Без доклада направляемся в столовую. Перекусить, и в койку. В смысле, на нары. Завтра точно часов с пяти снова по коням. Замполит по ходу забежал на КП, узнать, как у нас дела. Народу в столовой много, но с устатку не обращаю внимания, что от меня будто шарахаются. Ну, не как от прокажённого, но где-то навроде того. Фрол сразу повёл к свободному столику, сел посерёдке, я, знамо дело, справа. Цырик тащит хавчик. Приходит замполит, толкает недолгую речь. Выяснилось, что наши потери – 29 машин и 22 лётчика. Из них трое ранены, у многих судьба окончательно неизвестна. Потому что двое из сразу не вернувшихся уже вернулись. Неплохо. Мне казалось, потери больше будут. Ну, и насчёт немцев… Восемнадцать сбитых в воздухе – это те, которые точно грохнулись, при свидетелях. Из них пять моих. Уже. Неслабо. Батя садится напротив, замполит справа от меня. Неужто здесь принято так отличников боевой-политической чествовать? Не припомню что-то ничего такого, я-то ладно, но и Костик тоже… Да и лица у них у всех… Какие-то не такие. Не поздравляют с такими лицами. Фрол достаёт откуда-то бутыль сорокаградусной, наливает в стакан. Стандартный, гранёный. По краюшки. Так, если память не изменяет, 250 грамм должно быть.[56] Что делать – ума не приложу. Я в той жизни не пил. Почти совсем. Хотя мог и умел. Дедкина школа. Костик тоже этим особо не баловался. Что-то там такое было у него в детстве-отрочестве, нехорошее, с водкой связанное, нет времени разбираться. Мотаю головой. Но Батя – сам не пьющий и совершенно не терпящий алкашей Батя – настаивает!

— Пей, герой. Это приказ, — повышает голос.

Ну что ж, ежели Родина прикажет, так мы хоть голой жопой на ежа. Опрокидываю всё в себя. Я-то пить умею, пришлось таки научиться, а Костик, похоже, совсем нет. Тем не менее усвоилось, хоть и не без труда. Занюхал хлебцем. Мнда. А за пять сбитых мне, насколько помню, поллитра положено, плюс фронтовых сто. Не выдюжу. А Батя смотрит на меня грустными такими глазами, и, словно пересиливая себя:

— В общем, ты, это, держись, Костик… Те "лапотники", которых ты от аэродрома отогнал… за что спасибо тебе огромное… они, словом… бомбы-то сбросили… Куда попало… вот… Ну и одна, двухсотпятидесятка, похоже… В общем, на тот дом попала, где ты квартировал… а там все, и Варя твоя, и хозяева с детьми… словом, одна большая воронка… Петрович рассказал.

Никогда в жизни и представить себе не мог, что бывает такая боль!

День второй

Никогда в жизни и представить себе не мог, что бывает такая боль… Словно оглушённый, взял ещё стакан, без малого полный. С готовностью протянутый откуда-то сбоку. Опрокинул и закусил. Занюхав рукавом. Тут же кто-то налил и третий. Жжахнул и его. Потом какое-то время сидел, оглушённый. Болью и водкой. Водкой и болью…

Проснулся от тряски за плечо. В палатке, на нарах. В настежь открытый проём яростным потоком хлещет не вовсе ранний уже свет, голос Петровича: "Товарищ младший лейтенант, вставайте, комполка кличут."

Взлетел с места эдаким Ванькой-Встанькой. В горле чуток сушит. Ах да, с похмелья… Но никаких других негативных ощущений. Что значит молодость и здоровье. Лишь, пробудившись, шевельнулась невыносимой тоской вчерашняя боль. Без обычных утренних процедур быстро оделся и рванул на КП. Впереди спина Петровича качается. А время-то не раннее. Похоже, дали поспать. Алкоголику. Последний раз такое со мною было, клянусь. На часах полдевятого аж. Аэродром живёт. В зените четвёрка "чаек" жужжит кругами. Остальные частью, похоже, вылетели, частью возвращаются. Обычная суета под рёв моторов.

А это ещё что за явление народу? У ближнего ко мне края аэродрома стоит, чуть накренившись, СБ.[57] Капитально побитый, как становится видно по мере приближения. Я эту марку слабо знаю. Помню, только, горели они здорово. Говорят. Но этот не загорелся. Хотя досталось ему очень даже неслабо. Кровищей залит от кабины штурмана и аж до хвоста. Из живого столько крови вытечь не может. И из одного тоже. Опыт есть, увы. У меня, не у Костика. Чуть отвлёкся – того и замутило. Отставить!

У КП встречает Фролов.

— Ты как?

— В норме. К бою готов. Даже – очень готов.

Кивнул. Подходим к Бате. Рядом с Батей замполит, Шульмейстер и, что интересно, Петрович. Ждут меня. Уже интересно. Опуская "бииипы":

— Костик – это Батя, ласково так – ты у нас, говорят, бомбы швырять с пикирования наловчился, да так ловко, что аж душа не нарадуется.

