— Ты понимаешь, о чем мы говорим? — спросил Римо.

— Ничего я не понимаю. Треплетесь чего-то.

— Ну так вот, я еще немного потреплюсь. Я считаю, что должен убить тебя за все преступления против этого мира, которые ты совершил. Худшее из них то, что ты родился на свет. Я считаю, что справедливость именно в этом. А вот Чиун считает, что тебя надо оставить в живых, так как ты не человек, а животное, а животному воздать по справедливости невозможно. А ты сам как считаешь?

— Я думаю, я лучше пойду отсюда.

— Прибереги эту мысль, Тайрон, — сказал Римо. — Ты еще некоторое время останешься в живых, пока я решу, кто прав — я или Чиун.

— Не спеши. Спешить не надо.

Римо кивнул.

— А сейчас я задам тебе несколько вопросов. Если во время убийства что-то было украдено из квартиры, где этот товар в конце концов окажется?

Тайрон замялся.

— Ты собираешься солгать, Тайрон, — предупредил Римо. — Лгут люди, а не звери. Солги — и ты человек. А раз ты человек, то я тебя убью, чтобы воздать тебе по справедливости. Понял?

— Если что украли, товар берет передобобный Уодсон.

— Что за Пэ-Рэ-Добобни-Уодсон? — спросил Римо.

— Не Пэ-Рэ-Добобни, — поправил Тайрон. — Передобобный.

— Он хочет сказать преподобный, — сказал Чиун. — Я уже достаточно изучил этот диалект.

— Кто это? — спросил Римо.

— Проповедник и большой жук — его иметь дома и все такое.

— Он что, ваша «крыша»? Скупщик?

— Всем жить хотеть.

— Чиун, кто за него в ответе? — спросил Римо. — Кто должен был научить его, что красть, убивать, насиловать и грабить плохо?

— Ваше общество. Общество устанавливает нормы, которые человек должен соблюдать.

— Школа, семья, церковь, так? — спросил Римо.

Чиун кивнул.

— Тайрон, ты ходишь в школу? — спросил Римо.

— Ясно, хожу!

— Умеешь читать?

— Не. Я не читаю. Я не собираюсь быть хирург по мозгам. Хирург — он и читает. У них в метро губы шевелятся. Читают, где выход.

— А ты знаешь кого-нибудь, у кого губы не шевелятся, когда он читает?

— Не. Только не в нашей школе имени Малькольма, Кинга и Лумумбы. Это только толстозадые ученые в колледже.

— Многие люди в мире не двигают губами, когда читают. Правду сказать большинство.

— Так то черные обезьяны. Дядя Том, тетя Джайма — те, что под белых обезьянничают. Я умею считать до тыщи, хошь послушать?

— Нет, — сказал Римо.

— Двести, триста, четы…

Римо подумал, а не заткнуть ли Тайрону рот. Тайрон перестал считать сотнями до тысячи. Он заметил блеск в глазах Римо и не захотел, чтобы ему сделали больно.

Когда в номере зазвонил телефон, Римо снял трубку. Чиун внимательно рассматривал Тайрона, ибо видел в нем нечто новое для себя. Существо, по форме напоминающее человека, но в душе лишенное чего бы то ни было человеческого. Надо его тщательно изучить и передать это знание последующим Мастерам Синанджу, чтобы у будущих Мастеров было одним незнанием меньше.

Если что-то и способно уничтожить вас, так именно неведение. Знание дает неоспоримые преимущества.

— Смитти, — сказал Римо в трубку, — я, кажется, скоро отыщу вашу машинку.

— Хорошо, — донесся из трубки уныло-кислый голос. — Но за этим стоит нечто большее. Одно из наших зарубежных агентств перехватило кое-какую информацию из Москвы. Сначала мы думали, что русским ничего не известно об этом деле, но потом мы обнаружили, что они знают даже слишком много. Они заслали своего человека. Некоего полковника Спасского.

— Я не знаю по имени всех русских засланцев, — сказал Римо.

— Так вот, он полковник, и ему двадцать четыре года, а в таком возрасте полковниками зря не становятся. Если это вам может чем-то помочь.

— У меня хватает дел и без того, чтобы следить за продвижением русских шпионов по службе, — сказал Римо.

