5. Танковые батальоны и танковые роты поддержки УР существуют только в отчетах, так как имеют устаревшую матчасть выпуска 1929-33 гг. с полностью выработанным ресурсом, не имеют пулеметного вооружения и могут ограниченно использоваться только в качестве неподвижных огневых точек. Горючего для танковых рот поддержки нигде нет.
б. Несмотря на неоднократные указания о необходимости сооружения скрывающихся орудийных и пулеметных башенных установок... для чего в распоряжение инженерного управления было передано более 300 танков Т-18 и Т-26, ни одной установки в настоящее время в наличии нет, а танковые башни установлены на закопанные в землю танковые корпуса, иногда дополнительно небрежно забетонированные. Системы жизнеобеспечения в таких бронебашенных установках отсутствуют...»
Последний из найденных документов по усилению вооружения укреплений старой госграницы датируется 11 июня 1941 г. Согласно документа в распоряжение Летичевского УР со складов НЗ Артуправления было отгружено: пулеметов «Максим» на станке Соколова — 4 шт.; пулеметов «Виккерса» на треноге — 2 шт.; тяжелых пулеметов Кольта — 6 шт.; 37-мм батальонных орудий Розенберга на железном лафете — 4 шт., 45-мм танковых орудий обр. 1932 г. без башен —13 шт.; осколочных артиллерийских выстрелов калибра 45-мм — 320; шрапнельных артиллерийских выстрелов калибра 76,2-мм — 800; 7,62-мм винтовочных патронов — 27 000. Как видно, практика использования УР Красной Армией, как складов устаревшего барахла, ничем не отличалась от практики аналогичного использования крепостей Российской армией в начале века и более современных УР — в конце...
Есть еще одно интересное свидетельство, сделанное на этот раз одним из врагов. 17 июля 1941 г. в штабе 20-й армии был допрошен немецкий сапер лейтенант Бем, взятый в плен в ходе боев под Оршей. Допрос пленного длился более часа и нет нужды приводить его стенограмму полностью. Но в ходе других полезных (и не очень) сведений он рассказал кое-что и об укреплениях нашей старой госграницы.
«Наша рота имела задачу блокировать бетонные укрепления на линии старой границы Советской России и их подрыв... Мы имели очень хорошую подготовку и готовились действовать в составе подвижных групп с танковыми войсками... Но мы не смогли выполнить свою задачу, так как вместо мощных линий укреплений, которые мы ожидали встретить... мы находили только разрозненные заброшенные бетонные сооружения, в некоторых местах недостроенные... Те огневые точки, которые встречали нас пулеметным огнем, мы легко обходили, используя неровности местности... Мы долго не могли поверить, что это та самая неприступная «линия старой границы...»
Впрочем, даже при наличии больших недостатков в огневых сооружениях УР, их планировании и оснащении, будучи занятые полевыми войсками, они иногда оказывали немецким войскам некоторое сопротивление. Так именно Карельский УР (один из представителей самой ранней постройки), занятый войсками 23-й армии сдержал наступление финских войск и преградил им путь в Ленинград. Именно Карельский УР являлся ядром обороны Ленинграда с севера до 1944 г.
Две недели продержался Кингисеппский УР, занятый частями 41-й и 191-й стрелковых дивизий, но укрепления не выдержали бомбардировок и оказались бесполезными против танков.
Чуть больше 10 дней вели бои Остропольский и Летичевский УР, хотя в данном случае помимо пехотного заполнения 8 и 13 ск, а также 173 сд они были усилены артиллерийской бригадой и некоторыми подразделениями 24-го мехкорпуса. Эти районы могли держаться и дольше, но оказались в окружении и были оставлены.
Оказал сопротивление румынам и Могилев-Ямполь-ский УР, сооружения которого были заняты 130-й сд. Однако поскольку в расположении УРа изначально не были предусмотрены никакие запасы боеприпасов и продовольствия, а также ввиду угрозы обхода его с флангов, укрепрайон был оставлен войсками, причем к моменту оставления ряд укреплений уже были приведены к молчанию.
