У отступающих по старой смоленской дороге французов карманы были полны награбленным в Москве золотом. Но счастья им это не принесло. Ни один еврей не продал французу ни крошки хлеба! Шинки были закрыты, продукты спрятаны. Это подтвержденный факт. Отступающая армия вынуждена была пожирать все на своем пути: падших лошадей, ворон, кошек… Полмиллиона солдат насчитывала наполеоновская армия, входя в Россию. Окончание же военных действий увидели всего лишь 30 тысяч солдат Наполеона и 120 тысяч — наших.
«Удивительно, что они (евреи) в 1812 году отменно верны нам были, помогали, где только могли, даже с опасностью для жизни», — писал в дневнике будущий император Николай I.
Начальник- III отделения (жандармы) генерал-адъютант Бенкендорф вспоминал: «Мы не могли нахвалиться усердием и привязанностью, которые выказывали нам евреи».
Генерал от инфантерии граф Милорадович тоже был в восторге от «общинного» народа: «Эти люди — самые преданные слуги государя, без них мы не победили бы Наполеона, и я не был бы украшен орденами за войну 1812 года».
Все петербургские газеты 1813 года пестрели словами благодарности российским евреям.
Но дальше слов дело не пошло.
Итак, революции не приносили ожидаемого результата — слишком молодо еще человечество и слишком сильно мрачное наследие Средневековья. Иудеев перестали жечь на кострах, и им показалось, что в религиозном безумии поставлена точка. Генрих Гейне пишет свой знаменитый «Гимн» (Hymnos):
«Я — меч, я — пламя. Я вам светил во мраке. И когда битва началась, сражался в первом я ряду. Вокруг меня лежат тела друзей, но мы победили! Мы победили… но вокруг лежат тела моих друзей…
В триумфальные ликующие хоралы пробиваются звуки скорбного пения заживо сожженных.
Но у нас нет времени ни для радости, ни для траура! Вновь призывают горны, грядет решающая битва. Я — меч, я — пламя!»
И, как оказалось, радоваться долгожданному спокойствию действительно было преждевременно… Святая инквизиция прекратила свою деятельность значительно позже.
Последний инквизиционный документ, обнародованный во всеобщее сведение, датирован 6 февраля 1857 года.
Я человек нового поколения и к любому проявлению, враждебности по национальному признаку отношусь негативно, что совершенно нормально. Но как же я был удивлен, когда окунулся в исторические материалы довоенного периода! Оказалось, что только после Нюрнбергского трибунала мир стал говорить, что национализм — это преступление. А ранее тот же антисемитизм не считался чем-то преступным. И понять это можно. В такой демократической стране, как США, негры получили равные с белыми права совсем недавно, лет сорок тому назад. А что же говорить о начале двадцатого века, когда инерция многовекового религиозного противостояния еще свежа была в памяти народов Европы… И мир прозевал Гитлера!
История шла своим чередом. В конце XIX века как стог сена вспыхнула идея воссоздания еврейского исторического государства. Сначала предполагали устроить государство на Мадагаскаре, потом в Испании, на действительно исконных землях, откуда несколько веков назад началось изгнание иудеев. В среде евреев всего мира, жаждавших восстановления исторической справедливости, в те годы царило воодушевление. «Откуда у хлопца испанская грусть? Гренада, Гренада, Гренада моя…»
Михаил Светлов позже объяснял: «…Евреи, с незапамятных времен жаждавшие своего собственного государства, вместо этого попали в Испании, в Гренаде в новую неволю. И вот одни, боровшиеся, чтоб землю в Гренаде евреям отдать, предполагали, освободив испанских евреев, устроить именно там, в Гренаде, государство Израиль, но, увы…»
Испанская война 1936–1939 годов, как известно, закончилась печально.
Потом (об обстоятельствах умолчу) стали создавать Израиль на… Дальнем Востоке.
Привезли первых переселенцев. И даже столицу построили — Биробиджан. Но, но, но…
Но ничего из этой затеи не получилось. Тогда евреи стали строить планы создания Израиля на территории Крыма. Началось очередное великое переселение евреев, на этот раз в крымские края, но опять что-то не заладилось. Потом присматривались другие территории и в конце концов остановились на восточном побережье Средиземного моря.
