Все государства и племенные союзы Великой степи того времени напоминают лепестки ромашки — вытянутые и длинные, они обязательно должны хотя бы одной гранью соприкасаться с Алтаем. Чтобы иметь доступ к святым для них местам, возить по скорбному маршруту мумии своих царей и воинских предводителей. Царство днепровских скифов было лишь самым крупным из этих лепестков.
Однако уже в V веке до нашей эры скифы жалуются грекам, что жрецам-Грифонам приходится вести религиозную войну с аримаспами — племенами сибирских монголоидов. Живя в отдалении, за тысячи километров от священных гор, царские скифы оказались не в состоянии помочь своим алтайским собратьям.
В следующем столетии воины-стрелки создают подобие Герр у себя в Причерноморье. Это означало одно из двух. Либо скифы, как ранее гипербореи-тагарцы, отреклись от веры своих предков, либо алтайские могильники в этот период времени подвергаются серьезной опасности и кочевники, скрипя зубами, вынуждены хоронить покойных в местах, не освященных религиозной традицией. Во втором случае становится ясным, отчего скифы покинули Причерноморье: они ушли на Восток, чтобы взять под свой контроль то, что было им дороже всего золота мира и всех плодородных земель нашей планеты — свои духовные сокровища.
Но есть ли у нас на руках свидетельства того, что скифы отправились именно в Центральную Азию? Оказывается, сколько угодно. Большинство греческих и римских авторов, начиная с III века до нашей эры, слышали о скифах, обитающих в глубинах Азии, хотя и туманно представляют себе страны, ими занимаемые. Гекатей и Эратосфен указывают в своих трудах, что скифы живут к востоку от Бактрии, то есть где-то на территории Средней Азии, Восточного Казахстана или Западного Китая. Историк Тимонакт, живший в III веке до нашей эры и написавший книгу «О скифах», полагает, что в Центральной Азии того времени находилось семь царств и пятьдесят пять народностей, причем царственные племена, с его точки зрения, обитают далеко на Востоке, неподалеку от гор Рипеев{127}.
Помпоний Мела, географ I века до нашей эры пишет: «В Азии первыми с востока живут, по слухам, инды, серы (так европейцы звали жунов и их потомков — хунну) и скифы… Скифы живут с северной стороны и занимают весь скифский берег до самого Каспийского моря, кроме мест, откуда их гонят холода». При этом описывая варварские народы северо-востока, данный писатель замечает: «Нравы и культура скифских племен различны. Внутри страны жители ведут более суровый образ жизни, земля менее обработана. Они любят кровь и резню… Во время пиршества перечисление, кто сколько перебил врагов, является любимейшим и самым частым предметом беседы, причем те, которые перечисляли больше всех, пьют из двух чаш… Чаши делают они из черепов злейших врагов»{127}.
Великие географы начала первого тысячелетия — Страбон (I век), Клавдий Птолемей (II век), Эратосфен (III век) неизменно помещают Скифию на своих картах к востоку от Средней Азии, по соседству с Согдианой и Индией{104, 188}. Неужели они все так грубо ошибались?
И, наконец, Плиний без обиняков сообщает: «За Яксартом (Сырдарьей) живут скифские народы. Среди самых известных из них: саки, массагеты… а также эвхаты и котиеры»{157}. «Эвхаты и котиеры» Плиния — это, конечно же, авхаты и катиары Геродота — два из четырех племенных союзов царственных кочевников Причерноморья. Должно быть, другие этнонимы к тому времени уже выходит из употребления. Возможно даже, что каждое из этих самоназваний состояло из двух корней: «ав-хат», «кати-ар». Нетрудно в таком случае предположить, что объединенный народ мог затем получить общее имя «ав-ар» или авары. Стоп, уж не заразились ли мы известной болезнью историков — погоней за Миражами?
Чур меня! Пусть об этнонимах спорят профессионалы науки, а мы с вами давайте попробуем подвести под нашу версию более надежное основание. К примеру, задумаемся вот над чем — пусть греки и римляне мало интересовались центральноазиатскими событиями, но государства, расположенные непосредственно в данном регионе, должны были ощутить близость царских скифов на своей шкуре. Следовательно, присутствие столь воинственного племени не могло не сказаться на их судьбах. Проверим?