Таким образом, байка о якобы построенной в 1928 — 1939 гг. в СССР несокрушимой «Линии Сталина», которая затем по глупому распоряжению «вождя всех народов» перед самой войной была взорвана, что, дескать, послужило одной из причин быстрого отступления РККА, надумана от начала и до конца. И авторами этой байки, появившейся, кстати, после 1955 г. с высочайшего благословления Н. Хрущева, являются многие из тех, кто строил эту линию. А охотно поддержали авторов те, кто проявил свое «стратегическое искусство» летом 1941 г.
Следует напомнить о тех потерях, которые понес советский народ от того, что репрессии 1937 года были проведены не в полном объеме и часть «пятой колонны» уцелела к началу войны с немцами. И особо тяжелой была измена генералов Красной Армии, причем не открытое выступление против Советской власти, а тихая и подлая измена своему народу.
Давайте начнем с генерала К. А. Мерецкова. Его уголовное дело и сегодня засекречено, но по тем отрывкам из этого дела, которые поступили из архивов, можно прийти к выводу, что либо Мерецков с началом войны с немцами явился с повинной, либо каялся в своем предательстве столь искренне, что был прощен. Тем не менее, его предательство повлекло столь тяжелые последствия для народа, что на нем следует остановиться подробнее.
Заговорщики ускоряли военную карьеру членам «пятой колонны» с помощью их командировок для участия в гражданской войне в Испании. После такой командировки предателю делалась реклама как крупному военачальнику с «боевым опытом современной войны», и его быстро поднимали в должностях. Мерецков был на год командирован в Испанию военным советником, после чего его, само собой, начали быстро повышать в должности. На допросе он показал, как сам в Испании способствовал карьере другого предателя—генерала Д. Г. Павлова: «...Уборевич меня информировал о том, что им подготовлена к отправке в Испанию танковая бригада и принято решение командование бригадой поручить Павлову. Уборевич при этом дал Павлову самую лестную характеристику, заявив, что в мою задачу входит позаботиться о том, чтобы в Испании Павлов приобрел себе известность в расчете на то, чтобы через 8 месяцев его можно было сделать, как выразился Уборевич, большим танковым начальником. В декабре 1936 г., по приезде Павлова в Испанию, я установил с ним дружеские отношения и принял все меры, чтобы создать ему боевой авторитет. Он был назначен генералом танковых войск Республиканской армии. Я постарался, чтобы он выделялся среди командиров и постоянно находился на ответственных участках фронта, где мог себя проявить с лучшей стороны...»
И действительно, попав в Испанию в конце 1936 года, полковник Павлов по представлению Мерецкова уже в июне 1937 года становится Героем Советского Союза, возвращается в Москву, и к концу 1937 году его устраивают на должность начальника автобронетанкового Управления Красной Армии. Мерецков, возвратившись из Испании в том же году с двумя орденами, становится заместителем начальника Генштаба, командует Ленинградским ВО, а затем, в 1940 году, становится начальником Генштаба, а в январе 1941 года — генералом армии и заместителем наркома обороны СССР.
На этих должностях Мерецков был допущен, как говорил Сталин, к «святая святых» — к составлению мобилизационного плана —того, как с началом войны создать армию, способную защитить СССР. Перед той войной Советскому Союзу с этим планом не везло: в 1936 году его продал немцам маршал Тухачевский, а перед войной его извратил генерал Мерецков и его пособники. Дело в том, что в этом плане рассчитывается количество оружия, техники, снаряжения и боеприпасов, которые требуются, чтобы в военное время отмобилизовать армию. И промышленность в мирное время начинает производить это имущество, чтобы к началу войны оно находилось на складах в достаточном количестве. Само собой, что если в мобилизационном плане поставить маленькие числа, то промышленность прекратит производство раньше времени, а армия с началом войны испытает катастрофическую нехватку оружия и техники.