Абраментов (один). Живет себе в этом помещении один советский дурачок, и неплохо ему. Ни капитализма, стервец, не спас и социализму, наверное, плохо помогает.

Звонит телефон.

Абраментов (берет трубку). Алло… Да. Нет. Девлетов?.. А кто вы такой? Директор?.. Здравствуйте, директор! Его нет. Я его послал закуску себе покупать… Инженер Абраментов. Нет, я механик, но изучал гидравлику и электротехнику… Ладно. Приезжайте! (Кладет трубку).

Кажется, я уже на службу поступил.

Дребезг стекол в окне. Звук напряженного взрыва. Свист сжатого воздуха. Окно распахивается. Громче слышна музыка, и вдруг она прекращается, точно разнесенная ветром. Тишина. Абраментов молча, но без паники, бросается вон из комнаты.

Краткая пауза. Тревожный, ритмично повышающий и понижающий свой тон гудок. Комната некоторое время пуста. Слабо начинает звонить телефон и умолкает. Приходит Мешков с покупками.

Мешков. Опять, наверное, авария. Пускай, там есть сменный инженер… (Мучается). Меня же дома не было в момент происшествия… Я просто спал и ничего не слышал… Где Сережа-то? (Видит распахнутое окно). Надо его затворить. А то скажут — у тебя окна распахиваются, а ты не слышишь… Ишь, скажут, глухонемой какой! (Затворяет окно).

Слабо звонит телефон.

(На телефон). Он слишком тихо звонил, я не могу проснуться… (Терзается). Либо пойти всетаки… Нет, я и так на заем на двухмесячный оклад подписался: пускай я сплю. (Тушит свет).

За окном встает зарево освещенного завода. Вибрирующий высокий звон работающих машин в тишине.

Пауза. Мешков всхрапывает где-то в темном хаосе комнаты. Входит человек. Зажигает свет. Это

Абраментов. Он измазан в машинном масле, одежда на нем разорвана, местами в клочья.

Абраментов (смотрит на спящего Мешкова). Сладко спят гуманисты на свете… Мешков, вставай!

Мешков (медленно поднимается из вороха вещей, говорит со сна). А? Что? Ты откуда явился?

Абраментов. Я на аварии был.

Мешков. Где? Какая авария?

Абраментов. Перекачали в компрессорной. Крышки цилиндров порвало.

Мешков. А?! Что в компрессорной? (Волнуясь). А не говорили там, что меня нет?.. А я ведь спал, Сережа, я сильно сплю теперь. Я ударник и боюсь ослабеть, поэтому стараюсь лучше питаться, а по ночам не просыпаюсь.

Абраментов. Понятно. Ты же мягкосердечный человек, либерал, гуманист. А такие всегда себя жалели больше всех.

Мешков (взволнованный). Ну, а что в компрессорной? Не спрашивали, где я?

Абраментов. Интересовались.

Мешков. Я, пожалуй, сейчас сяду рапорт напишу. А?

Абраментов. Напиши, что спал и была температура.

Мешков. Вот именно, я так приблизительно и думал. (Ютится у стола, ища принадлежности для письма).

Стучат в дверь.

Войдите, пожалуйста, товарищ.

Входит Девлетов. Подает руку Абраментову.

Девлетов. Благодарю вас за помощь на аварии.

Мешков (подходя к Девлетову). Здравствуйте, Илья Григорьевич.

Девлетов (равнодушно). Здравствуйте, Мешков.

Мешков отходит писать.

(Абраментову). В компрессорной мы с вами не договорились. Какие ваши условия, если я вам предложу должность заместителя главного механика?

Абраментов. Те, которые у вас полагаются по профсоюзному закону. Я сам условий не имею.

Девлетов. Хорошо. Вы говорили мне пустяки про Австралию. Скажите, вы белогвардеец?

Абраментов. Теперь я одинокий.

Девлетов. Что это значит? Не говорите мне пустяками. Одиноких нет. Вы не притворяйтесь.

Абраментов. Нисколько, гражданин. События били меня кирпичами по голове и гнали в вашу сторону. А в сердце своем я ничей, там я свой.

Девлетов. Свой только? Значит — чужой, значит — враг.

