Таня начала уже третью страничку, но в этот момент кончилась паста.

Она отложила «шарик» и пробежала глазами неоконченное письмо. «Ужас, сколько написала. Ольга приедет в Москву, я всё это ей сама и прочитаю с выражением, она, наверно, посмеётся».

Таня взглянула на часы. В два тридцать диспетчерское совещание. Что ещё?… Да, недавно по внутреннему позвонила Полина и просила зайти к ней по личному вопросу.

Когда Таня вошла в приёмную, Полина встала:

— Очень удачно, я как раз одна…

Она медленно выдвинула ящик письменного стола.

— Уважаемая Татьяна Александровна, у меня имеется для вас письмо…

«Что сие означает? — удивилась Таня. — Она называет меня по имени-отчеству и на «вы».

— Татьяна Александровна, скажите, пожалуйста, любите ли вы кино? — спросила Полина и плавным движением, как фокусник, опустила руку в ящик.

— Люблю, — ответила Таня, — но не всякое.

— Правильно! — сказала Полина.

Она затеяла сейчас эту нехитрую игру с единственной целью — настроить Таню на шутливый лад. Если человек в хорошем настроении, он никогда не станет сердиться на другого человека, тем более из-за такого пустяка.

— Вы пригласили меня побеседовать о кино? — спросила Таня.

«Я ей — «вы», и она мне — «вы». Так разговор, чего доброго, примет чересчур официальный характер и тогда вообще не выпутаешься из этой истории».

— Да, я хочу поговорить с тобой о кино, — сказала Полина, — тем более ты любишь и понимаешь искусство…

— Ты думаешь?

— То, что я это думаю, особого значения не имеет. Это кое-кто другой думает… Нравится тебе кинофильм «Чайковский»?

Таня ответила не сразу. «Всё ясно: Полина тоже была в тот вечер в «России» и видела меня с Ильёй».

— Хороший фильм, — сказала Таня.

— По-моему, очень даже хороший. И этот артист, который Чайковского играет, я считаю, замечательный артист…

— Иннокентий Смоктуновский?… Ещё бы!

Полина вынула из ящика конверт и плавным движением протянула его Тане.

Таня отошла к окну, там было светлей.

Полина не отрываясь смотрела на то, как Таня сперва открыла конверт, потом вынула из него открытку, потом посмотрела на лицо Смоктуновского, а затем, улыбнувшись, стала читать то, что было написано на обороте.

— К сожалению, конверт был плохо заклеен, — тихо сказала Полина, — и чисто случайно я увидела…

— Что? — рассеянно спросила Таня.

Полина махнула рукой. «Не стоит и отвечать».

Таня всё ещё читала, как будто там было очень много написано.

— А ты покраснела, — вздохнув, сказала Полина. — Понятно. Будь я на твоём месте, я бы тоже…

Что «тоже», Полина не досказала, потому что встретила взгляд Тани, взгляд радостный и устремлённый куда-то мимо неё а дальнее окно.

— Берегись автомобиля, — улыбнулась Полина и заговорщицки подмигнула.

Таня перечитала последнюю строчку — «Сердечно приветствую вас: И. С.».

Таня улыбнулась, «Он меня приветствует. Сердечно приветствует».

Полина сделала строгое лицо и принялась печатать на машинке. Пусть Сумарокова видит, что у неё полно работы и вообще она человек занятой.

А Таня смотрела в окно. «И. С. Илья Сафонов», Таня сразу узнала его летящий почерк. Недавно он прислал ей с Ольгой смешную записку — «Спать не буду, есть не буду, буду ждать звонка». И подписался так же — «И. С.».

— Спасибо, Полина, — сказала Таня,

— Пожалуйста. — «Слава богу — всё обошлось». — Скажи честно — рада?

— Очень рада, — уже с порога сказала Таня. — Очень!..

Сперва был дождь как дождь — спокойный, неторопливый. С крыш доносился ровный гулок, какой бывает, когда вдалеке идёт поезд. Затем дождь начал набирать силу. Грозно загудели басы водосточных труб, вдоль тротуаров устремились бурные потоки.

Сергей шёл, даже и не делая попытки ускорить шаг. Со стороны это, наверно, эффектно выглядело — среди бушующей стихии всё ему нипочём. Промокли тенниска и джинсы, чавкают кеды — ну и что? Ерунда.

