— Боюсь, вы не совсем понимаете, мистер Лодермен. События могут принять такой оборот, что…

— Как самочувствие судьи Коновера?

— Судя по последним сообщениям, он все еще в коме, хотя делается все возможное.

— Такой удар… Что ж, господин председатель, возможно, президент сам свяжется с вами. Как я уже сказал, он в курсе всех событий по этому делу. И я тоже.

— Может быть, вы все же доложите президенту, — голос Поулсона дрожал от едва сдерживаемого гнева, — что судья Чайлдс, похоже, изменил свое отношение к проблеме. Возможно, нужно подсказать Чайлдсу, что его голосование…

— Непременно, господин председатель. Спасибо за звонок.

Лодермен положил трубку. Поулсон достал из шкафа пальто и медленно двинулся по коридору. Ему нужно было время, чтобы все обдумать. Может быть, поможет прогулка пешком? В конце коридора он увидел Лори Роулс.

— Доброе утро, господин председатель, — Лори поравнялась с Поулсоном.

— Здравствуйте, мисс Роулс.

— Есть новости о судье Коновере?

— Нет, — ответил Поулсон. — Хотя мы не теряем надежды. Всего вам доброго, — добавил он, проходя мимо нее.

Лори Роулс вышла из здания суда и, сев в машину, отправилась домой. Поднявшись к себе, она тщательно перебрала содержимое шкафа, достала коричневый твидовый костюм, серо-коричневую блузку с высоким воротничком, застегивающимся на пуговицы, и подобрала в тон к ним чулки и туфли-лодочки. Оглядев себя в зеркале, поправила прическу и макияж. После этого, явно довольная собой, Лори снова села в машину и медленно двинулась по направлению к центру Вашингтона, время от времени поглядывая на часы и соответственно прибавляя или снижая скорость. Она оставила машину в гараже на Восемнадцатой улице и пешком отправилась в Белый дом. Она знала, что должна пройти через южную галерею. Офицер у входа спросил ее имя, сверился со списком, а затем позвонил в кабинет Крейга Лодермена.

— Пожалуйста, мисс Роулс, проходите, — сказал он, дождавшись ответа. — Одну минуту, вас проводят.

Кабинет Лодермена был просторным и хорошо изолированным от шума улицы. Крейг поднялся навстречу Лори, протянул ей руку:

— Как приятно, что вы зашли к нам. — Он был в одной рубашке, без пиджака.

— Я весьма признательна, что у вас нашлось для меня время…

— Ну-ну, не скромничайте. Вы произвели впечатление на президента. Вы и ваше сообщение.

Она казалась смущенной:

— Благодарю вас, это очень лестно.

— Я понимаю, что вы хотите этим сказать. Я нахожусь рядом с одним из самых могущественных лидеров свободного мира. Мало кому выпадает такое преимущество. Здесь кончается бюрократия.

Ну, не совсем, подумала она. Как и большинство приближенных к президенту, Лодермен настолько привык отождествлять себя с великим человеком, что постепенно уверовал и в собственное величие. Конечно же, Джоргенс доверяет ему. Более того, никто и близко не сумеет подойти к президенту, пока не будет проверен его адъютантами — командой самонадеянных и равнодушных парней с честолюбивыми замыслами и стальными сердцами. Вот и этот, здесь, слегка пугал ее, да и не ее одну. Хотя, если признаться, в то же время и чем-то привлекал. Монтескье сказал, что власть развращает. Что ж, и соблазняет тоже.

— Я хочу, чтобы вы поняли, мисс Роулс: я говорил от имени президента, когда сказал, что мы высоко оценили вашу информацию по поводу секретных досье доктора Честера Сазерленда. Не думаю, что сильно преувеличу, если добавлю, что эти досье, попади они в чужие руки, могли бы являть собой серьезную угрозу для национальной безопасности.

— Да, мистер Лодермен, когда я узнала… от его сына… о существовании этих досье, я поняла, что должна что-то предпринять. Это было непростое решение. Кларенс Сазерленд был моим другом и… и к тому же сослуживцем. Будь он жив, я бы не стала сообщать вам, скажу честно, об этих досье. Но его нет, и я решилась на то, что считаю правильным. Думаю, я сделала верный выбор.

— Да, это так, мисс Роулс. В данном случае ваши чувства вас не обманули… Расскажите мне о себе.

— Что вы хотели бы знать?

