Человеку интересен, прежде всего, человек, и этот интерес невозможно заменить интересом к Ту-154 или другими суррогатами, типа «Нам интересно выжать из машины все. Экипаж настроен на это, и приятно, когда, зарулив на стоянку, вместо ожидаемого остатка 6 тонн видишь 6,5-7. Значит, могём. Значит, специалисты. Значит, толковые люди, недаром хлеб едим. Значит, мастера.»
Возможно, дневники эти представляют какую-то культурно-историческую ценность для историков, которые будут проверять по датам, в каких-таких газетах в 1987 году «...долбят одно: как у экипажа в полете отказал ничего не значащий агрегат или прибор и как геройски они справились. Да, бывает и такое, но разве это гнетет нас, разве об этом болит душа?»
Я наткнулся на слово «душа» в этом предложении и подумал: а где она вообще? Нет здесь её. В этих дневниках вместо души какое-то техническое устройство, двигатель, сложный, старый, замасленный, закопченный. Нет ни запаха, ни красоты, ни изящества, все схематично, графически, всё исчерчено – подобно суточному плану полетов. Больше всего меня удивляет, что на момент написания, если это подлинные записи, конечно, Ершову было всего 43 года. И название «лётные» – единственное, чем я могу оправдать для себя автора.
Есть все-таки надежда, что в «мясе, отделенном от кости» осталось все то, о чем я говорил: и душа, и страсть и придурь, и блажь, словом, все то, без чего человек – не человек. Есть, есть, существуют еще какие-то дневники Ершова... Жаль только, что самое ценное никогда не будет опубликовано...
Да, парень, в «отделенном от кости мясе» все это есть, есть. Но не про вашу честь. Там – и страсть, и душа, и придурь… Но хрен ты когда от Ершова это получишь… губу раскатал.
А что касается того, что «для автора не существовало ничего, кроме работы», тут Уран правильно догадывается… и сам-то инстинктивно отвергает такую жизнь. А ведь, по сути, так и было. Я ведь почти аскет. Я вынужден был задавить в себе все то, чего не смог зажать в себе капитан Федоров; он не смог – и сошел на берег. А я стал жрецом авиации. Я и сейчас жрец, не прощаю людям слабостей. Но сжатая пружина выталкивает из меня сконцентрированную, осмысленную в душе летную суть, и я об этом пишу.
Пусть я останусь в представлении читателей эдаким сухарем, отдавшим все соки любимому Делу. Пусть знают, что такое служение все-таки бывает на свете.
16.02.
«Страх» получил уже 11 десяток, аж подозрительно. Ну, да я глазливый: следует тут же ожидать какой-нибудь каки от завистника.
Читатель тут, старый бортинженер, прислал рецензию на «Страх»: я его накануне об этом просил. Ну, я отправил ему развернутый ответ с аргументацией. Ему обидно, что старый капитан издох на льду, как собака (и найдут ли еще).
Что ж: мы привыкли к хеппейшим эндам. А тут – да. Как собака. И – замело. И пусть читателю будет обидно. И пусть он ударит себя по башке и задаст себе вопрос: как же так? И пусть еще раз перечитает. И задумается.
За последние два года, даже, точнее, за время пребывания не у дел, на чистой пенсии, я очень много передумал за жизнь, и мое мировоззрение заметно изменилось. Особенно это касается взгляда на судьбы нашей авиации и авиапрома; кроме того, резко поменялись взгляды на все, что касается книгоиздательства. Я уж не говорю об интернетовском массовом общении.
И я слегка замкнулся. Еще иногда прорывается словесный понос, но сдерживаю себя железной рукой. Лучше промолчать, чем нарваться на неприятности в разговоре. А слово – как пуля.
И еще. С переменой взглядов – мне не о чем стало писать. Пропадает потребность выплеснуться. Мне кажется, нынешний читатель отнесется ко мне со снисходительной мудростью зрелого, современного человека перед впавшим в детство, эмоциональным и болтливым стариком.
