— Я очень благодарен, что ты нашла для меня время. Мне казалось, что нам будет приятно встретиться. Я рад, что ты согласилась.

Уголком глаза Рэчел заметила, что он изучает ее. Взгляд его голубых глаз волновал и возбуждал, и ей было не так-то легко держать себя в руках.

— Спасибо, надеюсь, что будет приятно. В прошлом году я состояла в комитете по приему гостей в одном из клубов, показывала город приезжим, так что ты нанял в гиды не новичка! — Она засмеялась, пытаясь скрыть волнение.

Он хмыкнул и снова покосился на нее.

— Мне повезло.

Рэчел приступила к своим обязанностям.

— Это знаменитый Национальный гольф-клуб Огасты, где проходит турнир мастеров. Площадки отлично содержатся. Возможно, тебе удастся поиграть здесь, хотя с середины мая до середины октября он закрыт даже для членов клуба.

Квентин не стал говорить ей, что у него уже есть приглашение от членов клуба приехать поиграть позже. Время у него ограничено, скоро начнутся предварительные игры, поэтому следует узнать о здешних местах как можно больше и быстрее. Пока он все не изучит и не примет решение, Рэчел, как и все остальные, не должна знать, каковы мотивы его появления здесь. И надо уладить еще одно частное дело между ними…

Через несколько минут Рэчел сказала:

— Слева от нас озеро Олмстет, «Джулиан Смит Казино» и парк, где проходила наша школьная встреча. Начиная от этого перекрестка Вашингтон-роуд переходит в Брод-стрит, здешнюю главную улицу. — Они ехали дальше, она показала ему еще некоторые здания, кое-что рассказав о них. Первым был Харрис-хаус. — Он построен в конце семнадцатого века для торговца табаком, который основал наш город: Есть планы разбить в этом квартале парк, чтобы построить здесь туристический центр и место остановки для тех, кто пользуется каналом, он находится неподалеку. Я работала в историческом обществе, которое собирается заняться восстановлением и охраной этого места. — Затем она показала ему старые пороховые заводы конфедератов, которые, как и мастерские по изготовлению формы и снаряжения, сыграли важную роль во время Гражданской войны. — Огаста избежала разрушения, потому что Шерман решил идти из Атланты в Саванну, а не сюда, — объяснила она. — К тому же, он уже разрушил железную дорогу. — Рэчел рассказала о системе каналов, построенной в 1840-х годах, проходившей через некоторые городские районы, от нее работали станки на фабриках. Они выехали на берег реки, и Рэчел предложила поставить машину на стоянку, чтобы осмотреть некоторые достопримечательности.

Они не спеша шли по красивой набережной, и она рассказывала, что раньше в городе часто бывали разрушительные наводнения, пока выше по течению не построили плотины с мощными воротами. Она кивком указала на голубой простор.

— Это река Саванна, отделяющая Джорджию от Южной Каролины. В прежние времена по ней перевозили много табака, хлопка, тканей и других товаров. Хлопковый ряд и биржа дальше по этой улице. Новые причалы там, между Пятой и Шестой улицами. Там еще есть рядом церковь, построенная на месте старых фортов Корнваллис и Огаста. Этот район называется Порт Ройал, здесь есть дорогие и роскошные дома, а вон в том здании в будущем году откроется филиал Национального научного центра. Все это должно привлекать много туристов.

— Сколько жителей в Огасте и ближайших окрестностях? — В его вопросе прозвучал неподдельный интерес.

— В Огасте почти пятьдесят тысяч, а в округе Ричмонд около ста девяноста. Здесь вокруг много маленьких городков и сельских районов, и все вместе называется Центральный район реки Саванна, тебе во многих источниках встретится это название. В округе Колумбия, где я живу, около шестидесяти семи тысяч человек.

Когда они шли по живописной дорожке, Квентин спросил:

— Я вижу несколько длинных мостов и железнодорожную линию. А что там, за рекой?

Рэчел обменялась улыбками с пожилой парой — старики сидели держась за руки на скамейке в тени высоких дубов.

