Однако фактически командование группы армий «Юг» оставило Ростов-на-Дону, отведя ростовскую группировку своих войск на Миус-фронт, где, заняв жесткую оборону, остановило наступление Южного фронта, высвободив часть сил для контрудара.
Поэтому нет ничего удивительного, что после выхода на рубеж реки Миус наступление частей Южного фронта фактически застопорилось. Считается, что это произошло из-за того, что «после непрерывных трехмесячных наступательных боев соединения Южного фронта понесли большие потери и сильно устали. К этому времени отстали тылы, вследствие чего части недостаточно обеспечивались боеприпасами, горючим и продовольствием. Железные дороги, связывающие этот участок фронта с тылом страны, были разрушены оккупантами при их отступлении на запад. И хотя восстановительные работы шли сравнительно быстро, все же они не могли успеть за наступавшими войсками»[76].
Тем не менее боевые действия наших войск на Миусе сыграли большую положительную роль. Соединения и части 5-й ударной, 2-й. гвардейской и 51-й армий своими непрерывными атаками сковали на этом участке фронта значительные силы противника, которые предназначались для подготавливаемого им контрнаступления против войск Юго-Западного и Воронежского фронтов.
Немецкое контрнаступление
Во второй половине февраля 1943 года войска Юго-Западного фронта продолжали вести наступление. Им противостояли соединения группы армий «Юг»[77], которой командовал фельдмаршал Манштейн. В ее состав входили оперативная группа «Холлидт», 1-я и 4-я танковые армии, а также оперативная группа «Ланц». Она насчитывала 31 дивизию, из которых 16 противостояли Юго-Западному фронту. На правом крыле фронта перед 6-й, 1-й гвардейской армиями и подвижной группой противник не имел сплошной обороны. Его 400-километровый участок от Змиева до Славянска прикрывался всего шестью дивизиями (четыре танковые, одна моторизованная и одна пехотная). Здесь наши войска, выйдя на подступы к Днепропетровску и в район Красноармейска, создали реальную угрозу окружения донбасской группировки врага.
Таким образом, обстановка, создавшаяся во второй половине февраля на Юго-Западном фронте, и прежде всего на его правом крыле, как будто бы благоприятствовала дальнейшему наступлению наших войск.
Однако командование Юго-Западного фронта по-прежнему считало, что противник решил оставить Донбасс и отвести свои войска за Днепр. Такой вывод оно делало на основании данных авиационной разведки о значительном перемещении немецко-фашистских войск с нижнего течения Дона и Северского Донца в западном направлении. Командующий требовал форсировать наступление, перехватить пути отхода противника и разгромить его до наступления весенней распутицы. Начавшееся сосредоточение крупных танковых группировок в районах Красноармейска и Краснограда, откуда враг готовился перейти в контрнаступление, рассматривалось советскими генералами как намерение нанести удар по советским войскам для того, чтобы ликвидировать их прорыв, очистить от них коммуникации и тем самым создать более благоприятные условия для отвода донбасской группировки за Днепр.
Так же оценивало действия противника и командование соседнего Воронежского фронта. Отвод из района Харькова танкового корпуса СС и сосредоточение его в районе Краснограда оно рассматривало как отступление в общем направлении на Полтаву. Ставка Верховного главнокомандования также ошибочно считала, что противник уходит из Донбасса.
Действительно, положение немецких войск на южном крыле советско-германского фронта ухудшалось в течение всей первой половины февраля. Вопрос об удержании Донбасса приобрел в этот период для немецкого командования исключительное значение. Манштейн признает, что 4 и 5 февраля положение его войск на фронте обострилось и стало угрожающим. В связи с этим 6 февраля в Запорожье лично прибыл Гитлер. Он настойчиво требовал удержать Донбасс во что бы то ни стало, так как без него, говорил он, трудно будет дальше вести войну.