Для того чтобы я вновь почувствовал себя на коне, необходимо издание «Страха полета». Книга хорошая, но о ней мало кто знает. Только с ее публикацией я почувствую себя зрелым писателем. Поэтому так близко к сердцу и принимаю деятельность моего лондонского издателя.
17.02. Среда. – 3.
Наконец-то Роман написал по существу. Он наконец отправил книгу в типографию на утверждение и уже через 3 часа (!) получил из Штатов ответ, что книга утверждена, отпечатана и отправлена ему. Ну и скорость! Он только переживает за какие-то «квадраты» в нижней части обложки; я же ничего такого не заметил.
Я отправил ему материалы для будущего сайта.
Ну вот. Сделал-таки мне какой-то придира «каку»: поставил «Страху» семерку. Я прям в отчаянии: как жить? Ну как теперь жить?
А на авсиме идет горячий высоколобый литературоведческий спор, инициированный моими «Дневниками». Уже Горыныч разочарован 4-й частью. Ну, пусть тешатся. Уран – так тот уже всех затрахал своими рассуждениями насчет ответственности за каждое слово, выложенное на широкое обозрение.
«Не учи отца, и баста». Особенно насчет ответственности. Литературист.
Мне удалось-таки переубедить того бортинженера. Я отправил ему подборку читательских отзывов на мои книги, и он согласился, что это мое право – хоронить или бросить героя на льду. Но считает лучшей моей книгой все-таки «Раздумья». Да я и сам так считаю. Он теперь занялся чтением моих дневников.
«Мой Мир» настырно лезет с предложениями дружбы. Спасибо, пошли-ка вы все лесом. Не приемлю социальные сети. Это завуалированное зло.
Восстановлена справедливость: несмотря на поставленную мне семерку, я – первый в списке Тор-500. Для истории: скопировал эту страницу у Мошкова. В старости буду показывать правнукам и ронять скупую слезу.
Привел в порядок и отправил Роману 26 методичек для размещения в особом разделе «Пилотам» на моем сайте.
Вчера вечером сел на «Аэропракт» и давай летать над Хитроу. Я бы и непрочь физически заиметь такую штуку: уж очень прост самолетик. Но как подумаешь, сколько это головной боли… нет, я налетался. Лучше уж в симуляторе подлетывать. Как представишь себе все законные препоны: муки сертификации и регистрации, да ВЛЭК, да хранение, да планирование полетов, да связь, да эти новые ФАПы… Нет, провались он, этот ероплан, провались эти полеты. Это все позади.
Пока нет ни желания продолжать дневники, ни вдохновения продолжать «Таежного пилота». Я отдыхаю душой, напитываюсь душевной ленью.
Все жду, когда же Роман сделает мне сайт, выложит рекламу и когда, наконец, книга пойдет в продажу. Тогда я успокоюсь и засяду за «Таежного пилота»… если шиза посетит.
Но если честно, больше хочется уехать на дачу и ковырять снег. А вечерами, может быть, если уж меня посетит, пытаться продолжать писать. Надо отдохнуть и от интернетовской зависимости.
Я всю жизнь мечтал о свободе. Ну, вот она, свобода пенсионера. О куске хлеба не забочусь, делаю что хочу и когда хочу. Правда, связывает обязаловкой интернет, и сейчас как раз время расставить точки над i.
Дедушка Вася, ты никому ничего не должен. Не принимай никаких предложений, которые тебя к чему-то обязывают. Не страдай от того, что кому-то от тебя что-то надо: письмо ли написать, выполнить ли просьбу, сбегать куда-то, что-то пробить, где-то поучаствовать, с кем-то встретиться и т.п. Ты пенсионер, у тебя может просто здоровье не позволить, тебе простительно; ты, в конце концов, писатель, занятой человек. Много их таких, желающих: то автографа, то рецензии, то интервью, то просто встретиться и поболтать.
Письма ко мне идут; я аккуратно отфутболиваю все то, что может стоить мне труда и свободы. Я мог бы вообще не отвечать… но это часть моей жизни. Вежливо держу дистанцию.