— Товарищ майор, я на СБ не умею совсем, слабо, чессло!

— Ну зачем на СБ. С него только бомбу возьмём. А так – на твоём родимом. Петрович докладывает, на нём экспериментальный бомбодержатель ставили. Под ФАБ-250. Держатель потом сняли, и дырки заклеили, но в ЗИПе он остался… зачем-то… и крепёж под него имеется. Восстанавливать заканчивают уже.

Как выяснилось, с самого что ни на есть раннего с ранья железнодорожный мост через Буг, что вблизи Бреста, атаковала полная девятка СБ. Не наши, с 13-й бад. Разрушить чтобы. А заодно и шоссейный, если получится. Вернулись вдвоём, вдрызг покалеченные, даже не долетев до места. "Мессеры" перехватили. Как-то уж очень задолго до цели. Но – задача поставлена. Собрали по-быстрому всё, что осталось, а оставались ещё две неполных девятки тех же СБ, надыбали где-то звено "ишаков" в сопровождение и отправились. С тем же примерно результатом. Единственное что, один из СБ, круто покалеченный, с умирающим пилотом, а остальными и вовсе уже, искал-искал площадку для вынужденной да и сел к нам, а пара бомб, ФАБ-250, что существенно, не сбросилась из бомбоотсека, повреждённого едва ли не первой же очередью. Повезло, что не сдетонировали. В принципе с бомбами и штатно садиться запрещено, а уж аварийно… Наши тут же соображать принялись, а нельзя ли эти самые ФАБы да под наши ястребки приспособить. Оказалось – нельзя таки. В смысле, долго очень и сложно. За одним небольшим исключением. В моём, что интересно, лице. Которое очень даже не против. Но!

— Товарищ майор, вы сказали, их как-то уж очень задолго до цели встречали? Оба раза?

— Вроде так. Пилот немного успел рассказать. Вечная ему память.

— Я вот читал, есть такая штука… радиолокатор называется. С её помощью можно аж за сотни километров самолёты, ну, типа, видеть. Причём чем выше летишь, тем лучше тебя видно. Англичане такие штуки уже использовали. Пишут, во многом именно из-за этого у немцев не получилось тогда с ними. А если немцы теперь… такое вот… у того моста развернули?

— Костик, ты с каких это пор умные книги читать начал? — Фролов с подколкой. Ни фига себе, репутация у дедули… который пра. Ну да ничего, исправимся… Какие наши годы.

— А это и не книга была. В отпуск ехал, живот схватило. Прям в поезде. Захожу в сортир, а там журнал драный лежит. Без обложки. Не то "Знание-сила", не то "Наука и жизнь", не то ещё что в этом роде. Сидеть до-о-олго пришлось, вот и прочёл. Со скуки да с тоски.

Минут, наверное, пять пришлось переждать, пока ржанье утихло.

— Там ещё написано было, в журнале том, что низколетящие самолёты эта штуковина хуже видит, чем те, что на высоте. Так вот я и думаю, а что если нам вылететь четвёркой, на 15-х, пройти туда нызэнько-нызэнько, а опосля, километров за десять, я пойду высоту набирать, а остальные, натурально, сразу по зениткам вдарят. А потом и я – с пикирования… и в ослепительно белом фраке. Шутка.[58]

— Можно и так, — комполка, — ты банкуешь, тебе и решать.

— Да, и вот ещё. Баки лучше не полные заливать. Чтоб туда, обратно и ещё чуть-чуть. Тогда и перегруза большого не будет.

Сказано – сделано. Минут буквально через двадцать – едва перекусить успел – взлетаем, натурально, вчетвером и идём на запад. Низко. Метрах в пятидесяти, навроде как прошлым утром. Снова мелькает под крыльями Жабинка, потом вдоль железки, вот и Брест уже – пора высоту набирать. Мне. Нас не ждали. В наборе подотстал малёхо, и теперь наблюдаю, как тройка И-15бис долбит РСами не успевшие выстрелить зенитки. Вот и моя тыща. Мост почти подо мною уже. Нет, это не узенькая ленточка. Скорее мохнатая такая колбаска. Ферменный сплошной – кажется, это так называется… Раздолбать такой нелегко будет. Впрочем, явно не тот, что через Босфор… Там работка куда как покруче была… Бы. Так, чуть поодаль, в километре где-то, на возвышении, наблюдаю странную конструкцию. Вроде большого круглого уха. Видимо, это и есть та самая РЛС.[59] Не так уж и непохожа. На современные. Мне. Однако пора в пике. Газ не убавляю. Под истошный вой движка пролёты моста напрыгивают стремительно, чуть поправляю курс, в слабой надежде влепить гостинец под опору, и уже пора кнопку сброса. Едва успев вывести изрядно полегчавшую машину, на скорости проскакиваю до РЛС почти мгновенно, однако успеваю всадить в том направлении хорошую очередь из обоих стволов. Кажется, попал. Горючки минимум, надо уходить домой.