (одна). Не видно в море никакого корабля! Какой яркий свет горит везде — должно быть, весело сейчас в мире жить! Шум какой-то слышен! Что там делается на всем свете? (Озадаченно всматривается в пространство и прислушивается). Там империализм, там скучно и жутко, я одна здесь на берегу, а позади меня весь целый Советский Союз большевиков… Но я ослабла, на мне ребра стали видны, меня муж любить не будет… Скорее надо зимние овчарни делать, хлеб беречь буду, сама караулить, сама не спать… (Слышен далекий гармонический гул. Суенита следит за небом). Аэроплан летит над пустыней! Он тоже наш — в нем капля нашей колхозной крови. Пусть летит выше, мы вытерпим.

Приходит Ксеня.

Ксеня. Суня, еды нету никакой, мужики все томятся. Антошка блюет — бешеной травы сейчас наелся.

Суенита. Надо хлеб и овец было беречь от кулаков. Пусть терпят теперь — это им наука и техника.

Ксеня. Во мне молоко пропадает — детей наших с тобой нечем кормить.

Суенита. Сукровицу выдавливай из себя, как я своего вчера кормила.

Ксеня. Суня, народ ведь подымется?94

Суенита. Подкулачники не народ — они лягут, а не подымутся.

Ксеня. Суенита, неужели душе с телом расставаться от жизни такой!

Суенита. Ксюшка! Ты меня на бога берешь! Ступай черту! Давала сосать моему мальчику?

Ксеня. Давала. Твой мужик ему жеваный хлеб в рот сует, он с собой куски принес.

Суенита. Пусть сует… Слушай, возьми моего мужика, пай скорей на мясной совхоз — может, за всю траву нашу они овцу нам променяют!

Ксеня. А ребенка кто накормит без меня?

Суенита. Я накормлю, уходи скорей.

Ксеня. У тебя молоко высохло.

Суенита. Не твоя забота, кости свои дам глодать.

Ксеня (дружелюбно). Суня, а ты сама давно не ела?

Суенита. Я в Астрахани уху хлебала, двенадцать дней прошло.

Ксеня. А как же ты?..

Суенита. Ступай отсюда, как я велела! Ты меня не пугай и не ласкайся: ишь, кулацкая неженка какая, то в драку лезет, то в слезы.

Ксеня. Не бурчи ты на меня, сучья старушка стала какая! Несимпатично глядеть на тебя: аж противно! (Отправляется).

Суенита (зовет). Дедушка Хоз!

Голос Хоза. Иду, девочка! Не шевелись там пока без меня.

Суенита. Ну скорее же!

Является Хоз.

Хоз. Скучно тебе, когда меня нет?

Суенита. Да вот, скучно!.. Дедушка, знаешь, что я тебя уже постепенно люблю.

Хоз. Люби понемногу. Но дедушка тебя любить не будет.

Суенита. А любил за что?

Хоз. За мнимость твою. Ты простое обольщение для моей грусти.

Суенита. Это правда. Я никогда не зазнавалась — я пустое обольщенье.

Хоз. Мне известно с точностью всемирное устройство. Оно состоит сплошь из стечения психующих поступков. И в тебе нет ничего лучшего!

Суенита (ложится на землю). Во мне тоже пустяки, дедушка, я их чувствую.

Хоз. Ты лишь бедное тело, болеющее от стесненного в нем грустного вещества.

Суенита. Во мне мало осталось вещества, я давно не ела.

Хоз. Это безразлично. Я сто лет ел и все равно ничтожный.

Суенита. Дедушка Хоз, ты великий ученый всего мира, накорми колхоз!

Хоз. Как же, девочка?

Суенита. Ты выдумай, ты как-нибудь химически! К нам смерть идет — попробуй мои кости.

Хоз пробует кости Суениты.

Хоз. Ты худая… Я слышу твое сердце — оно близко теперь стало.

Суенита. Скоро оно совсем наружу пробьется… Я спать захотела.

Хоз. Не спи, вечная моя. Поговори со мной — мне скучно.

Суенита. Выдумай нам пищу поскорей. Ты знаешь вещество всего мира — оно ведь пустяки, ты сам говорил.

Краткая пауза.

Суенита. Думай же скорее — тебе все известно.

Хоз. Я уже думаю. Поцелуй меня.

Суенита. Успеешь. Сначала пищу выдумай нам — хоть немножко.

Хоз. Сейчас.

Хоз ворочается по земле в томлении тщетной мысли.

Суенита. Ну как — тебе думается?

Хоз. Думается.

Суенита. Выдумал?

Хоз. Нет еще. Не приставай с пустяками. Я спать хочу.

В глубине колхоза заплакали грудные дети.

Суенита. Ну спи. Я детей пойду кормить.

Хоз. Чем ты кормить их будешь? Ты иссохла вся.

Суенита. Чего-нибудь выдавлю из себя, может — кровь пойдет. (Уходит).

Хоз (один, лежа). Как выдумать мне хлеб колхозу… Никто же ничего не думает на свете! И мысли нету никакой — есть лишь жульничество и комбинация случайности…

Является Интергом с чемоданом. Она замечает Хоза.

Интергом. Ах, это ты, Иоганн? Ты здесь, ты жив-здоров и славу богу?

Хоз (вставая с земли). Интергом! Верное безумное дитя мое!

Интергом (прижимаясь к Хозу, говорит быстро). Я десять дней ездила на авто по степи одна. Шофер умер. Я искала тебя по местной республике, авто стоит в районе, где вся власть, я семьдесят километров шла пешком, мне сказали — господин Хоз в избушках живет, и — хорошо! Я с тобою буду опять без разлуки! Господин Уборняк дал мне командировку во весь Советский Союз — искать древние страшные силы против революции, а сил нет, я искала, устала, не нашла. Он триумфальный мужчина! Я жила прелестно, но он не марксист, и у него взяли… как она зовется?…лошадь, на которой делают карьеру!.. Милый мой Иоганн, как ты измучился, вечный мой дедушка-муж! (Целует Хоза).

Хоз. Подожди, ничтожная! Ты знаешь — я люблю ласкаться радикально.

Интергом. Я тоже теперь халтурить не люблю.

Хоз. Халтурить! Кто ты такая теперь?

Интергом. Я теперь марксистка, Иоганн. Меня господин Уборняк научил — это так нетрудно и приятно, все так удивлялись мне и обожали! Так интересно жить и умереть за всех трудящихся! Я в партию хочу, я буду бороться! Только я одно забыла, мне советовали быть как можно… как можно… сознательней? — серьезней?.. Нет!.. еще как-то быть!..