Словно скрыть они хотели,
Притворяясь неумно,
Что учёный их владелец
С тем полковником — одно.
XI
Где б вам знать, что он такими
Был, как вами, удручён,
Что он страстно спорил с ними,
По ночам забыв про сон.
И заснуть не мог до света,
Возмущённо чуя рок…
Был, как ты, полковник этот:
Верить доводам — не мог.
XII
Но и вдруг узнав такое,
Ты б лишь крякнул: вздорный класс.
Слишком верил ты в другое —
В «кто не с нами — против нас».
Твой приказ гремел раскатом,
И, судьбе своей не рад,
Тот владелец брёл куда-то
Впереди твоих ребят.
Унося тоску и драму,
Глядя вдаль, в конец пути…
Только Ленин телеграммой
Мог теперь его спасти.
XIII
Властелин и рыцарь часа!
В личной жизни и в борьбе
Ты чутьё и гордость класса,
Словно Знамя, нёс в себе.
И от классовой фортуны
Опьянев,
на всех — орлом
Вниз глядел как бы с трибуны —
Даже дома за столом.
Гордый поступью железной,
Знать не мог ты в том году,
Что ведёте всех вы в бездну,
А себя — на Воркуту.
Что, когда замрут орудья
После классовой войны,
Победителей — не будет,
Будут все побеждены.
Что жидов за те же вины
Станут снова гнать и клясть,
И что ты, Абрам Пружинер,
Будешь зол на эту власть.
Чётким шагом, с важной рожей,
С пистолетом ты ходил…
…Знал, что быть всё это может,
Тот, кого ты уводил.
XIV
Да, про всё, что может статься,
Знал он — словно вспоминал.
Безо всякого злорадства,
А с тоской и болью — знал.
Знал заране, знал сердито
То, что после, всё стерпя,
Ты постиг…
И то, что скрыто
И поныне от тебя.
Знал — хоть мало было проку
Знать… Не мог он ничего.
Разве если б стал пророком
Для полковника того.
Где там! В споре, как в угаре,
Он пред ним с его тоской
Был бессилен. Как Бухарин
В дни иные пред тобой.
XV
Вспомни, как свистал охотно
Ты Бухарину в свой час,
Когда силился он что-то
Вам открыть, спасти всех вас —
От позора, от расплаты,
От беды, грозившей вам…
А ведь это он когда-то
Обучил вас всем словам.
Всей профессии героя,
Сути всех его основ.
Что помимо за душою
Вы имели — кроме слов?
Ничего! Вся власть и сила
В них была — исток и нить.
Благодарность? Сам учил он
Это чувство не ценить!
И гремел ваш свист счастливый:
«Кто б ты ни был — не мути!»
Так впервые доросли вы
Спор с Бухариным вести.
И свистали с упоеньем,
Ощущая свежесть лет,
Отгоняя тень сомненья
От плодов своих побед.
…Впрочем, ты про то не думал —
Веру в Сталина берёг.
Потому что Ленин — умер,
Ты ж без Ленина — не мог.
XVI
На шоссе шуршат машины,
В магазинах — толчея.
Всё прошло, Абрам Пружинер,
На исходе — жизнь твоя.
Ты скрываешь раздраженье,
Непочтеньем оскорблён.
Хоть к особому снабженью
И к больнице прикреплён.
Что ж!.. За равенство ходил ты
В смертный бой не раз, не два,
Кровью право заслужил ты
На особые права.
Тут — хоть многие судачат —
Справедливость налицо.
У тебя есть даже дача —
Комнатёнка и крыльцо.
Есть. Но в этом разве дело,
Если жизнь — как смутный сон.
Если мягко, но всецело
Ты от дела отстранён.
Вновь ты ходишь на собранья,
И оправдан ты давно.
Но к секретным заседаньям
Не допущен всё равно.
Хоть всегда любил ты бденья —
Жить, как счастье крест неся.
Хоть приходит в запустенье
Без тебя идея вся.