— Пулемет там хорошо встанет, — перебил его капитан. — Даже маскировать не надо.
— Пулемет? — переспросил Ник. — Ну да, ты сразу о деле… Хвалю, Юра, хвалю.
На затененной галерее мелькнуло что-то белое. Платье?
— Там девушка, — вполголоса сказал Анненков. — Смотрит на нас.
— Это, верно, Лаура, — улыбнулся Стеллецкий. — Племянница гранда, очень милая девочка. Ей всего пятнадцать. Она еще немного диковата, старается не попадаться никому на глаза.
— А где же остальные? Ты писал, что в поместье будет полно гостей…
— Сейчас время сиесты. Дамы отдыхают… ну, или прячутся на галерее. А хозяин еще с вечера уехал с гостями к водопадам: здесь неподалеку исключительно красивые водопады. Они должны были уже вернуться, но, видно, задержала гроза.
— А эти водопады — они на вашей стороне реки? — рассеянно спросил Анненков, следя краем глаза за перемещением белого платья. Теперь он видел еще тонкую смуглую руку, теребившую тяжелую виноградную гроздь.
— На нашей, на нашей, — засмеялся Ник. — Не волнуйся, с ними пять парней Ланселота.
— Это значит, что в поместье осталось трое охранников, — заметил капитан. — Твой англичанин сказал, что их всего дюжина. Четверо поехали встречать меня, пятерых ты отправил сопровождать хозяина. Так?
— Юрка, Юрка! — покачал головой Стеллецкий. — Да я один стою всех этих бездельников. Пока я здесь, «Холодной горе» ничего не угрожает.
Капитан обернулся и внимательно посмотрел на старого друга.
— С пониманием. Только зачем, в таком случае, тебе понадобился я?
Они вступили в тень галереи, и Анненков потерял из виду следившую за ними девушку.
— Терпение, мон шер, скоро ты все узнаешь… Нам сюда, в это крыло. Дом большой, заблудиться в нем несложно, поэтому поначалу я буду твоим Вергилием. Твои комнаты — на первом этаже, с окнами в сад. Вот ключ, дверь откроешь сам.
Комнаты оказались небольшими, светлыми и уютными. В гостиной стоял круглый стол и три кресла. Стеллецкий жестом радушного хозяина предложил Анненкову присесть.
— Здесь есть все, что необходимо для жизни. В спальне — платяной шкаф, твои костюмы висят там. Есть отдельная ванная комната, дверь в нее ведет тоже из спальни. Шнур над кроватью — для вызова слуг, не стесняйся дергать несколько раз, эти бездельники обычно спят или шляются где попало. Вот здесь — внимание! — бар. Выбор напитков, как видишь, достоин ресторации Палкина. Если захочется холодного оранжада, дергай шнур — принесут прямо с кухни. Там, между прочим, стоит настоящий аппарат Одифрена, так что продукты всегда свежайшие. Впрочем, вечером ты сам убедишься. Хозяин сегодня дает торжественный ужин.
— По поводу моего приезда? — удивился капитан. — Что ж ты про меня наговорил?
— Не волнуйся, Юра, ты здесь ни при чем. Вечером прибывает некто фон Корф, важная шишка из германского посольства. У них с грандом секретные коммерческие дела…
Стеллецкий достал из бара пузатую бутылку и плеснул в стаканы прозрачной, терпко пахнущей жидкости. Протянул один Анненкову.
— Ну, со свиданьицем, Юрка! Вот уж не чаял, что встретимся!
Капитан опрокинул свой стакан и скривился.
— Чем это ты гостей потчуешь, Ник? Самогонкой, что ли?
— Зачем самогонкой? — обиделся Стеллецкий. — Натуральная писка. Та же водка, только виноградная, вроде итальянской граппы. Одичал ты в странствиях, Юрка, потерял нюх…
— Нюх-то я как раз не потерял… — Анненков повел носом над пустым стаканом и скривился еще раз. — А водки нормальной у вас здесь, конечно, не держат?
— Да откуда здесь водка! Пшеницу-то никто не растит…
— Ничего, — капитан скинул куртку, отстегнул ремень с пистолетами, аккуратно повесил его на кресло. — Я из Штатов привез пару бутылок «Смирновской», вечерком раздавим. Вот что, ты допивай свою писку, а я сейчас, с твоего позволения, приму ванну.