В ходе обсуждения вопроса о восстановлении положения немецких войск в Донбассе Манштейн охарактеризовал создавшуюся на его участке фронта обстановку как угрожающую. При этом он заявил, что «на южном фланге может фактически решиться судьба Восточного фронта». Одновременно командующий группой армий «Юг» изложил свои соображения о дальнейшем ведении боевых действий его войсками. Он, например, считал, что прибывающий из Германии в район Харькова вновь сформированный танковый корпус СС не в состоянии будет один своим контрударом предотвратить глубокий обход советскими войсками с севера соединений группы армий между Северским Донцом и Днепром. Для того чтобы ликвидировать нависшую угрозу, Манштейн предлагал вслед за переброской дивизий 1-й танковой армии из-под Ростова на среднее течение Северского Донца направить туда же и часть дивизий 4-й танковой армии. В связи с этим ставился вопрос об отводе немецких войск из районов нижнего течения Дона и частично Северского Донца на Миус. В этом случае надо было оставить восточную часть Донбасса до Миуса, чтобы сократить линию фронта и тем самым высвободить 4–5 дивизий для борьбы с прорвавшимися в Донбасс советскими войсками. С подобным планом действий Гитлер вынужден был согласиться.
7 февраля Манштейн издал приказ о переброске дивизий 4-й танковой армии на левый фланг группы армий в полосу действий 1-й танковой армии и об отводе соединений оперативной группы «Холлидт» на Миус. К 10 февраля из 4-й танковой армии прибыли в 1-ю танковую армию 3, 11 и 17-я танковые дивизии, моторизованная дивизия «Викинг» и управление 40-го танкового корпуса.
Тем временем 8 и 9 февраля войска Воронежского фронта, продвигаясь к Харькову, овладели Курском и Белгородом.
В то же время соединения 6-й армии и подвижные соединения Юго-Западного фронта все больше нависали над донбасской группировкой с севера. Манштейн снова забил тревогу. В своих воспоминаниях он пишет, что 9 февраля им была послана телеграмма на имя начальника Генерального штаба сухопутных войск генерала Цейтцлера, в которой указывалось на необходимость «сосредоточения новой армии силой не менее 5–6 дивизий в течение двух недель в районе севернее Днепропетровска, а также сосредоточения еще одной армии за фронтом 2-й армии, то есть в районе западнее Курска, для нанесения удара на юг». Цейтцлер обещал ему это сделать за счет переброски шести дивизий с фронта групп армий «Центр» и «Север». В ночь на 13 февраля штаб Манштейна получил указание главного командования сухопутных войск о развертывании двух армий: одной — на рубеже Полтава, Днепропетровск, другой — за южным флангом 2-й немецкой армии — и о подготовке контрнаступления против войск Юго-Западного и Воронежского фронтов. Однако создать две свежие армии немецкое командование из-за недостатка сил не смогло. Вместо этого группе армий «Юг» 13 февраля была подчинена вновь сформированная, но уже втянутая в бои под Харьковом оперативная группа «Ланц», имевшая в своем составе управление танкового корпуса СС, 167, 168 и 320-ю пехотные дивизии, танковые дивизии СС «Рейх», «Мертвая голова», «Адольф Гитлер» и моторизованную дивизию «Великая Германия».
Эта группа получила строгий приказ Гитлера при всех обстоятельствах удерживать Харьков. Но в результате стремительного наступления войск Воронежского фронта танковый корпус СС не устоял. Над ним нависла угроза окружения. Чтобы избежать котла, корпус СС вопреки приказу командующего оперативной группой отступил.
16 февраля советские войска освободили Харьков и продолжали двигаться в общем направлении на Полтаву. Гитлер снял генерала Ланца и вместо него назначил командующим оперативной группой генерала Кемпфа, соответственно группа «Ланц» стала именоваться теперь группой «Кемпф».
Войска правого крыла Юго-Западного фронта развивали наступление на Павлоград, к переправам через Днепр у Запорожья и Днепропетровска, пробиваясь все дальше в тыл донбасской группировке.