Вслепую танки действовали и непосредственно в «бою» — тут уже сказалась слабая выучка танкистов, не умевших ориентироваться и вести наблюдение из танка. А недостаточная подготовка механиков-водителей приводила к тому, что боевые порядки атакующих танковых частей «быстро расстраивались». В этом, впрочем, были виноваты и командиры взводов, рот и батальонов, не освоившие навыков радиосвязи и поэтому не умевшие наладить управление своими подразделениями. По этой же причине батальоны 15-й мехбригады на Шепетовских маневрах постоянно запаздывали с выполнением приказа на атаку, вступали в бой разрозненно. Несогласованность действий рот и батальонов была характерна и для других танковых соединений. Разрозненно атакуя под Прохоровкой 12 июля 1943 года, они были практически уничтожены танкистами СС...

Но еще большие потери в реальном бою с немцами понесла бы пехота Якира и Уборевича. Во-первых, она «всюду» шла в атаку на пулеметы «противника» не редкими цепями, а густыми «толпами из отделений».

«При таких построениях атака была бы сорвана в действительности, захлебнулась в крови,— констатировал А. И. Седякин, сам участвовавший в подобных атаках в 1916-м и пять раз повисавший тогда на немецкой проволоке. — Причина: бойцы одиночные, отделения и взводы недоучены». В наступлении бойцы инстинктивно жались друг к другу, а слабо подготовленные командиры отделений и взводов не умели восстановить уставный боевой порядок.

Таким «толпам» не помогли бы и танки непосредственной поддержки пехоты, тем более что в КВО (даже в его лучших 24-й и 44-й стрелковых дивизиях) ни пехотинцы, ни танкисты взаимодействовать друг с другом не умели. Не спасла бы и артиллерийская поддержка атаки, тем более что в КВО «вопрос взаимодействия артиллерии с пехотой и танками» еще к лету 1937 года являлся «самым слабым», а в БВО артиллерийскую поддержку атаки часто вообще игнорировали.

Что касается пехоты Уборевича, то она вообще не умела вести наступательный ближний бой. На маневрах 1936 года ее «наступление» заключалось в равномерном движении вперед. Отсутствовало «взаимодействие огня и движения», то есть, отделения, взводы и роты шли в атаку, игнорируя огонь обороны, они не подготавливали свою атаку пулеметным огнем, не практиковали залегание и перебежки, самоокапывание, не метали гранат. «Конкретные приемы действий, — заключал А. И. Седякин, — автоматизм во взаимодействии... не освоены еще». Слабо обученной тактике ближнего боя оказалась и пехота КВО, и не только участвовавшие в Полесских маневрах 7,46 и 60-я стрелковые дивизии, но и 44-я — одна из лучших у Якира.

Впрочем, эффективно подготовить свою атаку огнем пехота БВО и КВО все равно не смогла бы: как и вся Красная Армия накануне 1937 года, бойцы плохо стреляли из ручного пулемета ДП — основного автоматического оружия мелких подразделений. Так, 135-й стрелковый полк КВО на осенних инспекторских стрельбах 1936 года получил за стрельбу из ДП лишь 3,5 балла по 5-балльной системе, а 37-я стрелковая дивизия БВО — 2,511.

Но, даже прорвав оборону вермахта, пехота Якира и Уборевича оказалась бы беспомощной против германских контратак. В БВО прекрасно знали, что отличительной особенностью ведения боевых действий немцами было уничтожение прорвавшегося противника фланговыми контрударами мощных резервов. И тем не менее наступавшая пехота Уборевича совершенно не заботилась об охранении своих флангов— «даже путем наблюдения»! Этим же грешила и пехота КВО на Шепетов-ских маневрах. В БВО знали, что немцы всегда стремятся к внезапности удара; за столь инициативным, активным и хитрым противником нужен был глаз да глаз, но тем не менее пехота Уборевича сплошь и рядом наступала вслепую, совершенно не заботясь об организации разведки. «Не привилась», по оценке А. И. Седякина, разведка и в стрелковых дивизиях Якира — «у всех сверху донизу»! В 1941 — 1945 годах немцы многократно убеждались в том, что «русские чувствуют себя неуверенно при атаке во фланг, особенно если эта атака является внезапной», и что «в боях против русских» можно «добиться преимущества искусным маневрированием». Как видим, они могли бы убедиться в этом и в 36-м.