Пока ванна наполнялась горячей водой, Анненков, не спеша, разделся перед зеркалом, присел на обтянутую зеленым бархатом козетку, вытянул левую ногу и помассировал ее. Левой ноге капитана хронически не везло. В германскую войну Анненков сломал ее, упав с лошади; при обороне Перекопа на нее плеснуло горящей нефтью; в Марселе верткий, как угорь, алжирец ударом подкованного ботинка выбил капитану мениск. Излишне уточнять, что пуля нью-орлеанского гангстера, разумеется, тоже попала в левую икру. Порой ногу начинало ломить так, что капитану хотелось ампутировать ее и заменить протезом из кожи и дерева. Но сейчас, благодаря тому, что последние километры пути Анненков проделал верхом и не давил постоянно на педаль сцепления, дела обстояли вполне прилично.
Он забрался в ванну, с наслаждением вытянулся в полный рост, закурил толстую кубинскую сигару и некоторое время лежал без движения, лениво стряхивая пепел в массивную бронзовую пепельницу на высокой ножке. Когда сигара была выкурена почти до конца, в дверь коротко постучали и на пороге появился полковник Стеллецкий — без пиджака, со стаканом в загорелой руке.
— Вылезай, Юрка, — не терпящим возражений голосом заявил он. — Хозяин вернулся.
Дон Луис Серра де Легисамо, владелец поместья «Холодная гора», был полноват, но подвижен. Чертами бледного лица он напоминал древнего римлянина — твердый подбородок, прямой нос, крутая линия надбровных дуг. Иссиня-черные, зачесанные назад волосы пятнала седина — оттого дон Луис напомнил капитану любимого отцовского пса, спаниеля Ратмира: окрас «перец с солью».
— Месье Анненкофф, — почему-то по-французски обратился он к гостю, — добро пожаловать в мой скромный chateaux. Очень рад вашему приезду, месье Стеллецкий много о вас рассказывал…
Рукопожатие оказалось неожиданно крепким — Анненков даже поморщился.
— Это большая честь для меня, — ответил он, сразу переходя на испанский. — Я поражен красотой вашей усадьбы…
— Бросьте, — рассмеялся дон Луис. — Вы же еще ничего не видели… Впрочем, Ланселот уже доложил мне, как лихо вы расправились с бандой разбойников у моста.
Стеллецкий кашлянул.
— Это, скорее всего, та самая шайка, что сожгла дом падре Картаги. Мерзавцы, сброд…
— К сожалению, в наших краях сейчас неспокойно, — словно извиняясь, проговорил де Легисамо. — Именно поэтому я и попросил Ника разыскать надежного и опытного офицера, которому можно доверить охрану поместья. Впрочем, о делах мы поговорим позже. Пойдемте, господа, я представлю сеньора Анненкова дамам.
Дамы обнаружились в гостиной. Стройная брюнетка с точеной фигурой и пышной волной рассыпающихся по плечам волос и тоненькая голубоглазая блондинка в розовом платье. При взгляде на нее капитан ощутил какое-то неясное беспокойство — будто бы он уже встречал раньше эту блондинку в розовом, но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах.
— Моя жена Мария, — представил ее хозяин. — Мария, это сеньор Анненков, о котором ты уже, несомненно, слышала от Ника. Еще один твой соотечественник, дорогая… Да-да, Мария у меня тоже русская, ее родители переехали в Южную Америку еще до войны с немцами.
— Очень рада, сеньор Анненков, — Мария улыбнулась, показав ослепительно-белые, ровные зубы. — Я почти не говорю по-русски, совсем все забыла…
Акцент у нее и вправду был ужасный.
— Что вы, — капитан поймал ее тоненькую ладошку, поднес к губам и осторожно поцеловал. — Мне кажется, я вновь очутился в салонах Санкт-Петербурга!
— Это заслуга Ника, — Мария кокетливо стрельнула глазками в Стеллецкого. — Он заставляет меня упражняться в русском языке ежедневно!
— Теперь у тебя будет еще один собеседник, сердечко, — мягко перебил ее дон Луис, беря Анненкова под локоть и подводя его к брюнетке. — Познакомьтесь, это моя кузина, сеньорита Миранда Эстефания Гарсия Кордеро.
Сеньорита Миранда протянула капитану узкую, унизанную золотыми браслетами руку.
— Вот и новая жертва «Холодной горы», — без улыбки произнесла она, вглядываясь в лицо Анненкова своими непроницаемо-черными глазами. — Вы, должно быть, не знаете, сеньор: каждый, кто попадает сюда, остается здесь навсегда. Это место проклято.