На шхуне было оживленно. У вельботов китобои укладывали снаряжение. По выбленкам к бочке, укрепленной на фок-мачте, ловко взбегал матрос Павел. Он оказался лучшим наблюдателем, разведчиком китов.

На мостик поднялся Фрол Севастьянович:

— Вельботы готовы!

Боцмана нельзя было узнать — так он преобразился с тех пор, как ступил на палубу шхуны. Ходов точно помолодел. Движения у него стали быстрее, глаза вновь обрели блеск и живость, а прокуренные усы были франтовато закручены в колечки.

С фок-мачты донесся крик Павла:

— Слева по борту фонтаны!

Все взглянули на север. Среди белых гребней волн сразу трудно было увидеть фонтаны. Лигов приказал боцману:

— Убрать паруса! Здесь ляжем в дрейф!

Громыхая сапогами, боцман сбежал на палубу, и оттуда донесся его зычный голос, отдававший команды. Лигов на минуту забыл о китах, любуясь тем, как матросы убирали паруса. Команда, частью набранная в Гонолулу, частью в Николаевске, состояла из умелых моряков. Вон как они быстро взбегают по вантам, тянут снасти, убирают паруса.

Шхуна теряла паруса, точно птица свое белоснежное оперение, и уменьшала ход. Буруны у ее форштевня становились все меньше, и скоро «Мария», едва заметно покачиваясь, остановилась. Из-за горизонта выплыло солнце, и разом изменилось небо, засияв нежной голубизной в просвете между белыми облаками. Заискрилось море, стало приветливее, веселее.

— Вельботы на воду! — Лигов сбежал с мостика и приказал Федору Тернову: — Остаетесь за меня!

Тот молча кивнул. Рогов, в теплой куртке, которая обтягивала его крепкую фигуру, сдержанно улыбнулся:

— Капитан становится отличным гарпунером, но ему грозит опасность от Совета Лиги.

— Совет далеко, а киты близко! — засмеялся Лигов, забираясь в вельбот.

Заскрипели блоки, и скоро два вельбота закачались рядом со шхуной. Подгоняемые дружными ударами шести пар весел, они направились к поднимавшимся вдали фонтанам. Тонкие и стройные, они взлетали над морем.

— Сейвал! — определил Лигов.

Он не ошибся. Небольшое стадо китов неторопливо плавало в море. Животные то уходили в глубину, показывая над водой широкий, в форме бабочки, хвостовой плавник, то шумно всплывали, поднимая высокие буруны.

Рогов на своем вельботе раньше Лигова подошел к стаду. Капитан увидел, как на носу вельбота поднялась во весь рост его высокая фигура. Гарпунер стоял, широко расставив ноги. В его руке был гарпун.

Сощурившись, Рогов выжидал удобного момента.

— Сбавить ход! — приказал он гребцам: До кита было всего пять метров. — Табаньте! — крикнул гарпунер.

Гребцы погрузили весла в воду, но вельбот еще шел по инерции. На это и рассчитывал Рогов. Сейчас перед ним лежала широкая спина кита с высоким плавником. Темно-серая, со светлыми пятнами, она блестела, как лакированная.

Фонтаны становились все реже. Кит, лежавший до этого спокойно, шевельнулся. Сейчас он должен уйти в глубину.

— Назад! — крикнул Рогов и со всей силой метнул гарпун, целясь чуть выше левого плавника. Кит вздрогнул. Гарпун больше чем на половину своей длины вошел в тушу кита. От него тянулся линь, прикрепленный к вельботу, который быстро отходил от раненого кита. У животного из раны хлестала кровь. Кит от боли рванулся вперед и потащил за собой на буксире вельбот. Гребцы подняли весла. Рулевой крепче сжал румпель. Кит ушел на лине метров на пятьдесят вперед, но поднимаемые им волны захлестывали китобоев, вельбот. Они неслись сейчас с огромной скоростью.

Неожиданно кит резко ушел вглубь. Суденышко подскочило к этому месту, почти зарываясь в воду носом. Еще мгновенье — и вельбот погрузился бы в море, но линь ослаб, и по приказу Рогова гребцы отвели вельбот подальше. Кит вынырнул почти рядом с ними. Этим и воспользовался гарпунер.

Рулевой подвел вельбот к киту на расстояние вытянутой руки, и Рогов почти до самой рукоятки вонзил в кита длинное копье. Животное забило хвостом по воде и круто повернулось на месте, точно намереваясь ударить, утопить вельбот. Но его успели отогнать на безопасное расстояние.

