Менелай снова повидался с Еленой в присутствии царицы Туйи и вел себя, как муж, уважающий свою жену. Отныне он обещал предоставить ей право самой определять обстоятельства их встреч и никоим образом не надоедать ей. Хотя Елена и не поверила в эту искренность, она признала, что Менелай — хищник, попавший в силки, — перестал отбиваться.

Спартанский царь совершил другое, еще более трудное дело: попытался уменьшить враждебность Рамзеса. Их встреча носила официальный характер, не произошло никаких отступлений от правил ни с одной, ни с другой стороны, высокий гость проявил готовность подчиниться требованиям двора и постараться сохранить с соправителем наилучшие отношения. Несмотря на то, что Рамзес держался холодно, открытого столкновения удалось избежать. Шенар и его греческий друг могли спокойно продолжать плести свою паутину.

С ухоженным лицом и безупречно подстриженными усиками и ногтями, с глазами, в которых светился ум, Аша наслаждался прохладным пивом, поданным ему в каюту корабля Шенара. Согласно их уговору, эти встречи должны были оставаться в тайне.

Старший сын Фараона сообщил о прибытии Менелая и Елены, но, не доверяя молодому дипломату, не раскрыл своих планов.

— Как развивается ситуация в Азии?

— Она становится все более сложной, маленькие княжества враждуют между собой, каждый князек мечтает об объединении при условии, что он будет властвовать над остальными. Этот раскол благоприятен для нас, но он долго не продлится. В отличие от моих коллег, я убежден, что хеттам удастся воздействовать и на честолюбивых, и на недовольных, и собрать всех под своим флагом. И тогда Египет будет в большой опасности.

— Насколько долго это протянется?

— Несколько лет. Это все предполагает долгие предварительные переговоры и задабривания.

— Будет ли Фараон знать об этом?

— Да, но у него не окажется верного представления о происходящем. Наши послы — люди прошлого, неспособные предвидеть будущее.

— У вас достаточно возможностей для получения сведений первоочередной важности?

— Еще нет, но я завязал дружбу с тайными советниками. Мы встречаемся вне официальных приемов, и я получаю от них конфиденциальную информацию.

— Я сильно сблизился с Мебой, Главой Управления Иностранными Делами; мы почти друзья. Если наше сотрудничество продолжится, я замолвлю за вас словечко, чтобы ускорить ваше продвижение.

— В Азии вас по-прежнему знают и помнят, Рамзес же там никому не известен.

— Предупредите, как только произойдет какое-нибудь важное событие.

Глава 45

В десятый год своего царствования Сети решил, что Рамзесу, хотя тому было всего восемнадцать лет, пора сделать решающий шаг. Соправитель не мог царствовать, пока не был посвящен в мистерии. Фараон предпочел бы подождать, пока сын повзрослеет, но судьба не могла отпустить ему такой срок. Поэтому несмотря на риск, который этот поступок имел для психического здоровья юноши, Сети решил отвести его в Абидос.

Он, Сети, человек бога Сета, убийцы своего брата Осириса, выстроил для последнего огромный храм, самый большой из египетских святилищ. Своим именем принимая на себя ужасную разрушительную силу, Фараон превращал ее в силу воскрешения. Темный убийца Сет вечно нес на спине тело Осириса, победителя смерти, который был Светом.

Следуя за отцом, Рамзес прошел через монументальный проход первого пилона. Два жреца омыли его ноги и руки в каменной чаше. Он прошел перед колодцем и предстал перед фасадом закрытого храма. Перед всеми статуями Фараона в образе Осириса стояли букеты цветов и корзины, наполненные съестным.

— Вот область Света, — сказал Сети.

Врата из ливанского кедра, покрытые природным сплавом золота и серебра, казались непреодолимыми.

— Желаешь ли идти дальше?

Рамзес дал утвердительный ответ.

Ворота приоткрылись.

Жрец в белом платье с выбритой головой приказал Рамзесу нагнуться. Как только тот ступил на серебряный пол, сразу же почувствовал себя перенесенным в иной мир, где царил запах ладана.

