Изменить стиль страницы

Надежду видел я, и, розы тоньше,

Как мягкий воск, послушная руке,

Она рождалась в кулаке поденщиц

И сгустком крови билась на древке. 1939, Париж Илья Эренбург. Стихотворения.

Москва: Советская Россия, 1982.

***

Ты тронул ветку, ветка зашумела.

Зеленый сон, как молодость, наивен.

Утешить человека может мелочь:

Шум листьев или летом светлый ливень,

Когда, омыт, оплакан и закапан,

Мир ясен – весь в одной повисшей капле,

Когда доносится горячий запах

Цветов, что прежде никогда не пахли. …Я знаю все – годов проломы, бреши, Крутых дорог бесчисленные петли.

Нет, человека нелегко утешить!

И все же я скажу про дождь, про ветви.

Мы победим. За нас вся свежесть мира,

Все жилы, все побеги, все подростки,

Все это небо синее – навырост,

Как мальчика веселая матроска,

За нас все звуки, все цвета, все формы,

И дети, что, смеясь, кидают мячик,

И птицы изумительное горло,

И слезы простодушные рыбачек.

1939

Илья Эренбург. Стихотворения.

Москва: Советская Россия, 1982.

***

Бомбы осколок. Расщеплены двери.

Все перепуталось – боги и звери.

Груди рассечены, крылья отбиты.

Праздно зияют глазные орбиты.

Ломкий, истерзанный, раненый камень

Невыносим и назойлив, как память. (Что в нас от смутного детства осталось, Если не эта бесцельная жалость!) В полуразрушенном брошенном зале Беженцы с севера заночевали.

Средь молчаливых торжественных статуй

Стонут старухи и плачут ребята.

Нимф и кентавров забытая драма -

Только холодный поверженный мрамор.

Но не отвяжется и не покинет

Белая рана убитой богини.

Грудь обнажив в простоте совершенства,

Женщина бережно кормит младенца.

Что ей ваятели! Созданы ею

Хрупкие руки и нежная шея.

Чмокают губы, и звук этот детский

Нов и невнятен в высокой мертвецкой.

1939

Илья Эренбург. Стихотворения.

Москва: Советская Россия, 1982.

ДЫХАНИЕ

Мальчика игрушечный кораблик

Уплывает в розовую ночь,

Если паруса его ослабли,

Может им дыхание помочь,

То, что домогается и клянчит,

На морозе обретает цвет,

Одолеть не может одуванчик

И в минуту облетает свет,

То, что крепче мрамора победы,

Хрупкое, не хочет уступать,

О котором бредит напоследок

Зеркала нетронутая гладь.

1939

Илья Эренбург. Стихотворения.

Москва: Советская Россия, 1982.

У ПРИЕМНИКА

Был скверный день, ни отдыха, ни мира,

Угроз томительная хрипота,

Все бешенство огромного эфира,

Не тот обет, и жалоба не та.

А во дворе, средь кошек и пеленок,

Приемника перебивая вой,

Кричал уродливый, больной ребенок,

О стену бился рыжей головой,

Потом ребенка женщина чесала,

И, материнской гордостью полна,

Она его красавцем называла,

И вправду любовалась им она.

Не зря я слепоту зову находкой.

Тоску зажать, как мертвого птенца,

Пройти своей привычною походкой

От детских клятв до точки – до свинца.

1939

Илья Эренбург. Стихотворения.

Москва: Советская Россия, 1982.

***

Я должен вспомнить – это было:

Играли в прятки облака,

Лениво теплая кобыла

Выхаживала сосунка,

Кричали вечером мальчишки,

Дожди поили резеду,

И мы влюблялись понаслышке

В чужую трудную беду.

Как годы обернулись в даты!

И почему в горячий день

Пошли небритые солдаты

Из ошалевших деревень!

Живи хоть час на полустанке,

Хоть от свистка и до свистка.

Оливой прикрывали танки

В Испании.

Опять тоска.

Опять несносная тревога

Кричит над городом ночным.

Друзья, перед такой дорогой

Присядем малость, помолчим,

Припомним все, как домочадцы,Ту резеду и те дожди, Чтоб не понять, не догадаться, Какое горе впереди.

1939

Илья Эренбург. Стихотворения.

Москва: Советская Россия, 1982.

ВЕРНОСТЬ

Верность – прямо дорога без петель,

Верность – зрелой души добродетель,

Верность – августа слава и дым,

Зной, его не понять молодым,

Верность – вместе под пули ходили,

Вместе верных друзей хоронили.

Грусть и мужество – не расскажу.

Верность хлебу и верность ножу,

Верность смерти и верность обидам.

Бреда сердца не вспомню, не выдам.

В сердце целься! Пройдут по тебе

Верность сердцу и верность судьбе.

1939

Илья Эренбург. Стихотворения.

Москва: Советская Россия, 1982.

ПОСЛЕ…

Проснусь, и сразу: не увижу я

Ее, горячую и рыжую,

Ее, сухую, молчаливую,

Одну под низкою оливою,

Не улыбнется мне приветливо

Дорога розовыми петлями,

Я не увижу горю почести,

Заботливость и одиночество,

Куэнку с красными обвалами

И белую до рези Малагу,

Ее тоску великодушную,

Июль с игрушечными пушками,

Мадрид, что прикрывал ладонями

Детей последнюю бессонницу.

1939

Илья Эренбург. Стихотворения.

Москва: Советская Россия, 1982.

***

Бои забудутся, и вечер щедрый

Земные обласкает борозды,

И будет человек справлять у Эбро

Обыкновенные свои труды.

Все зарастет – развалины и память,

Зола олив не скажет об огне,

И не обмолвится могильный камень

О розовом потерянном зерне.

Совьют себе другие гнезда птицы,

Другой словарь придумает весна.

Но вдруг в разгул полуденной столицы

Вмешается такая тишина,

Что почтальон, дрожа, уронит письма,

Шоферы отвернутся от руля,

И над губами высоко повиснет

Вина оледеневшая струя,

Певцы гитару от груди отнимут,

Замрет среди пустыни паровоз,

И молча женщина протянет сыну

Патронов соты и надежды воск.

1939

Илья Эренбург. Стихотворения.

Москва: Советская Россия, 1982.

***

Пред зрелищем небес, пред мира ширью,

Пред прелестью любого лепестка

Мне жизнь подсказывает перемирье,

И тщится горю изменить рука.

Как ласточки летают в поднебесье!

Как тих и дивен голубой покров!

Цветов и форм простое равновесье