Кит попытался плыть, однако силы покинули его, и двадцатиметровая туша беспомощно закачалась на воде. Сейвал был мертв.

Рогов взглянул на море. Шхуны не было видно. Полдневное солнце пряталось за облаками. В охоте и погоне китобои не заметили, как летели часы.

Буксировать тушу китобоям было не под силу. Они обрезали линь и направились на поиски шхуны, оставив тушу на плаву.

…Лигов, проводив глазами мчавшийся на буксире вельбот Рогова, стал выбирать добычу для себя.

— Капитан, — крикнул рулевой, — смотрите, там кит с двумя плавниками!

Лигов взглянул по направлению протянутой руки, и азартное чувство охотника овладело им. Редко, очень редко встречаются киты с двумя плавниками, и мало кто из китобоев их видел. Лигов до сих пор только слышал рассказы о них, да еще о том, что это не простой кит, а кит-вожак, предводитель, и если гарпунер добудет его, то ему всегда будет сопутствовать удача.

Волны обдавали кита, и рассмотреть его было трудно. Как только вельбот подошел ближе, Лигов метнул свой гарпун. Но тут произошло неожиданное — капитан не поверил своим глазам. Кит вдруг разделился на два. Один остался на месте, а другой стремительно отошел в сторону и забился в судорогах. Лигов закричал:

— Назад к судну!

В тот же момент капитан схватил топор и обрубил линь. Вельбот стремительно несся к шхуне. Замешкайся Лигов хоть на минуту, и китобоям несдобровать. Гарпунер убил китенка, который жался к матери. Она сейчас носилась вокруг неподвижно лежавшего вверх брюхом детеныша, яростно вспенивая воду. В своем горе она то ныряла под китенка, будто хотела приподнять его, взять себе на спину, то осторожно толкала его мордой, как бы пытаясь разбудить уснувшего сына.

Надо было быстрее уходить от разъяренного животного.

Расстроенный случившимся — неудачной охотой и потерей гарпуна с линем, — Лигов приказал поднять паруса.

Наблюдатель Павел заметил, в каком направлении ушел на буксире у раненого кита вельбот Рогова, и «Мария» двинулась на его поиски.

Лигов вошел к себе в каюту и на карте отметил место обнаруженного стада, сделал обычную запись в журнале о времени и состоянии погоды.

…Перед закатом солнца шхуна входила в бухту, ведя на буксире серого кита, добычу Рогова. К берегу встречать китобоев сбежались люди. Их за минувшее время стало больше. Весть о китобойном предприятии распространялась все шире. К Лигову шли якуты с севера, русские из Николаевска. У подножия сопки выросли два новых дома. Там же была бондарная мастерская Кленова, изготовлявшего бочонки под ворвань.

Тушу кита, привязанную за хвост, при помощи ворота на треть вытащили на берег, и к ней приступили резчики. Вооруженные топорами и длинными ножами, они вырезали из кита огромные куски жира и на носилках относили их к жиротопным котлам, под которыми непрерывно билось пламя. За разделкой туш следили Алексей и Урикан.

Северов, как обычно, был с альбомом и карандашом в руках. Он быстро подошел к Лигову и, сверкая своими горячими глазами, проговорил:

— Олег! Черт знает, что творится! Что ни кит, то новая загадка, новая история.

— О чем ты? — удивился капитан.

Они шли по берегу мимо штабелей бочонков с ворванью, установленных под навесом. Лигов подумал, что еще неделя, вторая охоты — и пора грузить шхуну. Не слушая, о чем ему говорит Алексей, капитан сказал:

— В начале сентября идем в Гонолулу. Уже похолодание чувствуется, да и китов меньше становится. До штормов надо уйти.

— Скорей бы! — проговорил Алексей, думая о Лизоньке.

Как она там в Ново-Архангельске? Не забыла ли его?

Настроение товарища передалось Лигову. Да, на следующий год он встретится с Марией и они навсегда, навсегда будут вместе, будут счастливы. Предприятие начинает крепнуть.

Китобои подошли к дому. Сумерки быстро сгущались. Заметно похолодал воздух. Лигов посмотрел в сторону бухты. Там на темной воде едва виднелся силуэт шхуны, а на берегу багровыми огнями пылали костры.