Абраментов. Нет… Просто в сердце еще долго остается теплота того класса, который уже погиб…

Девлетов. Ну, ладно. Нам нужна ваша голова. Сердце храните неприкосновенным для памяти, если сумеете сохранить… Стало быть, вы будете замом главного механика.

Мешков (подходит, подает бумажку). А я, Илья Григорьевич?.. Примите, пожалуйста, рапорт.

Девлетов (беря рапорт). А вы будете теперь сменным инженером вместе с Олей Крашениной.

Мешков. С этой девушкой?!

Девлетов. С этой девушкой.

Мешков (глухо). Так я что же? Я малоспособен или худ стал?

Девлетов (прочитав рапорт, швыряет его прочь). Нет, Иван Васильевич, не потому… Посудите сами — у нас один сменный инженер на все три смены. Какой же это сменный, когда его самого сменить некем. Ведь Крашенина не выходит из цехов по двадцать часов. Вчера я ее нашел спящей в силовой, третьего дня она стояла на ремонте фильтра тридцать часов… Нужен второй сменный инженер по заводу, иначе мы не выйдем из аварий и неполадок. Это гвоздь всего положения на заводе. Я вас прошу понять меня, Иван Васильевич, ваша ставка снижена не будет. Я обращаюсь к вашей чести старого производственника. Вы меня понимаете?

Мешков (угрюмо). Я все понимаю. Я должен нести обязанности девушки.

Девлетов. Класс ваш маленький, Иван Васильевич, а самолюбие у вас большое… Я шучу.

Абраментов. Слушайте, директор. Мешков ведь сирота. У нас с ним нет своего класса.

Девлетов. Я это знаю, товарищи. Поэтому я и зову вас к нам. Человек должен перестать быть сиротой, — а вы не притворяйтесь убогими. Однако мне пора на вокзал — я должен утром побывать в Москве. Нас должны немедленно включить в республиканское кольцо высокого напряжения. (Прощается и уходит).

Мешков. Не нужны мы им более, Сережа. Завтра я — сменный инженер, послезавтра — надсмотрщик двора, а через полгода — сторож у ворот… (Трогает свои покупки). Ешь продукты — тут много вкусных вещей: нам в закрытом распределителе дают… Ешь, а то скоро уж покушать колбасы не придется, сторожем буду.

Абраментов. Слушай, Иван Васильевич. А ты не путаешь пролетариата с закрытым распределителем?

Мешков (теряясь). Нет, Сережа. Я знаю, что это разница.

Стучат в дверь.

Голос Крашениной за дверью: «Вы не спите, Иван Васильевич?»

Нет еще. Мы здесь работаем кое-что. Входите, пожалуйста.

Входит Крашенина, усталая и сонная.

Крашенина (Абраментову). Добрый вечер еще раз! Спасибо вам за работу на аварии.

Абраментов. Здравствуйте, инженер.

Крашенина (Мешкову). Иван Васильевич, директор мне сказал, что вы будете вторым сменным. Смените меня сегодня, а то я вся уже сплю… (Садится в какой-то мусорный хаос). Я за вас буду потом двое суток… Перемените манометр в компрессорной — он врет… Трест точной механики — дурак или дура… (Засыпает сидя; вдруг опять открывает глаза). Товарищ Мешков, если вы уморились уже, то я сама пойду… Берегите компрессорную — молота станут. Извините, что я не могу смотреть на вас. (Закрывает глаза).

Мешков. Я не вправе сменить вас, товарищ Крашенина. Были только ни к чему не обязывающие меня переговоры с Девлетовым. Я должен дождаться приказа.

Крашенина (со сна). В цехах сейчас опасно, инженеры. Но я через час совсем отдохну… Хотя я буду видеть всю компрессорную во сне — меня не надо сменять… Распопов, Пужаков, у вас греются моторы, откройте окна на ветер… (Спит).

Мешков (подходя к Крашениной). Сережа, эта девушка уже спит. Села на мое чистое белье, примяла и спит.

Абраментов. Она, наверное, не тяжелая. (Подходит к Крашениной, подымает ее на руки). Она легка, как мальчик. Где у тебя постель?