— А камень-то у вас не в руке, Вильям, — заметила бабушка. — Значит, когда он на шее, вы тоже чувствуете с ним связь?

— Разумеется, мэм. Я беру камень в руку, чтобы великий черный маг Вильям Мбабете производил впечатление посильнее. Не будь мы на связи постоянно… Вы же знаете, что случилось в пятницу. А камень висел на своем обычном месте. Простите за это напоминание, но уж больно пример… живой и выпуклый.

Я припомнил выпуклости барышень Харт и чуть не облизнулся. С мордашками девицам не повезло, но все остальное выросло у них первый сорт.

Бабушка протянула кофе Биллу, и я вдруг понял: она смотрит на него с сочувствием.

— Бедный Вильям, — сказала бабушка. — Вы действительно несете это на себе как… как…

— Как крест, — легко закончил Билли. — А хрен ли? Куда деваться-то? Досталось — неси… Ванья, ты чего там ищешь с таким энтузиазмом?

Я пристегнул ком обратно на руку.

— Прикинул по частотам, может ли какая-то техника глушить SOS-маяки детей и собак.

— Не может, — помотал головой Билли.

— Ты прав, это пустая идея. Их забьет любой движок с неисправным шумоподавителем. Но такое чудо тарахтело бы на всю округу. Его бы сразу нашли.

— Детектив прямо. Кто сидит в болоте?

— Пиявки и москиты. И завтра они тебя покушают.

— Соси бензин! — взвился Билли.

Как многие высокие, сильные мужчины, выросшие на асфальте, Билли терпеть не может всякую кусачую живность.

Вторник. Утро

Спускаемся, позевывая, со второго этажа, а в гостиной лейтенант сидит, бабушкин кофе пьет.

— А где Кларисса? — спрашивает Билли.

Лейтенант от неожиданности давится кофе, проливает его себе на штаны, кашляет и пучит глаза.

Бабушка дает ему раскрытой ладонью по спине.

— Спасибо, мэм… — сипит лейтенант. Хватает салфетку и пытается оттереть кофе от штанов.

Я учтиво бормочу «доброе утро» и подсаживаюсь к яичнице с беконом.

— Если эта информация жизненно необходима вам, дорогой Вильям, — говорит лейтенант, неприязненно оглядывая Билли, — то докладываю: Кларисса в офисе, работает с документами. Чем будет заниматься потом, не знаю. Что ела на завтрак, не знаю. Какого цвета носит трусы, не знаю. С кем У нее сейчас роман, тоже не знаю. Еще вопросы?!

— Нет у нее сейчас романа, — говорит бабушка Харт. — Девочка решила взять тайм-аут.

Лейтенант раздраженно косится на бабушку.

Билли довольно потирает руки. И тут же хватается за тарелку с яичницей, дабы никто лишнего не подумал.

Но все думают именно это.

— Лейтенант, — говорю я, чтобы замять щекотливую тему. — Можно интимный вопрос?

— А у вас другие бывают?

— Представьте, что к вам обратился Грег Вейланд и попросил освободить из-под ареста пару машин. Ваши действия?…

— Вам нужны машины?

Лейтенант роется в кармане и выкладывает на стол ключи.

В принципе, чтобы забрать машины, нам это без надобности. Мы ключи можем копам раздаривать хоть по всей трассе. Только лучше потом на всякий случай менять коды доступа. Ключи — так, симпатичный рудимент, дань традиции. Знак власти над техникой.

— Это к вопросу о доверии между людьми доброй воли, осознал? — оборачивается лейтенант к Билли.

— Ты Ванье ответь, хлоп твою железку, — говорит Билли.

— Хорошо, отвечу. Я предложил бы лоботрясу Грегу пойти соснуть бензина. А в чем дело?

В дверь звонят. Бабушка, недоуменно пожимая плечами, идет открывать.

— А в том дело, — объясняет Билли, жуя, — что прошлым вечером этот лоботряс предлагал нам получить машины с твоей стоянки. Ему, видишь ли, погоняться не с кем, хлоп его железку.

— И предлагал очень уверенно, — добавляю.

— Не люблю я, — говорит Билли, — коррупцию любого сорта, а полицейскую коррупцию особенно. Потому что если копам не верить, тогда вообще кому верить, хлоп твою железку?!

Лейтенант сидит перекошенный, будто его самолюбие в болото обмакнули.

А в гостиную входит старый Вейланд. Бряцая шпорами и небрежно помахивая настоящей «пятигаллонной» шляпой.

