Он замолчал. На его лице было странное выражение. Наконец он сказал:

— Вы когда — нибудь слышали об экспериментах, проводимых Институтом евгеники?

— Да, конечно, — ответил Хедрук, начиная догадываться. — Какая — то выдающаяся работа была проделана, в частности с близнецами.

Нилан кивнул.

— Тогда будет легче рассказывать вам, что произошло.

Он снова замолчал, затем медленно продолжал.

— Ученые взяли нас, идентичных близнецов, Даниэля и Гилберта Ниланов, уже чувствительных друг к другу, в возрасте пяти лет. И усилили чувствительность до такой степени, что она представляла собой тесный взаимный поток жизненной энергии, мир двойного ощущения. Взаимосвязь настолько возрастала на близком расстоянии, что мысли передавались между нами с четкостью электронного потока в переговорном устройстве.

Эти ранние годы были чистой радостью близкой связи. А затем, в возрасте двенадцати лет, попытались сделать их различными без нарушения нервной коммуникации. Подобно ребенку, брошенному в глубокий омут, чтобы утонуть или научиться плавать, я был подвергнут давлению цивилизации, в то время как Гил был заботливо отгорожен от внешнего мира. Наша интеллектуальная связь изменилась. Мысли, все еще способные передаваться друг от друга, могли быть и оставлены при себе. У меня развилось удивительно сильное чувство старшего брата по отношению к Гилу, тогда как Гил…

Мужчина замолчал, взглянул на Хедрука, затем продолжал:

— Я догадался о другом пути, которым взрослел Гил, по тому, как он реагировал на мои отношения с женщинами. Это шокировало его, и я начал понимать, что у нас возникла проблема.

Он пожал плечами.

— Никогда не возникало вопроса, кто из нас должен покинуть Землю. В тот день, когда контракт с Институтом евгеники закончился, я купил билет на Марс. И отправился туда в надежде, что Гил получит свой шанс на жизнь. Только, — закончил он мрачным голосом, — это обернулось смертью.

— Смертью? — спросил Хедрук.

— Смертью.

— Когда?

— Год назад. Именно это привело меня на Землю. Я был на метеорите, когда почувствовал, что он умер.

Хедрук сказал:

— Вам понадобилось много времени, чтобы добраться сюда.

Замечание прозвучало слишком резко, поэтому он быстро добавил:

— Поймите, пожалуйста, я только пытаюсь представить ясную картину.

Нилан нехотя ответил:

— Мы были на дальней стороне от Солнца, и скорость метеорита почти сравнялась со скоростью Земли. Он только недавно вошел в положение, откуда мы могли рассчитать примерную орбиту для нашего грузовоза простого типа. Неделю назад Карью посадил меня на одном из дешевых северных кос — мопортов. Он тотчас отбыл, он должен вернуться за мной примерно через шесть месяцев.

Хедрук кивнул. Ответ его удовлетворил.

— Но что именно вы почувствовали, когда ваш брат умер? — спросил он.

Нилан переменил позу. Это была боль, объяснил он угрюмо. Гил умер в агонии, внезапно, не ожидая этого. Сильное страдание пересекло бездну между Землей и метеоритом и скрутило его нервы. Через мгновение наступил конец тому нервному давлению, которое поддерживало даже на таком расстоянии узы между ним и его братом. Он закончил:

— Я не чувствую ни малейшего контакта с тех пор.

Последовало молчание. Хедрук вспомнил, что его время очень ограничено. Необходимость сосредоточиться на словах Нилана заслонила опасность. Теперь это напряжение вернулось. Время! Нужно уходить сейчас же!

Ясно сознавая, что такое оружейный магазин, он не смел игнорировать импульс тревоги. И все же он откинулся в кресле и задумался, глядя на человека перед собой. Уходя, он хотел бы забрать с собой Нилана, но не должно возникнуть никаких подозрений. Он сделал мысленные выкладки и медленно покачал головой.

— Я не вполне представляю это дело в состоянии кризиса почти год назад.

Черные глаза Нилана внезапно потеряли блеск, как потускневший металл.

— Я заметил, что смерть одного человека редко вызывает кризис, — сухо произнес он. — Мне неприятно говорить это в связи с моим собственным братом, но это правда.

— И все же, — сказал Хедрук, — что — то произошло, потому что Кершав тоже исчез.