Подводя итог работе войск БВО и КВО на Белорусских и Полесских маневрах, А. И. Седякин вскрыл главный, на наш взгляд, порок РККА эпохи Тухачевского, Якира и Уборевича: «Тактическая выучка войск, особенно бойца, отделения, взвода, машины, танкового взвода, роты, не удовлетворяет меня. А ведь они-то и будут драться, брать в бою победу, успех «за рога». Еще нагляднее выразил эту мысль (уже после расстрела «талантливых военачальников» 21 ноября 1937 года) С. М. Буденный: «Мы подчас витаем в очень больших оперативно-стратегических масштабах, а чем мы будем оперировать, если рота не годится, взвод не годится, отделение не годится?»

Хуже всего было то, что подобная ситуация не обнаруживала никакой тенденции к улучшению. Так, разведку и охранение флангов в БВО игнорировали еще на осенних учениях 1935 года (когда за это поплатились «поражением» части 2, 29 и 43-й стрелковых дивизий). В КВО «слабость организации разведки» проявлялась еще на знаменитых Киевских маневрах 1935 года, где отмечали также и скученность боевых порядков атакующей пехоты. Слабую выучку одиночного бойца, отделения, взвода и роты, неумение командиров управлять огнем и «полное отсутствие взаимодействия огня и движения», когда «основной (и почти единственной) командой является громкое «Вперед», повторяемое всеми от ком[андира] батальона до командира отделения», войска БВО также демонстрировали еще в 35-м.

Может быть, что-либо изменилось в лучшую сторону за месяцы, оставшиеся до начала репрессий? Материалы, позволяющие оценить уровень боевой подготовки войск БВО и КВО в первой половине 1937 года, сохранились лишь по четырем из тридцати стрелковых дивизий — 37-й и 52-й БВО и 24-й и 9б-й КВО. Выборка является совершенно случайной, но картина та же, что и осенью 1936-го... Вот, например, как оценивал командир 23-го стрелкового корпуса комдив К. П. Подлас боевую подготовку 111-го стрелкового полка 37-й дивизии в октябре 1936 года: «Хромает увязка взаимодействия всех родов войск... организация разведки... особенно в процессе боя... Взаимодействие огня и движения, боевые порядки, атака не на должной высоте». То же самое он вынужден был констатировать и после учений 111-го и 156-го (52-й дивизии) полков 7-13 мая 1937 года: «Управление огнем при наступлении, подготовка и поддержка атаки огнем, взаимодействие огня и движения являются слабым местом в подготовке командного] состава... Отделение в охранении и разведке отработано слабо. Обязанности бойца в бою большинство бойцов знают слабо». По огневой подготовке 111-й полк с октября 1936 года по май 1937-го «съехал» с «тройки» на «двойку».

В августе 1936 года А. И. Седякин счел, что 24-я дивизия КВО проделала «хорошую работу по тактической подготовке подразделений», что в ней «хорошо поставлено обучение ближнему бою», а «младшие командиры, лейтенанты и даже рядовые бойцы... действуют грамотно». Но на учениях в конце февраля 1937 года в частях 24-й и 96-й дивизий обнаружились многочисленные «недочеты в подготовке бойца и мелких подразделений...» «Строи и боевые порядки подразделений, — отмечал командир 17-го стрелкового корпуса комдив В. Э. Гермониус,— не всегда отвечают условиям обстановки... Управление при наступлении к[оманди]ры рот и бат[альо]нов теряли. Особенно плохо поддерживалась связь артиллерии с пехотой... Слабое внимание уделено вопросам борьбы внутри обороны противника» (то есть отражению неизбежных немецких контратак.— АС.). Хуже, чем в 1936-м, оказались в марте — апреле 1937 года и результаты огневой подготовки пехоты 24-й и 96-й дивизий. «Плохие показатели в боевой подготовке (стрельба, аварийность)» продемонстрировал весной 1937 года и 45-й механизированный корпус КВО — главный герой Киевских маневров 35-го.

Вообще, бичом РККА накануне 1937 года была низкая требовательность командиров всех степеней и обусловленные ею многочисленные упрощения и условности в боевой подготовке войск. Бойцам позволяли не мае* кироваться на огневом рубеже, не окапываться при задержке наступления; от пулеметчика не требовали самостоятельно выбирать перед стрельбой позицию для пулемета, связиста не тренировали в беге и переползании с телефонным аппаратом и катушкой кабеля за спиной и Т.Д- и т.п. Приказы по частям и соединениям округов Якира и Уборевича пестрят фактами упрощения правил курса стрельб — тут и демаскирование окопов «противника» белым песком, и демонстрация движущейся мишени в течение не 5, а 10 секунд, и многое другое.