Чиун одобрительно кивнул. Самое американское в американцах — это их стремление все переделать, особенно то, что и так уже работает достаточно хорошо. Вот пример. Мастер Синанджу, показав высоты своего мастерства, создал из Римо великолепного убийцу, а они пытаются переделать ею в нечто иное. Нельзя сказать, что это иное столь уж бесполезно. Но любой человек при достаточной тренировке может стать сыщиком или шпионом. А чтобы стать настоящим ассасином-убийцей, нужны особые качества. И Чиуна радовало, что Римо так твердо противостоит назойливым уговорам Смита. Чиун кивнул головой, чтобы Римо понял, сколь правильно он поступает, не поддаваясь глупой болтовне Смита.

— Они заслали полковника, — продолжал Смит. — И сделали это блестяще. Мы думали, прибор Мюллера их совершенно не интересует, но это не так. Однако теперь, как сообщают наши источники, они обнаружили кое-что получше. Два технических устройства, значительно превосходящие по характеристикам и по значимости прибор Мюллера.

— Итак, значит, теперь я ищу не только прибор семьи Мюллеров, но еще и этого полковника Спасского и два новых сверхмощных устройства, которые он заполучил?

— Да. Совершенно точно, — подтвердил Смит.

— Знаете что, Смитти, плевал я на это ваше задание.

Римо с видимым облегчением бросил трубку. Когда телефон зазвонил снова, он выдернул шнур из розетки. Когда явился мальчик-посыльный, чтобы проверить, работает ли телефон, Римо дал ему пятьдесят долларов и попросил больше его не беспокоить. Когда явился заместитель управляющего и потребовал все-таки подключить телефон снова, Римо недвусмысленно дал ему понять, что очень устал и хочет спать, а если его еще раз побеспокоят, то он подключит телефон прямо к носу заместителя управляющего.

Больше их этой ночью никто не тревожил. Римо запер Тайрона Уокера в ванной, предусмотрительно застелив пол старыми газетами.

Глава 6

Голос преподобного Джосайи Уодсона взлетал к самому потолку зала. Дело было в Бронксе. На улице стояли вереницы автобусов и фургонов с выключенными моторами и запертыми кузовами. Номера их свидетельствовали, что прибыли они издалека — из Делавэра, Огайо, Миннесоты, Вайоминга, но все они имели одинаковые транспаранты с надписью: «Жилье для всех — 2. Исполнительный директор — преподобный Джосайя Уодсон».

В зале сидели пожилые люди и внимательно слушали священника. Всем им раздали обед — жареную курицу, жирные свиные ребра, черствый белый хлеб, — и они пили кофе с молоком и прохладительные напитки.

— Я бы хотела чаю с тостами, — робко попросила одна женщина дрожащим старческим голосом.

На пальце у нее было изящное колечко белого золота с сапфиром в обрамлении мелких бриллиантов — прелестная вещица, сохранившаяся от времен еще более древних, чем сама старушка. Она улыбнулась и сказала «пожалуйста», потому что всю жизнь привыкла говорить «пожалуйста». Она не могла бы припомнить случая, когда она изменила этому правилу. А еще она всегда говорила «спасибо». Это было справедливо и достойно. Люди должны относиться друг к другу с уважением, и именно поэтому она приехала сюда из города Трой, штат Огайо.

Есть хорошие и плохие люди среди представителей всех рас, и если белые призваны сделать всех на земле равными — что ж, она, как и ее прадед, воевавший против рабства, готова выполнить эту миссию. И правительство проявило такую щедрость! Оно решило оплатить половину ее годовой квартплаты. Все это называлось программа «Жилье для всех — 2», и вот теперь Ребекка Бьюэлл Хочкисс из Трои, штат Огайо, с нетерпением ждала, когда перед ней откроются, как она сказала своим друзьям, ее новые жизненные цели.

Ей предстояло познакомиться с целым новым миром, населенным чудесными людьми с разным цветом кожи. Если они хоть вполовину такие же милые, как мистер и миссис Джексон, ее чернокожие друзья из Трой, что ж, значит, она воистину набрела на золотую жилу. Думая о Нью-Йорке, она думала о всех спектаклях, которые сможет увидеть, о всех музеях, которые сможет посетить.

И еще в Нью-Йорке телевидение работает почти на всех каналах. А ботанический сад и зоопарк в Бронксе расположены всего в нескольких милях от ее будущего места обитания. Мебель ее была в одном из фургонов, а здесь, в зале, сидели чудесные люди со всех концов Америки, готовые делом доказать, что Америка верит в идеалы братства. Все будет прекрасно! Джосайя Уодсон — священник, и он направит эту чудесную программу по верному пути.