Поэтому «размеры» и качество совести у всех разные, а механизм побуждения один — божественное начало в человеке. Именно поэтому бессовестный человек воспринимается людьми (подсознательно) как дьявольское отродье.

Таким образом, совесть — нечто подобное механизму и, как всякий механизм, требует обслуживания — смены масел, чистки деталей, так и совесть нуждается в постоянном очищении, или, если угодно, в корректировке. Такой корректировкой может быть покаяние для верующих, постоянный самоконтроль и размышление о жизни, своем месте и роли в ней для тех, кто любит жить разумом, или какой-то другой механизм контролирования жизнедеятельности.

Свобода совести — это возвращение духовно-нравственных ценностей, которые мы потеряли.

А действительно, свободен ли человек абсолютно в выборе, например, своего «набора» чувств, желаний, мыслей?

А если человека поселить в пустыне, где нет общества, исчезнет ли категория совести из его жизни или продолжит существовать без изменений? А сохранится ли такое понятие, как свобода, или вне общества человек будет принужден действовать зависимо от диктата окружающих обстоятельств, то есть станет зависим от самой логики выживания? Закон парадокса: свобода действительна только в условиях несвободы.

Свобода — это возможность волеизъявления, реализации желаний. А кто «дает» нам набор желаний? Вот мы и подошли к тому, что понятия свободы и совести — зависимые части одного большого целого. Эта несвобода свободы хорошо видна в высказывании Гегеля: «Наша свобода ограничена свободой других людей». Понятно, что это высказывание широкого плана, но я бы добавил отдельной строкой: наша свобода ограничена так же и уровнем прогресса. Коэффициент свободы вычисляется из пропорции: хочу — могу.

Мы готовы очень строго судить людей, которые знают меньше нас. И чем выше уровень нашей образованности, тем больше раздражают люди, дающие нам без нужды советы, «встревающие» в наши разговоры. Невежество вызывает в нас раздражение. Может, это и правильно. Но все наши возможности на этом свете, включая возможность мыслить, ограничены многими факторами: возрастом, полом, физическим состоянием, здоровьем, мировоззрением… Например, сила дана нам в молодые годы, и никому не придет в голову упрекать старика в его немощи. Так и сила ума — растет, развивается, достигает высшей точки и затем спадает. Но тут уже мы не склонны прощать слабость ума. А почему?

Нужно понять, что человек не обязан быть умным. Его к этому не обязала Природа и Бог, его создавший. Образованность — требование хода прогресса общества, развития цивилизации и прочее, но не требование природы человека. Человек вообще может родиться безумным, но для природы он все равно останется человеком.

Личное дело каждого — развиваться духовно или нет. Конечно, лучше, если человек осознает необходимость постоянного духовного становления, чтобы жизнь была полной.

Но опять повторю, что это его личное дело.

У каждого из нас разный кругозор. Само собой разумеется, что образованность профессора выше, чем образованность фермера или рабочего, но вправе ли мы отказать им в уважении? Нет. Мы ценим в них достоинства Человека. Многим тяжело отказаться от соблазна усмехнуться над невежеством ближнего, но без понимания того, что ум — не товар для показа, а предмет личного использования, все разговоры будут бессмысленны. У кого нет потребности разобраться, кто он, зачем он здесь, какова цель его жизненного пути — значит, не надо и трогать человека, пусть живет и строит свою жизнь, как сам хочет, это его право на свободу. Но дело в том, что злой и необразованный тоже пойдет голосовать, и от него будет зависеть и моя жизнь.