Он улыбнулся. Правда, улыбкой это можно было назвать с трудом: губы Лодермена оставались плотно сжатыми. Лори подумала: бывало ли когда-нибудь, чтобы он безудержно, во весь голос хохотал.

— Расскажите мне о самой сути Лори Роулс, о той Лори, которая, не исключено, в недалеком будущем будет работать со мной бок о бок, а значит, станет правой рукой президента Соединенных Штатов.

Лори слегка изменила положение в кресле, собралась с мыслями, внутренне скомандовала себе быть точной в деталях и принялась говорить. Лодермен слушал внешне бесстрастно, не отводя от нее глаз. Она словно бы видела, как компьютер, спрятанный где-то в глубине его мозга, вбирает в себя сказанное, сортирует, размещает по ячейкам, чтобы в нужный момент тотчас же извлечь на свет нужную информацию и пустить в дело.

— Весьма впечатляет, — проговорил он, когда она закончила.

— Спасибо. — Боже, на него подействовал весь этот спектакль! Лори почувствовала себя более свободно, поняв, что не уступит ему в умении играть, просчитывать и делать выводы. Она под стать ему, столь же умна и хитра. Из них получилась бы отличная пара. Он предложил ей стакан воды. Лори отказалась, и он выпил сам, налив в стакан из хрустального кувшина, оправленного в чехол из тончайшей кожи.

— Вы пьете?

— Пью? Что вы имеете в виду? Алкоголь?

— Да.

— Люблю вино. — И быстро добавила: — Под хорошую закуску.

— Наркотики? Травка?

— Не пробовала.

— Ни разу?

— Ну, может, раз-другой лет сто назад.

— Так уж и никаких грешков в семействе Роулс? Может быть, какая-то сомнительная связь, душевная болезнь в роду? Шпаргалки на вступительных экзаменах, неоплаченные счета за стоянку, неотданный должок, наконец… Так уж и ничего?

— Нет.

— Хорошо. — Он полистал толстую папку с документами, лежащую перед ним, затем взглянул на Лори и сказал: — Знаете, мисс Роулс, вы могли бы получить это место, если события пойдут так, как мы предполагаем.

— Не уверена, что точно поняла вас, мистер Лодермен. Мы с Кларенсом Сазерлендом были достаточно близки, и он говорил мне, что вы хотели бы найти ему работу в Белом доме…

— Насколько близки?

— Если я отвечу честно, это не повредит моему будущему?

— Напротив, честность — отличная гарантия на будущее.

— Очень близки. Очень.

— Вы, вполне понятно, расстроены его смертью и все же не забываете о делах. Мне это нравится, мисс Роулс. Вы прагматичны. — Он оперся на локти, глядя Лори прямо в глаза. — Ваш приятель, Кларенс Сазерленд, со дня на день мог войти в нашу команду. Здесь, в Белом доме. Вначале я этому противился. Ну что он мог нам предложить, чего не смог бы сделать любой другой отличник-выпускник юридического колледжа. Да их полным-полно, этих бойких молодцов с дипломом отличника. И служба в Верховном суде не большой подарок. Мы знали, каким образом он получил назначение. Нет-нет, я вовсе не считаю это преступлением. Его отец, воспользовавшись своими весьма близкими отношениями с Поулсоном, сделал то, что сделал бы любой заботливый отец: использовал свои связи во благо сыну. Я поступил бы точно так же. А вы?

— Думаю, да.

— Что ж, важно было то, что Кларенс Сазерленд, благодаря профессии отца, обладал особой информацией. А эта информация была нужна правительству. Вас не обижают мои слова?

— Почему они должны обижать меня?

— Иногда так случается. Рад, что с вами все иначе.

— Вы же сами заметили, что я прагматична.

— И честолюбивы.

— Да. Мне стоило бы догадаться, что вы это поймете.

Он усмехнулся.

— Вы правы. Когда вы впервые переступили этот порог с информацией о досье доктора Сазерленда, я был настроен скептически. Я спросил себя, чего вы добиваетесь, во что играете, чего ждете взамен. Мне ведь за это платят деньги.

— Вы так решили потому, что я женщина?

— Не вижу связи. Я не женоненавистник, я реалист. Мисс Роулс, вы хотите получить место, которое предназначалось Кларенсу Сазерленду, и вы меня этим восхищаете. Так вы говорите, что располагаете той же информацией, что и Кларенс, поскольку…