Перед каждым из семи приделов Сети воздвигнул небольшую статую богини Маат, она одна символизировала все жертвоприношения. Затем он отвел сына в галерею предков. Там были выгравированы имена всех фараонов, царивших в Египте, начиная с Менеса, объединившего две земли — Верхний и Нижний Египет.

— Они умерли, — сказал Сети, — но их Ка продолжает жить. Оно будет питать твои мысли и руководить твоими деяниями. Пока будет существовать это небо, будет существовать и храм. Здесь ты будешь общаться с богами и проникнешь в их тайны. Заботься об их обители, поддерживай свет, который они творят.

Отец с сыном читали столбцы иероглифов. В них Фараону с незапамятных времен предписывалось наметить планы воздвижения храмов и неизменно твердо исполнять обязанности фараона. Наполняя алтари богов, он делал их счастливыми, а их счастье озаряло землю.

— Имена твоих предков навсегда запечатлены в звездном небе, — поведал Сети, — а его летописям миллионы лет. Правь согласно Закону, начертай его в своем сердце, поскольку он обеспечивает связь между всеми формами жизни.

Среди барельефов одна сцена поразила Рамзеса: там был изображен подросток, который пленял дикого быка с помощью Фараона! Скульптор увековечил тот момент, когда его жизнь резко меняла направление, момент, который переживали все будущие фараоны, не осознавая, что их поглощает всемогущий рок.

Сети и Рамзес вышли из храма и направились к холму, засаженному деревьями.

— Здесь могила Осириса. Мало кто видел ее.

Они спустились по крутым ступеням к подземному входу и прошли по коридору со сводчатым потолком, тянувшимся на сотню метров. Его стены были покрыты текстами, содержащими названия врат в иной мир. Поворот под прямым углом налево привел их к удивительному строению: десять массивных колонн, стоящих на острове, окруженном водой, поддерживали крышу святилища.

— Осирис каждый год воскресает в этом гигантском саркофаге во время празднования мистерий. Он тождественен первому островку, возникающему из океана энергии, когда Единое стало Двумя и породило тысячи форм, не переставая быть Единым. Из этого невидимого океана произошел Нил с его разливами, роса, дождь, воды источников. По нему плывет ладья Солнца, он окружает наш мир, в нем расположены все вселенные. Пусть твой дух погрузится в него, пусть он пересечет границы видимого и черпает силу в том, что не имеет ни начала, ни конца.

В следующую ночь Рамзес был посвящен в мистерии Осириса.

Он выпил воды из невидимого океана и вкусил пшеницы, возросшей из тела воскресшего Осириса. Потом его одели в одежды из тонкого льна, и он занял место в процессии верующих, во главе которой был жрец в маске шакала. Приспешники Сета преградили им дорогу, стремясь истребить их и уничтожить Осириса. Начался ритуальный бой под ритм тревожной музыки. Рамзес, призванный играть роль Гора — сына и наследника Осириса, дал Сыновьям Света возможность одержать победу над детьми тьмы. Но — увы — его отец был «убит» во время боя. Верующие немедленно пронесли его на священный холм и начали похоронное бдение, в котором участвовали жрицы, в том числе царица Туйя, воплощавшая Исиду, великую волшебницу. Произнося могущественные заклинания, она собрала разрозненные части тела Осириса и возродила мертвого бога.

Рамзес навсегда сохранил в своем сердце каждое слово, произнесенное ею в течение этой Ночи Вне Времени: священнодействовала не его мать, а богиня. Инициация ввела дух Рамзеса в самое сердце мистерий воскрешения. Несколько раз он еле удерживался на ногах и думал, что вот-вот потеряет всякую связь с миром людей и растворится в ином мире. Но он вышел победителем из этого странного сражения, и его, тело осталось связанным с его душой.

Рамзес провел в Абидосе несколько недель. Он предавался медитации священного озера, окруженного высокими деревьями. По нему во время мистерий плавала ладья Осириса, созданная не рукой человека, а Светом. Соправитель провел много часов у «Лестницы Великого Бога», подле которой возвышались стелы мертвых, чья душа была объявлена праведной перед судом Осириса. Приняв облик птицы с человеческой головой, она отправлялась в паломничество в Абидос, чтобы получить часть жертв, ежедневно приносимых жрецами.