— Доброе утро, лейтенант, — говорит он. — Здравствуйте, господа. Вильям! Айвен!

Рука у старого крепкая и сухая. И сам такой же.

Бабушка наливает Вейланду кофе, тот с наслаждением пьет. И сразу быка за рога.

— Вильям, — говорит. — Я слышал, вы тут ведете, образно выражаясь, частную практику. Окажите услугу, а?

— Да не вопрос, сэр.

В отличие от Грега, этот Вейланд нравится Биллу. Да и мне тоже. Есть что-то привлекательное в крупном финансисте, который в один прекрасный день передает бизнес старшему из сыновей, а сам возвращается на ранчо, откуда родом, и разводит скот, наслаждаясь жизнью.

Если бы он еще младшего сына к делу пристроил или хотя бы драл его раз в неделю своим тяжеленным ремнем — цены бы Вейланду не было.

— Я, наверное, на улице подожду, — лейтенант встает.

— Что вы, Гибсон! — усмехается Вейланд. — Какие секреты. Останьтесь, вам будет интересно. Это, собственно, хм… причуда немолодого коллекционера. Ребята, я насчет того Хогарта, что вы мне привезли.

— Отличный Хогарт, — говорю. — Прямо как настоящий.

Теперь очередь Вейланда подавиться кофе, но он чашку уже на стол поставил.

— Простите?…

— Нет-нет, сэр, я не настолько разбираюсь в живописи. Хотел сказать, что ваш Хогарт производит впечатление настоящего. Он и правда чертовски хорош. Аж завидно.

— А вы работайте побольше, Айвен, — советует Вейланд. — Тогда сможете позволить себе картинку над койкой на старости лет.

— Мы пашем, как два кентавра, — заверяет Билли, отодвигая пустую тарелку и снимая камень с шеи. — Когда разбогатеем, я повешу над своей одинокой кроватью «Черный квадрат», а Ванья — «Белый».

Вейланд довольно хохочет. Лейтенант чешет в затылке.

— Так что Хогарт? — спрашивает Билли, привычно качая цепочкой.

— Да вот, смотрю на него, смотрю, четвертый день уже смотрю и пытаюсь сообразить, где меня накололи. Что это не копия, даже не авторская, я уверен. Моего агента обмануть трудно. Значит, дело в сумме. Можете прояснить? Хотя бы порядок цифр?

— Вы с агентом давно работаете, сэр?

— Лет десять. Вот он, — Вейланд смотрит Билли в глаза.

Билли покачивает цепочкой.

— А почетче? И помягче. Не напрягайтесь так.

Вейланд зажмуривается.

— Гы! — Билли странно хмыкает. — Гы! Гы-гы-гы!

— Это что значит? — удивляется Вейланд, приоткрывая один глаз.

— Ой, умора. Нет, сэр, все штатно, не обращайте внимания. Итак, что могу доложить… Хогарт аутентичный. То есть и агент, и продавец убеждены в его подлинности. Но цену вам объявили завышенную… Так, так… Где-то в пределах ста тысяч. Сочувствую, но инициативу проявил агент.

— С-сукин с-сын… — шипит Вейланд.

— Разницу в цене они поделили с продавцом. Гы! Извините, сэр, просто этот ваш агент на бабе сейчас. А у некоторых, между прочим, начало рабочего дня! Хотите, я ему в отместку всю любовь испорчу?

— Еще бы не хочу! Да чтоб у него все отсохло! А получится?

— Само упадет. Понимаете, сэр, чтобы камень считал с кого-то такую информацию, как цифры и имена, человек должен ее припомнить. Камень подтолкнул вашего агента в требуемом направлении, и тот начал вспоминать, вспоминать… Сам уже вспоминает, не может остановиться. И нервничает, потому что совесть нечиста. Боится вас. Нервничает. Боится… Всё, упало! Упа-а-ло! Гы-гы-гы! Соси бензин, аферист несчастный!

Начинается ржач. Вейланд и Билли радуются как дети.

Лейтенант отчего-то нервничает и боится.

— Так ему! — орет довольный Вейланд, толкая Билли кулаком.

— Делов-то, хлоп твою железку!

— Хорошо, — Вейланд успокаивается. — Какое облегчение! Терпеть не могу непроясненных ситуаций. Вильям, давайте сюда ваш ком. Сумму набейте сами.

— Исключено, сэр, — Билли отрицательно машет ладонью. — Вас и так на деньги выставили. И вы наш клиент.

— Как скажете, — соглашается Вейланд. Чувствую, именно такого ответа он ждал. — За мной не пропадет.