И что еще любопытно: «шариковы» — ребята без комплексов, им и в голову не может прийти, что кто-то лучше их мыслит, знает о жизни больше, чем видят очи. Нет, они, конечно, понимают, что знания нужны, но знание, по их представлениям, есть обладание информацией по схеме «знаешь — не знаешь», и не более того. «Мой сын знает английский». Замечательно, что он знает английский, но что ему это дает? Ведь должна быть какая-то коннотация знаний. Ведь знание только тогда приносит пользу, когда оно является частью культурного и духовного мира. И попробуй, скажи такому, что он с его духовным убожеством и неразвитой мыслью мог бы прекрасно прожить и без знания английского…

Немцы в доверительных беседах нередко говорят без злорадства: «Ваш народ страшно необразован и некультурен». Я всегда ужасно обижаюсь, а в последние годы даже прекратил общаться с иностранцами. Но черт с ними, с иностранцами, самого себя-то обманывать ведь не будешь: глянем, что у нас в любезном отечестве творится!..

Достаточно выйти на улицу города… Сердце кровью обливается. Да еще свою некультурность мы возвели в ранг национального достояния и бравируем: «Что русскому здорово, то немцу — смерть!» И обижаемся люто, коли кто про нас что нехорошее скажет.

А за что обижаемся? Горбатый — это факт, хромой — это факт, лысый — это факт, некультурный — это оскорбление. Почему? Быть некультурным не оскорбительно, а услышать о себе правду оскорбительно? Нет, некультурный — это не оскорбление, а констатация факта. Некультурность — это оскорбление Человека вообще, в принципе.

Культура народа определяется по его отношению к образованию. Историческая ошибка русского народа как раз и заключается в том, что он привык к некультурности, признал ее своей национальной особенностью и перестал понимать цену образованию. Поэтому второй безусловный компонент для нормальной нашей жизни — это образование.

Соседка спешит домой и на ходу бросает сидящим у подъезда женщинам: «Бачок в туалете сломался, сейчас мастер должен прийти».

И я с горечью думаю: это сантехнику советов давать не будут, потому что он для них мастер, мы для народа не мастера. У нас каждый мнит себя врачом и педагогом. Мои советы, опыт никому в этой стране не нужны, ни на бытовом, ни на государственном уровне. И нищенская зарплата педагога — тому подтверждение.

После Второй мировой войны Япония лежала в руинах; общая картина последствий обычной войны дополнялась последствиями атомной бомбардировки, всеобщей нищеты, голода, бушующего полиомиелита. Люди жили в землянках, не было продовольствия…

Все ждали, как распорядится первое послевоенное правительство имевшимися незначительными деньгами, как накормит страну… И вдруг колоссальная часть этих денег была пущена на образование! Японцы за голову схватились, решив, что в правительство пришли идиоты. Но прошло несколько десятилетий… И теперь скажи мне, уважаемый читатель: «Где сейчас Япония и где сейчас мы?»

Я убежден: возрождение России начнется с уважения к образованию. Образованность породит самосознание, то есть культуру, а культура породит самоуважение. Не умея уважать себя, нельзя уметь уважать других. Самоуважение породит национальную гордость — чувство повышенной самоценности, вытекающее из представления сопричастности к добрым и полезным делам. Гордость же породит чувство национального величия. И тогда можно будет говорить о Великой России. Таково мое видение величия страны. Не нужно бояться чувства национального величия, если оно базируется на культуре. Древнегреческий мудрец Солон говорил: «Человек представляет собой то, что он сам о себе думает». И когда-нибудь — я абсолютно в этом уверен — мы будем думать о себе возвышенно. Да, культурная нация знает себе цену, но в мании величия ее не упрекнешь, ибо культурный человек обычно диалектик.

Впрочем, мания величия — это все-таки лучше, чем мания ничтожности.

Я уже рассуждал о личности, напомню о ней же. Все находится в наших руках, вся наша жизнь. Если мы не способны создать в своей семье устои жизнеутверждения, уважения каждого члена семьи, то нам ничто и никто не поможет. Если мы не сумеем создать в семье атмосферу благоговения перед знаниями, то сама по себе она не возникнет. Все в этом мире глубоко личностно, как и разум. Ум всех людей планеты, взятый вместе, не поможет тому, у кого его нет.