Как известно, от мечты до ее воплощения — пропасть. Евреи не устремились в страстном порыве в безжизненные земли, населенные арабскими народами. Для воплощения плана обретения евреями Израильского государства была создана организация, призывающая к переселению всех иудеев в Израиль — к горе Синай, на землю «обетованную». А сама идея получила название сионизм.
Из БЭС: «СИОНИЗМ (от названия холма Сион в Иерусалиме), идеология, направленная на возрождение еврейского самосознания через поощрение иммиграции евреев в Палестину и создание там еврейского государства».
В Сионистскую организацию входили многие ученые, гуманисты, деятели культуры, такие как Эйнштейн, Нор-дау, Гинцберг… Но, несмотря на активную агитацию, евреи не спешили оставлять родные очаги, и заселение Израиля шло катастрофически медленно.
В те годы видный деятель сионизма В. Жаботинский в 1905 году писал: «Как довод для сионистской агитации антисемитизм, особенно "возведенный в принцип", конечно, весьма удобен и полезен».
А премьер-министр Израиля Бен-Гурион однажды так высказался в еврейской газете «Кэмпфэр» в Нью-Йорк?:
«Если бы у меня была не только воля, но и власть, я бы подобрал группу сильных молодых людей… Задача этих молодых людей состояла бы в том, чтобы замаскироваться под неевреев и, действуя методами грубого антисемитизма, преследовать… евреев антисемитскими лозунгами. Я могу поручиться, что результаты с точки зрения значительного притока иммигрантов в Израиль из этих стран были бы в десять раз больше, чем результаты, которых добились тысячи эмиссаров чтением бесплодных проповедей».
Слова достаточно неосторожные, если учесть, что в Европе стали входить в силу антисемитские организации. Честно говоря, я не нашел подтверждений тому, что сионисты сильно протестовали, — скорее всего, их, привыкших к многовековым гонениям, очередная вспышка антисемитизма не сильно удивила… А почувствовать масштабы назревающей беды в то время было просто невозможно — кто может сказать, что будет завтра?..
Воскресить вражду к иудеям было совсем не трудно, благо она никогда не затухала, да и еще тянуло запахом от последнего инквизиционного костра. Поток отъезжающих возрос, и антисемитские организации усилили давление на иудеев. Антисемитизм нашел в Европе такую благоприятную почву и поддержку, что лидеры националистов быстро придвинулись вплотную к высшей власти. Вслед за Муссолини в Италии к власти в Ваймарской республике в 1933 году приходит Адольф Гитлер. Его окружают сподвижники — Геббельс, Гиммлер, Гейдрих…
Кто знает историю германских народов, тот понимает, что порой трудно сказать, кто там есть кто по национально-историческим корням. Современная Германия — результат слияния 365 самостоятельных княжеств и королевств. Представляете такую вот национальную мешанину? А иудей для Европы — это не национальный, а религиозный признак. Грубо говоря, ходишь в синагогу — иудей, не ходишь — немец. Как говорил один германский кайзер: «В моей империи евреев нет. Есть немецкие граждане иудейского вероисповедания».
Гестаповские палачи, пользуясь такой вот исторически сложившейся ситуацией в национальном вопросе, пытаются заполучить (по их мнению) евреев, окопавшихся даже в Люфтваффе. Но райхсмаршал Геринг отрезал: «Я сам решу, кто у меня еврей, а кто нет».
Шпеер и другие крупные капиталисты помогают Гитлеру, еще не зная, чем все это КОНЧИТСЯ.:
Я убедился: почти все мои соотечественники полагают, что как только Гитлер пришел к власти, евреев стали рвать на куски. Это не так. В Германии массового уничтожения евреев в те годы еще не было. Более того, как свидетельствуют очевидцы, «Гитлер (в приближенных ему кругах) почти совсем не высказывался о евреях». Вся логика антисемитских шагов германских властей больше похожа на выдавливание евреев из страны: евреи сильно ограничиваются в правах, им не дают спокойно жить, торговать, проклинают, гонят на принудительные работы, унижают, но еще не уничтожают.