— Северная Огаста и округ Айкен — старые и упорные конкуренты в торговле по реке в прежние времена. Маленький, очень милый городок. Насколько я помню, в округе около ста двадцати тысяч жителей. — Они уже дошли до ступенек. — Пойдем к машине и поехали дальше: еще многое стоит осмотреть.

Квентин сложил названные ею цифры: в окрестностях насчитывалось больше пятисот семидесяти тысяч жителей. (Отлично, достаточно большое население, чтобы поддержать предприятие, если все получится!) Он отбросил мысли о бизнесе, наблюдая, как Рэчел спускается по ступенькам, плавно покачивая точеными бедрами. Он заметил, какой красивой формы у нее ноги, какая нежная кожа на руке, держащей сумочку, и вспомнил, как давным-давно прикасался к ней. До него донесся запах духов — он знал, что они называются «Страсть», их любила его мать, и он часто покупал их для нее. Легкий ветерок шевелил пряди темных волос, не нарушая изящества прически. Она двигалась легко, грациозно и живо. Ясно было, что эта женщина следит за собой, что со здоровьем у нее все в порядке, а ест она ровно столько, чтобы не нарушить стройности талии, подтянутости живота и всей своей превосходной фигуры.

(Но она обладает не только физической притягательностью. В ней есть радость жизни, солнечность.) Квентину было интересно и приятно в ее обществе. Рэчел прекрасный собеседник — не слишком молчалива, но и не подавляет разговорчивостью, интеллигентна, у нее превосходные манеры. В ней чувствуются порода и стиль. Те же ощущения он испытывал много лет назад, когда был увлечен ею, сидя за одним столом на корабле и проводя с ней много времени. Похоже, ей не свойственны трусость или бездушие, так почему же она обманула и покинула его после их незабываемой близости? Он заслуживает объяснения и получит его, прежде чем уедет! После того, как Керри рассказала ему о снобизме и черствости Гейнсов, ему было очень интересно знать, каким был ее муж, как случилось, что она вышла замуж и попала в семью, так непохожую на ее собственную. Прежде чем покинуть город, он добьется ответа!

Садясь в машину, он предложил:

— Может быть, сядешь за руль, чтобы я мог повнимательнее рассмотреть то, о чем ты рассказываешь?

— Хорошая мысль, — согласилась Рэчел и направилась к месту водителя. Под его пристальным взглядом ей уже давно стало не по себе. Она запустила мотор, застегнула ремень, тронула машину с места и немного успокоилась.

Рэчел поехала по Пятой улице, затормозила у Грин-стрит, чтобы показать ему памятник, где были похоронены двое из тех, кто подписал Декларацию Независимости, здания городских и окружных властей, Старый Город с процветающими ресторанами, старые здания складов, где теперь размещался Институт искусств Гертруды Герберт. Она свернула направо к Телфайру, где находились музей округа Ричмонд-Огаста, Центральный сад, старый медицинский колледж в здании времен короля Георга и зал «Белл Аудиториум». Она показала ему Городской центр и старинную первую баптистскую церковь, где была основана Южная конвенция баптистов, предложила посетить неоднократно получавший награды Моррисовский художественный музей и новый городской музей, упомянув о своей работе по продвижению местных художников. На Гринстрит Рэчел рассказала ему историю культурного центра Святого Сердца, старинной церкви и шедевра архитектуры. Спускаясь по Пятнадцатой улице, она указала дома, где родились хорошо известные люди: Джордж Уолтон, Вудро Вильсон, Джесси Норман, имевший самую позорную славу Тай Кобб и другие…

Квентин с улыбкой сказал:

— Ты не преувеличивала, ты действительно очень много знаешь о своем городе. (Это мне очень поможет.)

— Если бы ты попал сюда весной, когда в полном цвету азалии, нарциссы и все деревья, ты понял бы, почему его называют город-сад. Гринстрит считается одним из красивейших мест. — Она махнула рукой вперед. — Там медицинский колледж Джорджии, стоматологическая школа и исследовательский комплекс. Здесь моя старшая дочь училась в медицинской школе и в интернатуре, она детский врач. — Рэчел свернула на улицу Лэни Уолкер. — У нас еще есть техническая школа и колледж для черных — вот, прямо перед нами. — Повернув направо к центру и проехав несколько кварталов, она заметила: — И это место весной выглядит замечательно.