Поравнявшись с магазином «Молоко», он увидел заполненный людьми стеклянный тамбур и встретил обращённый на него насмешливый, если не сказать вызывающий, взгляд. Сергей остановился в раздумье — а не укрыться ли в этом стеклянном убежище? Тем более что девушка продолжает с явным любопытством на него смотреть.

Значит, так. Прежде всего она должна понять, что ливень не имеет никакого значения, просто у него есть несколько свободных минут и можно взять небольшой тайм-аут.

Когда он появился в тамбуре, открылась внутренняя дверь и многие вошли в магазин. Остались две женщины в одинаковых париках, пожилой мужчина с сумкой на колёсиках и девушка — та самая, которая только что так внимательно на него смотрела.

— Кончился обеденный перерыв? — спросил Сергей, ни к кому не обращаясь. Он не дождался ответа, ибо нетрудно сообразить — раз магазин открылся, значит, кончился перерыв.

Он сверился с часами и тут же подумал: «Зря. Она решит, что я тороплюсь. А если это так, нечего терять время и надо уходить. А уходить не хочется. А почему? Потому что ливень, это каждому понятно, и ей в том числе».

Мужчина с сумкой спросил:

— Встали ваши часы, да? Не удивительно. Вы же в «их, можно сказать, искупались.

— Ничего. Идут. Они у меня водонепроницаемые, — он покосился на девушку, — и противоударные.

Данная информация не произвела на девушку никакого впечатления.

Сергей побарабанил пальцами по стеклу, что-то коротко просвистел, хотел было закурить, но вспомнил что забыл купить сигареты,

Одна из женщин шагнула к висящему в тамбуре телефону-автомату и набрала номер,

— Это я, — сказала она доверительно и властно. — У вас там дождь идёт? Да? А у нас тут конец света. Мы собрались зайти в универмаг — и вдруг жуткий ливень. Что? — она засмеялась и поправила парик. — Во-первых, я могу его снять, а во-вторых, ничего ему не сделается, он водонепроницаемый…

— И противоударный, — почти беззвучно произнесла девушка и всего лишь на мгновенье взглянула на Сергея, Он успел ответить ей улыбкой, но девушка уже смотрела на улицу, где за голубовато-серой завесой шли, вернее сказать, плыли машины и троллейбусы.

— Конечно, — продолжала женщина, — Что? Навряд ли. Да? А ты что?… А она что? Не может быть. Я сейчас умру…

Сергей обернулся к девушке и тихо сказал:

— Живёт в Москве одна знаменитая артистка. Про неё рассказывают, что позвонила ей домой какая-то поклонница — страшная балаболка. Артистка её слушала, слушала, потом говорит: «Извините, я из автомата, а здесь большая очередь».

Девушка улыбнулась.

— Ведь это надо же, как зарядил, — сказал Сергей. — Как думаете, скоро закончится это водоснабжение?…

— Всё зависит от вас.

— В каком смысле?

— Спойте.

— Не понял…

— Спойте «Пусть всегда будет солнце!».

— Петь я могу только под гитару, сказал Сергей и подумал: «Нам бы сейчас выйти вместе. Нельзя, поскольку — осадки, местами значительные. А здесь не побеседуешь, тут зрители и слушатели».

Женщина в парике сказала: «Чао!», повесила трубку и, взяв под руку свою спутницу, увела её в магазин.

Чуть погодя ушёл и мужчина с сумкой на колёсиках.

— Все нас бросили, — заметил Сергей и торжественно произнёс: — Тот, кто пьёт молоко, может прыгать высоко.

— Вы думаете? — серьёзно, даже несколько озабоченно спросила девушка.

— Это такая реклама, Я считаю, её можно расширить… Тот, кто пьёт молоко, может мыслить глубоко…

— Может ездить далеко, — подхватила девушка.

— Правильно. Между прочим, в прошлом году я в Болгарию ездил. Знаете, как «молочные продукты» по-болгарски? Млечны произведения. Хорошо, правда?

— Брынза — произведение, и кефир — произведение. Это. они их так назвали, я считаю, в знак уважения к труду. Вы согласны со мной?

— Вообще-то конечно…

Сергей, не отрываясь, смотрел на девушку. Глаза у у неё большие, серые. В волосах капельки дождя. И вся она необыкновенно складная и обаятельная. Спасибо дождю. Спасибо этому летнему ливню. Подумать только — ведь он мог пройти стороной.