Не ожидая ответа, он встал на ноги и подошел к контрольному пульту, который помещался на стене слева от него. Все эти минуты он ясно сознавал, что солдаты оружейных магазинов в любой момент могут хлынуть через передатчик. Нельзя допустить этого, пока он не организует свой уход.

Хедрук подошел ближе к пульту с его мигающими огоньками. Он хотел быть уверенным, что Нилан не сможет увидеть, что он делает. Быстро включил одно из своих колец и прожег игольной величины отверстие в сложных цепях передатчика. Мгновенно крошечный огонек у края панели погас.

Хедрук отвернулся от пульта более спокойным, но еще более целеустремленным. Он защищал свой фланг, ничего более. В магазине был еще один передатчик, и он знал, что агенты могут пройти и через него. А другие могут приблизиться в бронированном боевом корабле, чтобы отрезать его от карплана. Риск возрастал с каждым мгновением.

Он подошел к Нилану и сказал:

— У меня есть адрес вашего брата, который я хотел бы проверить прямо сейчас. И я хочу, чтобы вы пошли вместе со мной. Я уверяю вас, — его слова прозвучали очень убедительно, — что очень важно спешить. Вы можете рассказать остальное по дороге, а я завезу вас сюда потом, чтобы забрать вашу почту.

Нилан встал.

— Фактически осталось добавить немногое, — сказал он. — Когда я прибыл в Столицу, я узнал старый адрес брата и…

— Постойте, — сказал Хедрук.

Он подошел к двери, которая вела в другую комнату, постучал по ней и окликнул:

— Я беру мистера Нилана с собой, но он вернется за своей почтой. Благодарю вас за помощь.

И, не ожидая ответа, повернулся к Нилану.

— Идемте, — энергично сказал он.

Нилан направился к выходу, сообщив по дороге:

— Я обнаружил, что мой брат нанимал фальшивую квартиру.

Когда они выходили из двери, Хедрук уточнил:

— Вы имеете в виду, что он не жил по своему зарегистрированному адресу?

— Хозяйка рассказала мне, — сказал Нилан, — что он не только не жил там, но даже разрешил ей сдавать комнату. Он проводил там один вечер в месяц, как требуется по закону, и поэтому ее совесть была спокойна.

Они шли к карплану. Нилан продолжал говорить, но Хедрук не слушал его. Все его внимание было приковано к небу. По нему скользили карпланы, но не было длинного темного силуэта торпедоподобной конструкции, мчащегося на крыльях атомной энергии…

Он открыл дверь своей маленькой машины для Нилана и полез сам. Мгновением позже он погрузился в кресло водителя и отметил про себя, что вокруг магазина все еще не наблюдалось никакого движения.

Пока карплан поднимался в воздух, Хедрук увидел, что Нилан внимательно изучает управление. В его действиях была уверенность, которая говорила о его опытности больше, чем слова. Нилан уловил его взгляд и сказал:

— Я вижу здесь пару новых вещей. Что это за приспособление? — Он показал на детекторную схему.

Это устройство было секретом оружейных магазинов, тем не менее особой важности не представляло, поэтому Хедрук рискнул установить его в машину, которая, вполне возможно, могла попасть в руки людей, враждебных к оружейникам.

Императорское правительство имело подобное устройство, но немного другой конструкции.

Хедрук ответил на вопрос Нилана встречным вопросом:

— Я вижу, вы знакомы с техникой?

— Я специалист по атомным устройствам, — сказал Нилан и добавил с небольшой усмешкой: — Институт евгеники много дает своим подопечным.

До этого времени Хедрук считал, что у Нилана военное образование. На него произвел впечатление стойкий характер этого человека, но за свою долгую карьеру он встречал так много крепких и способных людей, что само по себе это качество не представляло для него особого интереса. А вот степень специалиста по атомной технике изменила его отношение. Человек, который знал атомную энергетику во всем объеме, изучаемом в университете, практически устанавливал свою собственную цену, когда приходил наниматься в промышленность. А если они когда — либо построят межзвездный двигатель, этот человек будет неоценим. Поэтому, решив, что Ниланом стоит заняться, Хедрук начал тотчас же. Он вытащил из своего кармана лист бумаги, на котором был написан последний адрес Кершава, и протянул его Нилану с замечанием: «Вот куда мы направляемся».