Кстати, после распада Тюркской державы в степях Азии останется некое племя найманов, о которых уже арабы (Рашид-ад-Дин) сообщают, что колдуны этого народа, пытаясь навредить войску Чингисхана, вызвали снежную бурю, но поскольку плохо рассчитали ее силу и направление, то пострадали в первую очередь сами{171}.
Итак, можем ли мы сказать, что столкнулись с одним и тем же, либо очень похожим, способом ворожбы?
Авары, будучи еще жужанями, пострадали от снежной бури в пустыне Средней Азии. Затем, по свидетельству Турского, их колдуны смогли вызвать грозу, причем молния ударила непосредственно в лагерь франков, многие воины были убиты, другие — смертельно напуганы. Тюрки тоже якобы пытаются навести наваждение на персов. И вертится все это ремесло возле некоего племени из глубин Средней Азии, остававшегося в монгольских степях вплоть до времен Чингисхана. Жрецы этого племени могли оказаться и у аваров, и у тюрков, и у найманов.
Давайте не будем спешить с выводами. Так ли уж многое мы знаем о возможностях человека и его взаимодействии со стихийными природными процессами? Давно подмечено, что зафиксированные на рубеже XX и XXI веков мощные землетрясения, унесшие тысячи человеческих жизней, отчего-то случались, как правило, там, где концентрация людской злобы, сильных негативных эмоций достигала своего пика. Что это — череда случайных совпадений или некая неизвестная нам пока природная закономерность? И не может ли, в самом деле, всплеск человеческой энергии спровоцировать удар природных сил — бурю, грозовую тучу, землетрясение? Похоже, пока рано торопиться с категорическими заключениями, как отрицая в принципе саму такую возможность, так и однозначно ее подтверждая.
Будем же терпеливо собирать исторические факты, тщательно отделяя зерна от плевел. Наступит время — и наука сама ответит нам на все самые сложные, в том числе и «колдовские» вопросы.
Битва за Дунай
Пока авары воевали, а затем заключали мир с франками, в блестящей Византии произошли важные перемены. Юстиниан умер и на престол, в нарушение старинной традиции, взошел человек ничем не проявивший себя на полях сражений, но доводившийся близкой родней покойному императору, — его племянник Юстин, вошедший в историю этого государства как Юстин II, или Младший. Мнения о новом василевсе у древних историков разделились, причем очень резко. Те, кто жил в Константинополе и творил в эпоху самого императора, часто давали ему лестные оценки. Например, Феофан пишет: «В этом году 14 индиктиона (14 ноября 565 года) воцарился Юстин, племянник Юстиниана, венчанный патриархом Иоанном. Юстин был родом фракиец, человек великодушный, во всех делах поступающий правильно, любитель построек»{77}.
Другие византийские, а равно иностранные писатели по отношению к данному владыке не были столь благодушны. Слухи об отвратительном правлении Юстина Младшего докатились даже до земли франков. Григорий Турский замечает: «И вот, после того, как в городе Константинополе умер император Юстиниан, власть в империи получил Юстин — человек жадный, презиравший бедных и грабивший сенаторов. Он был так скуп, что приказал сделать железные сундуки, куда складывал целые таланты золотых»{46}.
Византиец Евагрий в «Церковной истории» отмечает следующие качества нового императора: «Но по жизни своей он был беспорядочен: совершенно утопал в роскоши и постыдных удовольствиях; он был страстный любитель чужого имущества, так что все употреблял, как средство для беззаконной корысти, не боялся Бога даже в раздаче священных степеней (то есть церковных должностей и санов), которые продавал кому случилось, открыто полагая предметом торговли. Будучи одержимым двумя пороками — наглостью и малодушием…» и так далее{82}.
Царствование свое Юстин Младший начал с того, что вызвал к себе прославленного тезку — полководца Юстина, сына Германа, в котором многие видели самую лучшую кандидатуру в императоры и связывали с ним надежды на военные и политические успехи империи. Младший предложил тезке стать вторым в Византии человеком, официальным наследником и отправил его управлять Египтом.
Египет по тем временам был самой богатой провинцией, житницей империи, но войск там практически не было. Через некоторое время ревнивый к чужой славе император отправляет в Александрию наемных убийц, и они ему привозят отрезанную голову умерщвленного во сне в своей постели полководца Юстина. «И не прежде оставили свой гнев и насытились кипящей ненавистью царь и супруга его София, как увидели отрубленную голову Юстина и попрали ее ногами», — с горечью отмечает летописец{82}.
Уж не знаю, кто или что покарало Юстина II — Бог или некая коварная болезнь, но уже через несколько лет после столь жестокой расправы с конкурентом император заболевает и начинает постепенно терять рассудок. К 574 году сумасшествие василевса стало уже невозможно скрывать от подданных, и императрица София находит ему удачного соправителя — Тиберия, талантливого и опытного полководца, мудрого политика и просто благородного человека. В качестве соправителя Тиберий несколько поправил византийские дела, и по смерти Юстина, последовавшей после тяжкий мучений, вызванных все той же болезнью, стал императором.
Тем не менее, уже на седьмой день своего недолгого правления Юстин успел принять аварское посольство. Поскольку шел 565 год, и Баян с войском находился во франкских пределах, очевидно, что к этому времени аварская орда поделилась на части. Видимо, какие-то отряды кочевников и, вполне возможно, старики, женщины и дети, остались в Причерноморье, в землях кутригуров и антов. Весть о смене власти еще не могла достигнуть Баяна, поэтому оставленный его замещать руководитель сам отправил посланцев к Юстину, что говорит об определенном, достаточно высоком уровне организации власти у этого племени. Но византийский император то ли в виду неопытности, то ли, как полагали современники, «по легкомыслию», завел моду свысока разговаривать со всеми варварами. В результате и это посольство вернулось в Степь ни с чем.
Между тем на задунайских равнинах назревали решающие события. Два германских племени — гепиды и лангобарды готовились к войне друг против друга. Давайте чуть внимательнее присмотримся к этим племенам и местам их обитания.
По свидетельству Прокопия, «гепиды захватили и держали в своей власти город Сирмий и большую часть Дакии»{164}. Что такое Дакия, нам в подробностях расскажет Иордан: «На севере и северо-западе по этой области протекает Тизия (Тиса), с юга отсекает ее сам Великий Данубий (Дунай), а с востока Флютавзий (Олт). Между этими реками лежит Дакия, которую наподобие короны ограждают скалистые Альпы (Карпаты)»{96}.
Европа в середине I тысячелетия н. э.
Взглянем на карту. Гепиды, по свидетельству древних, жили между Тисой, Дунаем, Олтом и Карпатами — на территории большей части современной Румынии, востоке Венгрии и севере Сербии. Окруженная со всех сторон широкими реками и Карпатскими горами Дакия — земля гепидов — была хорошо защищена, оборонять ее было легко. Наверное, именно поэтому гепиды и смогли ее сохранить в своих руках со времен победы над гуннами.
Единственное уязвимое место их владений — тот самый город Сирмий, а точнее часть Второй Паннонии, находившаяся в их власти. Чтобы попасть туда, гепидам каждый раз приходилось преодолевать многоводный Дунай. А между тем провинция Вторая Паннония была богата и выгодна в стратегическом плане, уступать ее врагам не хотелось.
Земли лангобардов располагались западнее от гепидов. Как сообщает Прокопий: «Император (имеется в виду Юстиниан) одарил их городом Нориком, крепостями в Паннонии и другими местами… Поэтому лангобарды осели на этом берегу Дуная недалеко от гепидов»{164}.