Действительно, исследователь Сергей Гуцалов например, озадаченный исчезновением основной массы скифов из Причерноморья и Северного Прикаспия, не исключает, что они могли принять участие «в политических событиях, происходивших тогда на Ближнем и Среднем Востоке»{68}. А историк Александр Таиров замечает буквально следующее: «С конца III века до нашей эры орды кочевников, находящиеся на границах земледельческих областей, представляли реальную угрозу для государственных образований Средней Азии. Одним из аргументов в пользу необходимости заключения мирного договора с селевкийским царем Антиохом III правитель Греко-Бактрии Евтидем в 206 году до нашей эры выдвигал напряженное положение на границах, у которых стояли полчища «варваров», угрожавших и ему и Антиоху. Вероятно, в связи с угрозой со стороны кочевников в конце III — начале II веков до нашей эры сооружаются и оборонительные валы, в частности Кампыр-дувал, ограждавшие с севера оазисы Согда. Возможно, в то же самое время на северо-западных границах Хорезма возводится пограничная линия типа «длинных стен»{194}.
Удивительно, но практически одновременно с оборонительной активностью в Средней Азии, на северо-западе далекой Поднебесной, по приказу императора Цинь Ши-хуанди, начинается сооружение Великой китайской стены. Кстати, никто из историков до сих пор так и не смог убедительно ответить на вопрос — для защиты от каких именно варваров она создавалась? Принято считать, что китайцев того времени беспокоили хунну. Но на самом деле правитель Чжэн из династии Цинь (будущий Ши-Хуанди) правил единым Китаем с 221 по 210 годы до нашей эры. Хунну же объединяются под властью Модэ и становятся реальной силой на Дальнем Востоке лишь спустя несколько лет после смерти этого всесильного владыки. До того, это были двадцать четыре разобщенных и враждующих между собой родовых клана, и напугать своих многочисленных южных соседей они никак не могли. Неужели император Ши-хуанди был настолько безумен, что принялся изнурять страну непосильными трудами и сооружать семьсотпятидесятикилометровую массивную стену лишь для того, чтобы укрыться за ней от столь жалких врагов? Напротив, если Китаю в тот период угрожали царские скифы, то современные китайцы просто обязаны поставить в центре Пекина статую своему императору, как спасителю нации. Потому что другие государства Востока в результате этого строительства испытали те несчастья, которые, благодаря великой стене, отвела от себя Поднебесная. «Между 141 и 128 годами до нашей эры, — пишет Таиров, — Греко-Бактрийское царство пало под ударами северных кочевников. В их составе китайские и греческие источники называют юэчжей и скифские племена, кочевавшие к северу от Яксарта (Сырдарьи) — ассиев, пасианов, тохаров, сакараулов»{194}. Из истории Индии известно, что северо-западные провинции этой страны в I веке до нашей эры также были завоеваны некими скифами — «шаками» или «саками», как называли пришельцев аборигены. Иначе говоря, скифские племена Азии, о которых до этого почти никто не слышал, внезапно становятся вдруг могущественны и сильны, и все окрестные народы в ужасе пытаются спастись от них за высокими и длинными стенами.
Запад и Восток
Информационный мрак, окутавший на рубеже тысячелетий центральноазиатский регион, не позволил грекам и римлянам проследить дальнейшую судьбу наших героев — царских скифов. О том, что творилось в сердце евразийского континента, античные писатели не знали практически ничего, заполняя вакуум мифами и легендами. Так Апполодор Афинский, рассказывая о походе Геракла за золотыми яблоками Гесперид, пишет: «Эти яблоки находятся не в Ливии, как утверждают некоторые, а у Атланта, там, где обитают гиперборейцы. Сад Гесперид помещается на краю Света. Добраться до этих Рипейских гор, а тем более перевалить их, не мог ни один смертный. Мешали этому холод и охраняющие горы чудовища: Драконы и Грифоны»{10}.